— Не понимаю, — хмуро сказал мальчик, хотя в сознании его что-то смутно забрезжило.
— Где тебе, ещё бы…с твоими-то знаниями…И всё-таки — позволь повторить вопрос, с которого я начал нашу финальную встречу: разве Титир…или кто другой…ничего не говорил тебе о проклятых местах?
— Говорил…но я точно не помню! Столько всего случилось…
— А ты напряги память и погляди мне в глаза. Я не стану усыплять тебя, как это сделал однажды мой господин во время такого же опыта с тобой…помнишь, в Потустороннем замке?
У Кья при этом был абсолютно невинный вид (если бывает рачья невинность). Но Аксель каким-то шестым чувством сразу почуял, что хитрый дух подбирается к Смертёнку и ждёт только, чтоб мальчик припомнил и его беглые реплики насчёт проклятий. Хотя они тоже пригодились бы — да ещё как! — Аксель попытался изгнать их из памяти и сосредоточился на Титире. Затем он уставился на рака, жадно сверлившего его взглядом.
Кья поднёс ко рту Акселя двупалую лапу, и тот не смог даже брезгливо отпрянуть: его тело словно окаменело. Рот мальчика, открывшись без всякого участия его воли, внятно и чётко произнёс полузабытые, казалось, слова:
«Но раз уж вы тут, в проклятом месте, ваша защита становится крайне уязвимой. И если вы сами до этого где-либо подвергались проклятию — пусть Неполноценному! — или насылали его, защита исчезнет вовсе!»
— Теперь ты понял? — холодно спросил Кья. — Я не мог знать заранее, насколько уязвимой будет твоя защита. Но школа Гуго Реннера не сулила мне ничего хорошего…Скорей всего, я не смог бы захватить тебя, а только выдал себя понапрасну. Или между нами развернулся бы целый бой, безрезультатный для обеих сторон, чего в проклятых местах без крайней нужды делать не стоит.
— Целый бой? — с недоумением переспросил Аксель. — Но…я не могу колдовать без усилителей!
— Ах, ты и этого не знал? В проклятых местах можешь…Нет-нет, сейчас это бесполезно. Сейчас у нас с тобой всё в порядке! Ты захвачен, контрзаклятия против твоих попыток предпринять что-либо я наложил ещё вчера, когда отпирал для тебя ставни и убирал оконные переплёты. С таким законопослушным мальчиком нужно всё учесть: вдруг бы ты не рискнул разбить стекло в чужом доме!
— Но тогда…я опять ничего не понимаю! Как же ты сумел захватить меня?
— Не понимаешь или не хочешь понимать? — многозначительно спросил рак, глядя на него в упор. — Ладно, минутку терпения! Итак, я не мог рисковать. Удерживало меня и ещё одно опасение: вдруг ты всё же узнал бы откуда-то заклинание, с помощью которого можно освободить Белую Маску — и, очутившись здесь, пустил его в ход? Мой господин был бы в ярости…
— Я его знаю, — спокойно сказал Аксель.
— Что? — Рак подался вперёд, нацелив усы на мальчика. — Кого ты знаешь? Моего господина?
— Я знаю заклинание!
— Ну и знай себе… — не без досады ответил Кья. — Теперь тебе ничто не поможет. Ты опоздал, Аксель Реннер! Врать не стану, это был не столько расчёт, сколько сумасшедшая удача…но разве удача не выбирает того, кто её достоин?
— Похоже, что нет.
— Не знаю, для чего твоя сестрица шпионила за мной, когда я прогуливал в коляске лорда, — продолжал рак, не обращая внимания на эту реплику. — Важно было то, что вы интересуетесь этим памятником тётушкиному тщеславию, никому не нужным истуканом. И я упомянул при тебе, что собираюсь к лорду, а заодно дал тебе возможность ещё раз повидаться с красоткой Пепой…
— Подонок!
— Зря ругаешься, — очень серьёзно сказал Кья. — Ты так вскружил ей голову…Она только о тебе и думала, создавая мне серьёзные помехи.
— Что за бред ты несёшь? Настоящая Пепа спала в горах!
— Нет ничего хуже, чем давать оперативный отчёт невежде, — сообщил дух, за неимением более достойных слушателей обращаясь к своей команде. Пауки во главе с оправившимся от травмы Хоакином согласно завозились, скребя пол длинными лапами. — Ну хорошо! Волшебное моделирование характера-маски — так это называется в теории магии — вовсе не обязательно делать самому оборотню. Если он достаточно ловок, он заставляет усыплённую, скажем, жертву подсказывать ему, как бы она себя повела на его месте. Что сказала бы, как поступила…И он тогда может думать лишь о своих задачах, иногда вмешиваясь и добавляя что-то от себя, вместо того, чтоб ежесекундно заниматься сложнейшим притворством. Так что можешь считать, что знал настоящую Пепу. А она всё это время видела сны о тебе. И если бы вы с ней встретились…Надеюсь, это хоть немного скрасит твои последние минуты, человечек!
