Ознакомительная версия.
– Влада, где ты?!
Это крикнули Егор и Гильс одновременно. Оба они метались по вестибюлю, но почему-то не видели ее, а ответить она не могла – голос внезапно исчез, и откликнуться не получалось. Встать тоже не получалось: неожиданный прыжок и падение отняли последние силы, и теперь страшная слабость разлилась по всему телу. Такой слабости и боли Влада не испытывала еще никогда в жизни – будто бы сразу десять, сто тяжелых ангин обрушились на нее.
Голова стала свинцовой, и вестибюль теперь почему-то опрокинулся и лежал на боку, а висок упирался в острый угол чьей-то брошенной сумки. Краем глаза ей были видны раскиданные по полу ботинки, только почему-то серебряные. Каким-то образом вестибюль и его стены вдруг оказались занесены снегом, покрыты сверкающим инеем, и Влада, вдохнув острый запах серы, поняла, где она оказалась.
«Янв, это же янв! – пронеслось в голове. – Поэтому никто из нечисти и не видит меня больше: ни Гильс, ни Егор…»
– Тут ее пауки не чуют, она на улице, давай туда! – скомандовал Гильс, и вестибюль опустел.
Нужно было подняться, и Влада сначала оперлась на дрожащий локоть, а потом села, переборов головокружение.
– Ну вот и все, – донесся до нее тихий, будто предназначавшийся только для ее ушей шепот. – Как геройски ты защитила нечисть, молодец! Но голод убивает тебя… совсем немного осталось. Ступай в копилочку смерти, хватит глупить и бороться… Ты уже в янве, ни вампиры, ни тролли не видят тебя, а из янва до Тьмы один шаг. Твой брат и отец – они уже та-ам…
Влада с трудом заставила себя поднять глаза: в пустом вестибюле около развороченной проходной качалась серая полупрозрачная фигура высотой с два человеческих роста, состоящая из пылинок и тумана. Некромант сейчас выглядел сгустком пыли, о человеческом теле напоминала только голова с пустыми провалами вместо глаз. Смотреть на него было страшно до физической боли.
– Последние минуты твоей жизни, – снова донесся до нее шепот, от которого захотелось заткнуть уши и закричать, лишь бы не слышать его.
– Влада, не двигайся с места. Эй, тварь, а ну убирайся прочь!
Резкий знакомый голос раздался где-то рядом, и Влада увидела на ступеньках, начинавшихся за проломом в стене, силуэт – слегка сгорбленный, в шляпе. В руках у нового действующего лица был серебряный клинок, по лезвию которого пробегали блики света.
– Дед!
– Влада, как только я отгоню его, беги на улицу.
Вандер Францевич вошел в вестибюль, поднял клинок и остановился между Владой и некромантом. Пыль раскачивалась из стороны в сторону, будто кобра перед прыжком, готовясь к нападению.
Они стояли друг напротив друга, только Вандер Францевич за последние несколько секунд заметно помолодел, как будто память вернулась к нему вместе с несколькими десятками лет жизни.
– Я вижу, твоя память перед смертью вернулась, старый Венго, поздравляю! – Некромант качнулся и тоже неуловимо и быстро изменился, став почти прежним Жориком. – Искренне поздравляю. Ужасно не знать, кто твой настоящий враг. А ведь ты даже не так давно сидел со мной за одним столом, но так и не вспомнил меня! Все-таки я кое-что добавил к заклятию забвения твоей доченьки, лично от себя.
– Да, у меня была мысль, что я тебя где-то раньше видел, – тяжело дыша, проговорил Вандер Францевич. – Но теперь-то я все вспомнил отлично. Отойди от моей внучки, мертвая тварь!
Молодость схлынула с некроманта, и он снова превратился в старика. Это получалось у него очень легко и просто – перетекать из молодости в дряхлость или совсем рассыпаться в пыль. Все еще стоя на месте, он снова закачался из стороны в сторону, будто смеясь. Теперь это опять был старик, гораздо более древний на вид, чем Вандер Францевич.
– Как низко ты пал, Георг, а ведь когда-то был главой нашего ордена! – Голос деда гремел под сводами вестибюля. – Мы доверяли тебе больше, чем самим себе! Ты говорил – убивайте нечисть, убивайте осиновыми кольями, произнося при этом заклятия, потому что иначе нечисть захватит мир! И моя семья так и поступала, считая, что нечисть при этом отправляется во Тьму, в некий далекий мир, который мы не видим! На самом же деле мы собирали для тебя страшную темную магию! – И дед поднял клинок, указав им на старика: – Ты предатель, который обманул орден настоящих светлых магов!
