— НЕТ УЖ, НИ ЧЕРТА ХОРОШЕГО, НЕ ВСЁ! — заорал дядя Вернон. — СЯДЬ НА МЕСТО!
— Что еще? — нетерпеливо спросил Гарри.
— ДАДЛИ! — рявкнул дядя Вернон. — Я хочу толком понять, что случилось с моим сыном!
— ПРЕКРАСНО! — взвился Гарри, и от гнева с конца палочки, которую он не выпускал из рук, сорвались красные и золотые искры.
Все трое Дарсли испуганно вздрогнули.
— Мы с Дадли шли по дорожке между Магнолия-Кресчент и Уистерия-Уок, — скороговоркой начал Гарри, пытаясь обуздать бешенство. — Дадли стал ко мне цепляться, я вытащил палочку, но не воспользовался ею. И тут появились два дементора…
— Да ЧТО еще за деметры? — гневно воскликнул дядя Вернон. — Что они ДЕЛАЮТ?
— Я же сказал вам — они высасывают из человека все счастье, — пояснил Гарри. — А если им подворачивается возможность, то целуют…
— Целуют? — вытаращил глаза дядя Вернон. — Целуют?
— Так называется, когда они высасывают душу через рот.
Тетя Петуния сдавленно вскрикнула:
— Душу? Они же не забрали у него… у него же осталась…
Она схватила сына за плечи и принялась трясти, словно пытаясь на слух определить, гремит ли внутри у Дадли душа.
— Ну разумеется, душа при нем, иначе было бы заметно, — сердито фыркнул Гарри.
— Сынок, ты разделался с ними, да? — громогласно осведомился дядя Вернон с видом человека, который пытается вернуть беседу в привычное для него русло. — Врезал им пару навесных слева, а?
— Дементорам нельзя дать пару навесных слева, — процедил Гарри.
— Тогда чего он в порядке? — разбушевался дядя Вернон. — Почему он… с душой?
— Потому, что я вызвал Патронуса…
ВЖИХ! С грохотом, хлопаньем крыльев, в клубах пыли, из камина вывалилась четвертая сова.
— РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! — взревел дядя Вернон, выдрав из усов целые клочья волос, чего с ним не случалось уже очень давно. — У МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ СОВ! Я ЭТОГО НЕ ПОТЕРПЛЮ! ЗАЯВЛЯЮ ТЕБЕ ПРЯМЫМ ТЕКСТОМ!
Но Гарри уже снимал пергаментный свиток с совиной лапы. Он был так уверен, что это письмо от Дамблдора, которое объяснит все-все: дементоров, Миссис Фигг, что творится в Министерстве, и как он, Дамблдор, намеревается все уладить, — уверен настолько, что впервые в жизни испытал разочарование, когда узнал почерк Сириуса. Не обращая внимания на продолжающийся пафосный монолог дяди Вернона о совах и щурясь от второго облака пыли, поднятого совой, вылетевшей обратно через дымоход, Гарри прочел письмо Сириуса.
Артур только что рассказал нам, что произошло.
Из дому больше ни ногой, ни в коем случае.
Реакция крестного, с учетом событий сегодняшнего вечера, показалась Гарри настолько неадекватной случившемуся, что он даже перевернул пергамент, ища продолжение письма; но на обороте больше ничего не оказалось.
И тут в нем снова закипела злость. Неужели вообще никто и не собирается сказать ему: «молодец!» — за то, что он в одиночку справился с двумя дементорами! И мистер Уизли, и Сириус ведут себя так, будто он попросту нашалил, а нагоняй приберегают до того момента, пока не оценят нанесенный ущерб.
— …Совы в моем доме шныряют туда-сюда, туда-сюда, валятся целыми кучами. Я этого не потерплю, парень, я этого не потерплю…
— Я не могу запретить совам прилетать, — отрезал Гарри и скомкал письмо Сириуса в кулаке.
— Мне нужна правда! Что произошло сегодня вечером! — рявкнул дядя Вернон. — Если такие страсти с Дадли устроили эти демонтёры, то с какой стати тебя исключают? Ты сделал «сам-знаешь-что», а ну признавайся!
Гарри глубоко вздохнул, стараясь успокоить нервы. У него опять начала болеть голова. Больше всего на свете ему сейчас хотелось убраться из кухни, подальше от Дарсли.
— Да, я применил чары «Патронус», чтобы избавиться от дементоров, — он сдерживался изо всех сил, — иначе с ними никак не справиться.
— Но чем эти дементоиды занимались в Литтл-Уингинге? — оскорбленным тоном осведомился дядя Вернон.
— Не могу вам сказать, — устало ответил Гарри. — Ни малейшего представления не имею.
От яркого света лампочек на кухне голова у него уже раскалывалась. Гнев постепенно угасал. Он чувствовал себя вымотанным и опустошенным. Дарсли дружно таращились на него.
