Йон Колфер - Зов Атлантиды

Ознакомительная версия.

— Так-то лучше, — проворчал мужчина, выбрасывая водительское сиденье на обочину.

«Эти типы в “Герц” сами виноваты, — подумал он, аргументируя свои действия. — Вот что происходит, когда норовишь всучить игрушечную машинку человеку моих габаритов. С тем же успехом можно попытаться зарядить дерринджер патронами пятидесятого калибра».

Он втиснулся в автомобиль и, руля с заднего сиденья, влился в поток машин, который, несмотря на близость полуночи, по плотности напоминал железнодорожный состав.

«Я спешу к тебе, Джульетта, — подумал он, сдавив руль так, словно тот угрожал жизни его младшей сестры. — Я уже близко».

Водителем беспечно модифицированного «фиата» был, конечно, Дворецки — телохранитель Артемиса Фаула, хотя не всегда его знали под этим именем. В бытность солдатом удачи Дворецки использовал много nom de guerre,[4] чтобы защитить семью от неприятностей. Банда сомалийских пиратов знала его как Джентльмена Джорджа, одно время он служил в Саудовской Аравии под именем капитана Стила[5] (потом Артемис обвинил его в склонности к вульгарной мелодраме), а те два года, когда он жил среди перуанского племени исконахуа, индейцы знали таинственного великана, защищавшего их деревню от посягательств лесозаготовительной компании, как El Fantasma de la Selva, Призрака Джунглей. Конечно, когда он стал телохранителем Артемиса Фаула, времени на подработку не осталось.

Дворецки отправился в Мексику по настоянию Артемиса, хотя никакого настояния уже не требовалось, стоило Дворецки прочесть сообщение на экране смартфона своего хозяина. Телефонный сигнал застал их посреди тренировки по смешанной технике боевых искусств. Полифоническая версия «Miserere» Энио Морриконе свидетельствовала о получении сообщения.

— Никаких телефонов в додзё, Артемис, — проворчал Дворецки. — Ты знаешь правила.

Артемис нанес еще один удар по щитку, прямой левый. Удар не отличался силой и еще меньше отличался точностью, но хотя бы пришелся по щитку, что уже было достижением. До недавнего времени Артемис делал настолько неточные выпады, что в случае настоящего боя прохожий подвергался большей опасности, чем противник.

— Я знаю все правила, Дворецки, — сказал Артемис, едва отдышавшись. — Телефон совершенно точно был выключен. Я сам проверял пять раз.

Дворецки снял щиток, который теоретически оберегал руку надевшего его от ударов, а на самом деле защищал костяшки пальцев Артемиса от огромной и жесткой, как лопата, ладони Дворецки.

— Телефон вырублен, однако же звонит.

Артемис стянул перчатку, зажав ее между коленей.

— Он настроен на чрезвычайное подключение. Я поступлю безответственно, если не проверю, почему же он звонит.

— Странно ты говоришь, — заметил Дворецки. — Ходульно как-то… Будто слова подсчитываешь…

— Какая нелепая мысль… честно говоря, — покраснел Артемис. — Просто тщательно подбираю все слова.

Он поспешил к телефону, разработанному им лично под специальную операционную платформу на основе сплава человеческих и волшебных технологий.

— Это сообщение получено от Джульетты, — сказал он, взглянув на семисантиметровый сенсорный экран.

Раздражение Дворецки моментально испарилось.

— Джульетта передала срочное сообщение? Что там говорится?

Артемис молча протянул ему телефон, который, казалось, съежился, утонув в огромной ладони телохранителя.

Сообщение было коротким и срочным. Всего пять слов.

«Домовой, я в беде. Приезжай».

Пальцы Дворецки стиснули телефон так, что тот затрещал. Имена телохранителей, удостоенных «Синего бриллианта», содержались в строжайшей тайне, и само использование его имени Джульеттой уже говорило о том, что ей грозит весьма серьезная опасность.

— Естественно, я поеду с тобой, — быстро произнес Артемис. — Мой телефон, как ты знаешь, способен отследить вызов с точностью до одного квадратного сантиметра; не пройдет и дня, как мы доберемся до любой точки мира.

Лицо Дворецки ничем не выдавало отчаянную внутреннюю борьбу между старшим братом и беспристрастным профессионалом. Наконец верх взял профессионал.

— Нет, Артемис, я не могу подвергать тебя опасности.

— Но…

— Нет, я поеду один, а ты вернешься в школу. Если Джульетта попала в беду, мне придется действовать быстро, а забота о тебе лишь удвоит мою ответственность. Джульетта знает, как я отношусь к своей работе. Она не стала бы просить меня приехать, если бы опасность не была по-настоящему серьезной.

