А потом возвратились к жилью Сатира, чтоб переночевать там без всяких тревог, но когда уверились, что в доме им страшно, просто прихватили две кожаные торбы, которые принадлежали Сатиру при жизни и вмещали каждая до двух человек, чтобы провести в этих торбах ночь.
Они устроились на дворе перед домом. Симби с богами и костяной дубиной влезла в одну из кожаных торб, а Рэли, безо всего, залезла в другую, и они втянули верхние закраины у обеих торб к себе, или внутрь, чтобы закупориться в них изнутри для спасения от холода ночи.
Часа через два их уютного сна к торбам подкрались два тигра из джунглей, которые кормились каждую ночь мясными отбросами от Сатировых трапез.
Тигры принюхались к запахам и поняли, что торбы наполнены мясом, причем не отбросами, а в живых существах. И они попытались распотрошить эти торбы, чтобы полакомиться живым мясцом, но только скрутили их, как единый жгут.
А когда убедились, что ничего у них не выходит, и решили убраться обратно в джунгли, не сумели выдрать крюковатые когти из плотной кожи перекрученных торб. Они тормошились над кожаными торбами часов до двенадцати по ночному времени, а потом неуклюже уковыляли в джунгли, таща на лапах две тяжкие торбы. Они ковыляли и ковыляли и ковыляли, пока не приблизились к Многоцветному Городу, около трех часов пополуночи. Тут, от страха столкнуться с людьми, они так неистово принялись тормошиться, что выдрали наконец свои когти из кожи и кинулись без оглядки и во всю прыть.
Так завершилось для Симби и Рэли страшное путешествие через Темные джунгли, но их подруги и безымянные беженки, все как одна, сгинули там навеки.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
СИМБИ И РЭЛИ БЛАГОПОЛУЧНО ВОЗВРАЩАЮТСЯ В СВОЮ ДЕРЕВНЮ
Да и Симби с Рэли угрожала смерть. Они не могли появиться на улицах Многоцветного Города и Города Грешников, потому что жители этих двух городов предали бы их отомстительной казни: грешники — за убийство короля и вождей, которых доблестно обезглавила Симби, когда ее готовили к жертвоприношению, а многоцветные люди — за кражу курицы, которую бессовестно своровала Бако и сделалась, по проклятью, петушьей дамой.
А кроме того, Дорога Смерти была единственной дорогой к их дому, так что им предстояло пробираться домой именно по этой гиблой дороге.
Когда испуганные тигры удрали, Симби прислушалась изнутри своей торбы, не таятся ли они поблизости за деревьями, чтобы наброситься на нее и сожрать, едва она покинет свое убежище.
Как только окрестная тишина показала, что тигры не затаились, а испуганно убежали, Симби вылезла из кожаной торбы. И потом разрешила вылезти Рэли.
А потом они сели на землю, чтобы подумать, как же им пройти через оба города — Многоцветный Город и Город Грешников, — но при этом не оказаться под приговором к смерти.
И Симби вспомнила про своих богов, которые висели у нее, по-обычному, в особой сумке на левом плече. Это воспоминание родилось в ее голове к пяти часам пополуночи, или утром.
И вот она вынула из сумки богов, и она поставила их шеренгой на землю, и она спросила у бога голода, какую помощь он может им предложить, чтобы они не попали под приговор, когда окажутся в Многоцветном Городе.
Едва она задала богу голода свой вопрос — а если бы по часам, то минут через десять, — с неба на улицы Многоцветного Города пала огромная орда саранчи, так что в городе стало даже темнее, чем под деревьями в Темных джунглях.
Увидевши темноту на улицах города, Симби сложила в сумку богов, повесила сумку на левое плечо, потом взяла свою кожаную торбу, а Рэли тем временем подхватила свою, и обе подруги, без всякой опасности оказаться жертвами смертного приговора, прошли по улицам Многоцветного Города и снова выбрались на Дорогу Смерти. А жители города, ослепленные тьмой, так и не распознали их одноцветности, или признали многоцветными горожанками.
