Сказка по мотивам нанайского фольклора в обработке Дмитрия Нагишкина
Беда, когда человек ленив да завистлив…
Жил в одной деревне старик. Был у него сын по имени Уленда. Всем Уленда был хорош: и речистый, и плечистый, и сильный, и красивый — не парень, а загляденье! Вот только работать Уленда не любил! Ничего Уленда делать не хотел.
На охоту в тайгу пойдёт — как мох увидит, так спать заляжет. Рыбачить отец Уленду погонит — сядет сын на берегу, на воду станет глазеть, так без дела и просидит целый день. Пошлёт его отец за оленями смотреть — Уленда на пенёк присядет, голову вверх задерёт, начнёт на небе облака считать, — все олени и разбредутся.
Вот и выходило, что на старости лет приходилось отцу и себе, и сыну еду промышлять.
Обидно стало старику. Все сыновья своих отцов кормят, уважают — только Уленда на шее у старика сидит.
Пошёл старик к зангину — судье, просит:
— Помоги мне, мудрый зангин! Не могу я больше сьша взрослого кормить. Силы нет. Как быть, скажи… Что делать?
Думал, думал зангин. Долго думал: сто трубок табаку выкурил, пока думал. Потом говорит:
— Ленивый сын хуже камня на шее. С сырой тетивой лук не выстрелит. Надо тетиву сменить. Другого сьша тебе надо!
Заохал старик:
— Стар я стал. Где мне сына взять?
Говорит ему зангин:
— Иди завтра в тайгу. Там увидишь железную берёзу, что между двух ильмов растёт. Ту берёзу сруби. На той берёзе твой младший сын растёт, в люльке малой качается! Вырасти его — будет тебе помощник!
Вот пошёл старик в тайгу. Шёл, шёл, видит, верно, между двух ильмов железная берёза стоит.
Стал старик берёзу рубить. Раз ударил, два ударил… Топор поломал, а на берёзе даже зарубки нет! Вот это берёза! Устал старик. Лёг отдохнуть и заснул. Видит сон: подошёл будто к нему медведь и говорит: «Направо в распадке две речки текут, в одной реке — вода белая, в другой реке — вода красная. Красной воды в чумашку набери, ту берёзу сбрызни!» Проснулся старик. Поднялся. Пошёл те реки искать. Пока через буревал продирался, всю одежду в клочья изорвал: и халат, и накидку, и штаны, и унты.
В распадок спустился — верно, речки текут. Набрал старик красной воды. Обратно пошёл. До берёзки добрался, сбрызнул дерево красной водой. А рубить нечем — топор-то сломан…
Стал старик ту берёзку ножом пилить. Только один надрез сделал — покачнулась берёзка, на землю упала.
Видит старик — в том месте, где ствол раздвоился, висит колыбелька. В колыбельке ребёнок лежит! Мальчик, ростом не больше костяной иголки. Лицо широкое, как луна; глазки чёрные, как две бусинки блестят. Говорит себе старик:
— Ой-я-ха! Долго же мне придётся ждать, пока сын мой названый подрастёт да меня кормить будет!
А берёзовый мальчишка ему в ответ:
— Дорогу начиная, не считай шагов, отец!
Перекинул старик люльку с сыном через плечо, на спину взвалил и пошёл домой.
Шёл, шёл… Что такое? Люлька с каждым шагом тяжелей становится! Пока до деревни старик дошёл, люлька все плечи ему оттянула. Спустил старик люльку на землю. Не под силу ему нести! Смотрит — люлька большая-пребольшая выросла. И берёзовый мальчишка сильно подрос. Из люльки вылез, старику поклонился, говорит:
— Вот спасибо, отец, что на ноги поставил меня!
Пошли они вместе.
Назвал старик младшего сына Кальдукой. Стали они жить: старик, Уленда и Кальдука.
Оглянуться старик не успел, как вырос Кальдука-сынок. Уленду догнал. Работает за троих. И сильный, и ловкий. Начнёт с кем-нибудь на палках драться — те и глазом моргнуть не успеют, как с пустыми руками окажутся. И стадо у него вдвое больше стало. И юколы в доме — не переесть! И пушнины и себе, и на продажу — вдоволь!
А Уленда всё такой, как был. Чем больше лежит, тем ленивее становится. Лежит Уленда на нарах, а лень его всё растёт. Уже и в доме не помещается…
…Держал старик орлов. Одного — с красным клювом, другого — с чёрным. Каждую осень брал он у орлов хвосты. До сих пор хвост красного орла Уленде старик отдавал. А как стал у него работящий сынок Кальдука — отдал старик хвост красного орла Кальдуке. Говорит:
— Кальдука меня кормит — значит, он старший!
Промолчал Уленда. Обиду перетерпел. А на младшего брата злобу затаил. Стал думать, как берёзовому мальчишке отплатить, как ему худо сделать. И про лень свою забыл. Злоба его сильнее лени оказалась.