Артемис откашлялся.

— Возможно, опасность все же преувеличена. Думаю, Джульетта скорее попала в затруднительное положение, чем в беду. Тем не менее ты должен отправиться к ней, как только…

Он взял телефон из руки Дворецки и постучал по экрану.

— Канкун, Мексика — твой пункт назначения.

Дворецки кивнул. Это звучало логично. На данном этапе Джульетта гастролировала с мексиканской труппой, зарабатывая репутацию в роли Нефритовой Принцессы, и мечтала поскорее услышать волшебный звонок из группы Всемирной федерации реслинга.

— Канкун, — повторил он. — Не доводилось. Там не нужны люди моей профессии. Слишком спокойно и безопасно.

— Самолет, естественно, в твоем полном распоряжении, — сказал Артемис и нахмурился, недовольный получившейся фразой. — Надеюсь, вся эта история окажется не стоящей… и выеденного яйца.

Дворецки бросил на молодого хозяина внимательный взгляд. С юношей творилось что-то неладное, в этом не оставалось сомнений, однако в эту минуту та часть мозга телохранителя, что отвечала за заботу о других, была полностью занята Джульеттой.

— Не будет никаких выеденных яиц, — сказал он тихо и добавил чуть резче: — Не знаю, кто виной тому, что пришло это сообщение, но он об этом пожалеет. — И чтобы закрепить последнее высказывание, он позволил себе на мгновение превратиться в старшего брата и так врезал по тренировочному манекену, что деревянная голова у того отвалилась и завертелась на мате волчком.

Артемис поднял голову манекена и постучал по ее макушке с полдюжины раз.

— Думаю, они уже начали жалеть, — произнес он голосом, похожим на шорох сухих листьев.

И вот Дворецки мучительно медленно, из-за полуночного обилия машин, продвигался по Канкуну, упираясь головой и плечами в крышу «фиата». Он не позаботился заказать машину и поэтому был вынужден удовольствоваться тем, что нашлось в запасе у дамы из компании «Герц». «Фиат-500». Самое то для направляющегося на курорт одинокого тинейджера, но не больно-то подходящий транспорт для стокилограммового гиганта.

«Безоружного стокилограммового гиганта», — поправил себя Дворецки. Обычно ему удавалось захватить с собой оружие на вечеринку, которую он собирался сорвать, но в данном случае общественный транспорт оказался быстрее личного самолета Фаула, поэтому Дворецки пришлось оставить дома весь арсенал, включая любимый «ЗИГ-Зауэр», отчего он едва не прослезился. В Атланте ему предстояла пересадка, а дежурящие на досмотре десантники вряд ли отнеслись бы благосклонно к человеку, пытающемуся тайком ввезти на территорию США оружие. Особенно если этот человек, судя по его виду, способен в одиночку прорвать оборону Белого дома всего с несколькими лентами боеприпасов.

Оставив Артемиса дома, Дворецки почувствовал себя до некоторой степени неприкаянным. Более пятнадцати лет этот мальчик и дела, с ним связанные, занимали почти все его время. Оказавшись практически в одиночестве в бизнес-классе трансатлантического лайнера с перспективой нескольких часов вынужденного безделья, Дворецки, чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей о сестре, стал думать об Артемисе.

В последнее время его подопечный сильно изменился. После возвращения из прошлогодней экспедиции в Марокко по спасению исчезающего вида животных с ним что-то творилось. Артемис стал менее открытым, чем раньше, а раньше он мог соперничать по части открытости с сейфом швейцарского банка ночью. Кроме того, Дворецки заметил, что Артемис слишком большое внимание уделяет расположению предметов. Телохранитель сам всегда был начеку, поскольку привык видеть в любом находящемся в здании предмете потенциальное оружие или источник осколков. Но очень часто Артемис входил в уже проверенную телохранителем комнату и принимался возвращать предметы на их прежние места. И речь его сделалась какой-то не такой. Прежде Артемис изъяснялся едва ли не поэтическими фразами, но в последнее время все больше внимания уделял не тому, что говорит, а количеству затраченных на это слов.

Когда «боинг» начал заходить на посадку в Атланте, Дворецки решил по возвращении в особняк Фаулов немедленно отправиться к Артемису-старшему и выложить ему все начистоту. Конечно, обязанности телохранителя состоят в том, чтобы защищать Артемиса, но их трудно выполнять, когда опасность таится в самом мальчике.

Ознакомительная версия.