Через несколько дней спокойного путешествия путницы приблизились к Городу Грешников, и тут им опять понадобилось решить, как не подвергнуться смертному приговору. Но Рэли сразу же напомнила Симби, чтоб та попросила помощи у богов, и Симби, не мешкая, обратилась к богам, а боги не пожелали с ней разговаривать, потому что она просрочила время, когда их следовало задобрить жертвой в виде молодого барана или козла, как наказала ей пожилая женщина, даря богов за верную службу. Но Симби не добыла ни козла, ни барана, и голодные боги отказались ей помогать.
Тогда она замыслила хитроумный трюк, чтобы разыграть его над каким-нибудь путником. Вскоре к месту, где сидели подруги, приблизились двое путешествующих мужчин — по счастью, не уроженцы Города Грешников. Симби обратилась к путникам с разговором, и те поддержали ее разговор, потому что она поразила их красотой.
— Господа! — обманно воскликнула Симби своим по-обычному мелодичным голосом. — Мы давно путешествуем по этой дороге, но сейчас обе выбились из сил и были бы вам очень благодарны, если б вы отнесли нас в этих кожаных торбах поближе к нашей деревне.
— Мы с радостью выполним вашу просьбу, но при условии, что вы согласитесь стать нашими женами, — тайно перемигнувшись, ответили ей мужчины, потерявшие разум от женской красоты.
— Мы готовы стать вашими женами! — громко и согласно сказали подруги, хотя, конечно же, знали, что лгут.
И они залезли каждая в свою торбу, а путники разделили торбы между собой, так что каждому досталось по торбе.
Но пока они шли через Город Грешников, их заприметила шайка жуликов. И вот жулики отправились вслед за ними, решивши, что в торбах лежат драгоценности.
А мужчины-путники, поймавшись на ложь, вынесли беженок из Города Грешников, и тех миновал приговор за убийство, которое совершила в святилище Симби, когда обезглавила короля и проч.
Наконец путники добрались до города, в котором решили поесть и поспать, потому что пришли туда затемно, или к ночи, а кроме того, устали в пути.
Но этот город по своему положению был в подчинении у Города Грешников.
Как только путники, каждый с торбой, сделали привал, к ним подсели жулики. И вот жулики то щупали торбы, чтобы догадаться об их содержимом, а то прощупывали шутками путников. И тем, конечно, не приходило в голову, что их прощупывают, или обжуливают, с единственной целью: дочиста обобрать.
А поскольку они почти обессилели еще до того, как вступили в город, то после еды незаметно уснули. И жулики взвалили торбы на головы — а в торбах по-прежнему сидели беженки — и спешно отправились к своей пещере, но дошли до нее уже на рассвете, потому что путь к ней лежал неблизкий.
Как только жулики оказались в пещере, каждый из них начал жульничать на себя, чтобы единолично заполучить добычу, и поэтому даже не развязали торбы…
…Но вскоре проголодались и захотели пить. Вот тут-то главный среди них — чемпион — сумел отправить одних за водой, а всех других — на поиски пищи. Жулики разошлись по двум причинам — кто за водой, а кто за едой, — и он (чемпион) перепрятал торбы в одну из самых отдаленных пещер. Перепрятавши уворованное как главный жулик, он отправился за пищей и питьем для себя — в уверенности, что и торбы он сохранит для себя…
Да не тут-то было: случайный прохожий, видевший главного жулика у пещеры, вошел туда, когда тот ушел, потому что он (случайный прохожий) тоже решил, что выследил драгоценности, и тоже не стал развязывать торбы.
Он вынес торбы из отдаленной пещеры, куда их спрятал главнейший жулик, и, опасливо озираясь, чтобы тот его не поймал, поднялся на холм в самом сердце джунглей.
Когда он взошел на вершину холма, ему открылось огромное дерево, которое возвышалось почти до небес. И он забрался на это дерево и старательно привязал обе кожаные торбы к одной из крепких вершинных веток. А сам соскользнул к подножию дерева, спустился по склону холма в низину и спрятался среди зарослей, чтоб дождаться ночи и доставить торбы в собственный город.
Как только он ушел, Симби и Рэли решили выбраться из торб на волю, да выполнить своего решения не смогли, поскольку торбы были столь прочные, что их не разрезал бы даже острый нож.