Стал Уленда у Кальдуки из капканов добычу таскать. Стал Уленда из сеток Кальдуки рыбу таскать. Пришёл Кальдука к зангину:
— Найди вора, мудрец!
Отвечает Кальдуке зангин:
— Своего вора разве найдёшь?
Костёр развёл. На том костре кошку поджаривать стал. Закричала, перекосилась кошка. Говорит зангин:
— Пусть у вора кривое лицо станет, как у кошки этой. Пусть будет так, как закон велит, тогда ты сам вора найдёшь!
Пошёл Кальдука домой. А Уленда в угол забился, тряпкой лицо завязал. Спрашивает его Кальдука:
— Что с тобой, брат?
— Ничего! — отвечает Уленда, — зубы болят!
Тут ветер налетел, повязку с лица Уленды сорвал. Все увидели, что у Уленды лицо кривое. Все увидели, что он вор. Стали называть его с тех пор Уленда-кривой.
Пуще прежнего возненавидел Уленда берёзового брата. Стал день и ночь думать, как бы ему Кальдуку извести, как бы его погубить. Однако, пока жив был старик, ничего не мог Уленда сделать.
Сколько-то времени прошло — заболел и умер старик. Устроили старику похороны, поплакали. Сломал зангин копьё над стариком. В разные стороны концы бросил, чтобы душа охотника с телом рассталась. Похоронили старика.
Как-то говорит Уленда Кальдуке:
— Поедем, брат, на остров… Сараны — цветка — наберём, сладких корешков поедим.
Поехали они в лодке — оморочке. К острову подъехали. Младший брат пошёл сарану собирать, далеко от берега в тайгу ушёл. Вскочил Уленда в оморочку, уехал. Брата на острове бросил:
— Пусть его птица Кори съест!
В те времена на Хехцир-горе жила птица Кори. Большая, как туча. Когда птица Кори из гнезда вылетала — крыльями небо закрывала так, что становилось совсем темно. Беда тому, кто попадал птице Кори! Тех людей потом нельзя было нигде найти.
Походил, походил Кальдука по острову, на берег вернулся, глядит — Уленды нет. Кричал Кальдука, кричал, звал брата, звал — не отзывается тот. Поел Кальдука сладких корешков сараны и лёг спать, думает: «Завтра посмотрю, что можно сделать».
Закатилось солнышко. Птица Кори из-за Хехцира поднялась, небо заслонила — совсем темно стало. Летит птица, крыльями шумит, будто сильный дождь идёт. Свистит воздух, будто сильный ветер дует.
Проснулся Кальдука. Испугался. Схватился за лук. А птица Кори уже над ним. Клювом щёлкает. Глаза у неё, как два костра, горят.
Выстрелил Кальдука. Только зря — железные перья на птице.
Схватила Кори Кальдуку когтями, говорит:
— Загадай мне три загадки. Если отгадаю — тебе смерть. Если не отгадаю — домой тебя отнесу!
Подумал Кальдука, подумал — согласился, загадал:
— Что, что, что такое: на скале лягушка сидит, спрыгнуть не может?
Думала, думала Кори, не могла отгадать. Говорит тогда Кальдука:
— Это нос на лице!
Загадал Кальдука вторую загадку:
— Что, что, что такое: из одного места вышел, куда хотел — пришёл, а как шёл — не отвечает?
И опять Кори не отгадала.
— Это стрела! — говорит ей Кальдука.
И третью загадку задаёт он птице Кори:
— Что, что, что такое: сто парней на одной подушке спят и не ссорятся?
Не могла и эту загадку птица Кори отгадать.
— Это жерди на крыше! — говорит Кальдука.
Схватила тут птица Кори Кальдуку, подняла на воздух и полетела. Долго ли летела — не знаю… У родного дома опустила Кальдуку на землю. Пришёл Кальдука домой. Увидал его Уленда, побледнел от страха, мелкой дрожью затрясся, говорит:
— Меня от острова ветер унёс. Такая буря поднялась, что не мог я выгрести…
Смолчал Кальдука.
Стали братья дальше жить. Кальдука промышляет, а Уленда-кривой на боку лежит. Злоба его не утихает. Думал он, думал и говорит Кальдуке:
— Соскучился я по нашему отцу! От людей я слыхал, что, если мёртвому губы помазать слюной змеи Симу, оживёт мертвец! Вот хорошо бы нашего отца оживить!
— А где та змея? — спрашивает Кальдука-сынок. — Как ту змею найти?
— В верховьях речки Хор, — говорит Уленда.
Оседлал Кальдука олешка, сел на него и поехал. Долго ли ехал — кто знает! На поваленном ильме тридцать раз выросли грибы за это время… Доехал Кальдука. Оленя на берегу оставил, по холке рукой хлопнул — в дерево обратил. Пошёл. До стойбища дошёл. Видит — тоже орочи живут, только печальные очень. Спросил Кальдука, почему печалятся они? Отвечают ему, что наползает на их стойбище змея Симу, людей пожирает, юрты сжигает — и спасенья от неё нет!