— Это все ты, — с нажимом произнес дядя Вернон. — Это из-за тебя, парень, точно… Иначе зачем еще им тут появляться? Зачем еще им нужно было свалиться именно в тот проулок? Ты же единственный… единственный… — по-видимому, он не мог заставить себя выговорить слово «волшебник», — единственный «сам-знаешь-что» на сотню миль в округе.
— Я не знаю, почему они оказались тут.
Но после слов дяди Вернона измученный мозг Гарри встряхнулся, и мысли поскакали дальше. Зачем дементоры явились в Литтл-Уингинг? Явились и оказались на одной дорожке с Гарри — это, что, совпадение? Или их подослали? Министерство Магии дементоров больше не контролирует? Неужто они бросили охранять Азкабан и присоединились к Волдеморту, как и предсказывал Дамблдор?
— Эти демембели охраняют какую-то тюрьму для извращенцев? — спросил дядя Вернон, догоняя мысли Гарри неуклюжим галопом.
— Да, — ответил Гарри.
Если бы только голова перестала болеть, если бы только можно было уйти из кухни в темную спальню и подумать…
— Ага! Они пришли тебя арестовать! — торжествующе воскликнул дядя Вернон, с видом человека, докопавшегося до заветной истины. — Вот оно что, так ведь, парень? Ты, значит, в бегах!
— Конечно, нет, — Гарри помотал головой, словно отгоняя муху.
Мысли у него скакали все быстрей и быстрей.
— Тогда почему?..
— Наверное, это он их послал, — тихо сказал Гарри, скорее самому себе, чем дяде Вернону.
— Кто — он? Кто их, наверное, послал?
— Лорд Волдеморт, — ответил Гарри.
Он подсознательно отметил: странное дело, Дарсли передергиваются, отшатываются и верещат, едва заслышат слова «волшебник», «магия» или «волшебная палочка», а имя самого темного мага всех времен могут слушать без малейшего трепета.
— Лорд… Погоди, — дядя Вернон наморщил лоб, и в его поросячьих глазках появился проблеск понимания, — я уже слышал это имя… Это тот, который…
— Да, убил моих родителей, — вяло подтвердил Гарри.
— Но он исчез, — нетерпеливо возразил дядя Вернон, ничуть не смущаясь тому, что разговор об убийстве родителей может причинить Гарри боль. — Тот здоровенный малый так сказал. Он исчез.
— Он вернулся, — вымученно пояснил Гарри.
Какое странное ощущение — стоять тут, в стерильно чистой кухне тети Петуньи, рядом с холодильником последней модели и широкоэкранным телевизором, и спокойно обсуждать Лорда Волдеморта с дядей Верноном. Появление дементоров в Литтл-Уингинге как будто пробило брешь в той невидимой, высоченной стене, которая отгораживала непоколебимо немагический мир Прайвет-драйв от мира, существующего за стеной. Две разных жизни Гарри смешались, и все пошло кувырком. Дарсли расспрашивают о подробностях магического мира, а миссис Фигг знакома с Альбусом Дамблдором; над Литтл-Уингингом летают дементоры, а ему самому, возможно, никогда уже не вернуться в Хогвартс.
Голова у Гарри от боли пульсировала все сильнее и сильнее.
— Вернулся? — пролепетала тетя Петунья.
Она смотрела на него так, как не смотрела прежде никогда. И внезапно, впервые в жизни, Гарри по-настоящему осознал, что тетя Петунья приходилась его маме сестрой. Почему осознал только сейчас — Гарри не смог бы объяснить, но самое главное: оказывается, он тут не единственный, кто представляет, чем чревато возвращение Лорда Волдеморта. Никогда в жизни тетя Петунья не смотрела на него таким взглядом. В ее больших водянистых глазах (настолько непохожих на глаза ее сестры) читалось не раздражение, а испуг, они не суживались презрительно, а чуть не вылезли на лоб. Сколько Гарри себя помнил, тетя Петунья вечно отговаривалась: нет, мол, никакой магии, и не существует никакого другого мира, кроме того, где живут они с дядей Верноном, — и вот эта воинствующая ложь была посрамлена.
— Да, — кивнул Гарри, теперь обращаясь непосредственно к тете Петунье, — он вернулся месяц назад. Я его видел.
Руки тети Петуньи нащупали массивные, одетые в кожу, плечи Дадли, и крепко стиснули их.
— Подождите, — глазки дяди Вернона бегали то на Гарри, то на жену; его явно огорошило возникшее между ними беспрецедентное взаимопонимание. — Подождите. Так ты говоришь, этот Лорд Волды-как-его вернулся?
— Да.
— Тот, который твоих родителей убил?
— Да.
— И теперь насылает на тебя этих дерменаторов?
— Похоже на то, — кивнул Гарри.
— Ясно, — заключил дядя Вернон, перевел взгляд с мертвенно-бледной супруги на Гарри и подтянул штаны. Его точно распирало изнутри, багровое лицо на глазах становилось все шире и шире. — Ладно, тогда значит так… — он набрал побольше воздуху в грудь, даже рубашка затрещала. — Можешь убираться из этого дома, парень!