Странно, но его слова скрасили для Акселя происшедшее не немного, а очень сильно. На несколько секунд он забыл о своём ужасном положении и об угрозе, нависшей над Кри. Он даже какой-то миг глядел на Кья без вражды — просто как на величайшего мастера своего дела! Чувства его не укрылись от рака.
— Как мало нужно для счастья! — сказал он. — Вот с чего мне следовало начать наш разговор — с того, что ты покорил сердце деревенской скотницы…И я уже не был бы гнилой каракатицей, недотерзанным пауком (там, в углу, без обид!) и просто подонком. Верно? Но мы отвлеклись. Итак! Ты понимаешь, что одним из магистральных направлений моей работы было вносить разлад между тобой и малюткой Кри. К сожалению, вы были слишком привязаны друг к другу, и если ссорились, то быстро мирились. И всё же я сумел стать постоянным источником пусть слабенького, но раздора! Жаль только, не удалось втравить во всё это девчонку Винтер. Упрямая Кри никак не желала наябедничать ей на нас с тобой…
— На нас с Пепой, — поправил Аксель. — К тебе я побрезговал бы прикоснуться на помойке. И уж никак не тебе сделать ябедой мою сестру!
Кья дёрнулся: странно, но слова Акселя, кажется, скорей встревожили его, чем разозлили.
— Хорошо, оставим это! — сказал он поспешно. — Короче, нужно было заманить Кри в номер лорда, чтобы она застала тебя со мной…с Пепой. Я подбросил ей безграмотный анонимный донос о твоём свидании, нацарапанный на всякий случай почерком Жоана — хотя Кри не знала его почерка, да настоящий Жоан и не справился бы с такой задачей. Мало того, в нужный момент мимо номера Кри прошёл твой фантом, придерживая раненую руку — словно ты толко что побывал в переделке…Это я тоже на всякий случай, чтоб Кри забыла об осторожности. Разумеется, она увязалась за лже-Акселем, и оба они проскользнули мимо тётушки Аделиты прямо к нам в гости. Последнюю отвлёк один из моих симпатичных ёжиков, а затем прибежал ко мне с докладом — ты его даже видел в номере…Войдя туда, фантом рассыпался в прах, чтобы очистить дорогу Кри, которая прибыла на место свидания в точно рассчитанный момент. Мой последний шанс на настоящую ссору между вами. И он сработал! Когда я услыхал, как вы проклинаете друг друга, я не поверил своим ушам…
— Нет!!! — отчаянно крикнул Аксель во всю силу лёгких, поняв наконец происшедшее до конца. В памяти его вновь всплыла последняя фраза Титира: И ЕСЛИ ВЫ САМИ ДО ЭТОГО ГДЕ-ЛИБО ПОДВЕРГАЛИСЬ ПРОКЛЯТИЮ — ПУСТЬ НЕПОЛНОЦЕННОМУ! — ИЛИ НАСЫЛАЛИ ЕГО, ЗАЩИТА ИСЧЕЗНЕТ ВОВСЕ!.. — Я не проклинал Кри! И никогда не прокляну…
— Ты отказался от неё! — беспощадно оборвал его Кья. — Ты сказал, что ты ей больше не брат. И получил такой же ответ. Перед нами самое что ни на есть полноценное — прости за каламбур — Неполноценное родственное проклятие с соблюдением всех магических формальностей!
— Ага! Неполноценное!
— Как видишь, этого достаточно, чтобы я скрутил тебя, — развёл лапами рак, ласково глядя прекрасными чёрными очами на искажённое стыдом и отчаянием лицо Акселя. — И теперь я мог смело вести тебя в проклятый дом! А после заманить в него Кри…
Но я — осторожный дух. Если риск можно свести к минимуму, почему этого не сделать? Не знаю, говорил ли вам Титир о том, что любое проклятое существо в любом месте становится уязвимее для волшебной атаки…(«Говорил! Говорил!» — со скрежетом зубовным вспомнил Аксель). И я попробовал убить тебя нынче же ночью — конечно, приняв облик Белой Маски! Увы, мне это не удалось. Боюсь даже, дело тут вовсе не в твоём дедушке…
— Да? — встрепенулся Аксель. — А в чём же?
Дух явно колебался.
— Скажи уж напоследок! — применил мальчик тактику ещё одного забытого им друга — комиссара Хофа. — Иначе как я оценю твоё мастерство, сам подумай?
— Ты был слишком близко от сестры, — вздохнул Кья. — Воздух помнил её слова, стены слышали ваши разговоры, и даже пол твоей комнаты (хоть я и старался не касаться его, прыгая, как арлекин) — даже пол, повторяю, отнимал у меня нужные силы! Мы боролись с тобой на равных: я, старший дух, лучший Главный Диспетчер всех времён, Идущий Следом и делавший для того, за кем я шёл, невозможное — и двенадцатилетний мальчишка, неуч, не умеющий колдовать без усилителя…
— Ничего, переживёшь! — злорадно сказал Аксель.