– Светлая магия! И исцелять заболевших людишек, отводить от городов ураганы – как это унизительно жалко… – Некромант надтреснуто рассмеялся, показав отвратительно кривые и желтые зубы. – Жалкая и ничтожная судьба для того, кто способен на большее. Маг должен стремиться к власти, а не изображать добрую фею. Знаешь ли ты, Вандер, что с тех пор я собрал армию охотников на нечисть, называемую Магиструмом, и они тренировались, ожидая моей команды, чтобы начать войну? – Голос некроманта превратился в свистящий шепот. – Никаких светлых магов в мире больше нет, Вандер. Вся светлая магия ушла, потому что убийца светлым магом быть не может. А орден убивал, очень долго. Что осталось от громких имен?! Один звук и больше ничего! Они вынуждены были поклониться мне, потому что иначе их ждала бы участь простых смертных, обыкновенных людишек, лишенных власти! Магиструма и светлых магов нет и не было – зато есть Орден Некроманта! Все, кого вы, идиоты, считали светлыми магами, все они – мои псы, охотники, слуги…
– Ты проиграешь эту битву, как проиграл тогда, триста лет назад.
– Да ну?! – Старик прищурился. – Ты забыл, чем в прошлый раз закончилась ваша жалкая попытка меня уничтожить? Тогда Венго собрались, устроили мне подлую ловушку, ударили по мне и лишили меня сил, но и сами получили удар. Нападение на меня закончилось гибелью всей твоей семьи! Все погибли, все, кроме тебя, Вандер! Мне пришлось подарить тебе невероятно долгую жизнь, пока твой род не смешается с нечистью! А теперь… Она… – Страшный старик протянул руку в сторону Влады: – Вот самое главное, что даст мне абсолютную власть! Вампир Влада Абсолют, который забирает жизни одним взглядом! Знал ты об этом, Вандер?! Ее жизнь – это абсолютная сила для меня! И она погибает, Вандер. Она будет погибать от голода, а я буду читать заклятие, которое поможет ей оказаться в моей копилке жизней темных тварей! И никто не сможет ее спасти. Никто и ничто, Вандер.
Вместо ответа Вандер Францевич размахнулся, раздался свист клинка, разрезающего воздух, и смех умертвия. Так смеется сама смерть – но никакие слова не способны передать эти ужасные звуки.
Рука деда, держащая клинок, вдруг замерла, став прозрачной, будто ее стирали из явного мира и из самого бытия.
– Де-ед!!! – закричала Влада, бросившись на подмогу, но успела увидеть только, как дед посмотрел на нее перед тем, как исчезнуть. В глазах его читалась мольба, просьба о чем-то очень важном, что можно было сказать только в последнюю секунду.
– Влада, беги на улицу! Доберись до ближайшего дома и приложи к стене ладонь. Ты не убьешь никого, просто соберешь то, что тебе нужно, этого хватит, чтоб выжить! – успел крикнуть дед перед тем, как исчезнуть.
А занесенный клинок продолжал начатый удар, хотя его хозяина уже не было. Раздался визг, нечеловеческий и страшный, некромант скорчился и забился, как раненая змея. Но путь на улицу из вестибюля на несколько мгновений освободился – и Влада, даже не раздумывая, будто ее несли невидимые руки, оказалась около проходной, а потом – на ступеньках перехода. И хотя рядом никого не было, ей будто кто-то помогал, подталкивал, и Влада послушалась. От слабости она не смогла встать и поползла, раня колени и руки об осколки стекла.
Она оказалась на улице, и ее немедленно едва не унесло ураганом. Янв бушевал, такой страшной бури Влада не видела еще никогда в жизни – даже когда они с Гильсом неслись в Питер, а охотники преследовали их на зимней дороге. Тогда буря была земной, со снегом и льдом, но сейчас все было чужим. Здесь бесновался ураган серы, ветер гнал тонны серебряных хлопьев, которые забивались в нос, рот, глаза… Асфальта под ногами не было, земля стала как пуховое одеяло, и ноги проваливались по щиколотку в серую пыль. Только изредка, когда накативший вал набирался сил перед новым ударом, можно было разглядеть мутные силуэты домов. Над головой высилась остроконечная башня, силуэт которой был хорошо знаком каждому студенту Носферона по картинкам в учебниках.
И сейчас башня грохотала, содрогаясь от вспышек молний, которые обрушивались на нее со всех сторон.
В то же время можно было увидеть и другой, реальный и явный, мир, в котором Сретенка была запружена гудящими машинами, а прохожие с удивлением смотрели на охваченную бурей Сухаревскую площадь. Это было страшно и странно: видеть привычную реальность гораздо глубже, иначе, видеть, как один мир накладывается на другой. На Сухаревской площади в мире, невидимом для людей, шел бой: призраки-смерчи, сотканные из хлопьев серы, хлестали по полчищам пауков, разбрасывая их в разные стороны. В реальности же двое парней в черных свитерах отбивались от порывов ветра со снегом, которые нападали на них со всех сторон, а стоящие поодаль люди в плащах просто размахивали руками. Влада видела Гильса, Алекса и охотников, сражавшихся невидимым оружием, но обычные люди, внезапно ощутив приступ паники, уже бежали из брошенных посреди дороги машин, чтобы как можно быстрее покинуть площадь. Некоторые, впрочем, высовывались из автомобилей и всматривались в небо, почему-то глупо и радостно смеясь.
Ознакомительная версия.
