Слушай, Искатель! Тебя ждёт Сказка. Там побывали герои. Но привычной тропой туда не пройти. По молнии суждено перейти на ту сторону! Кто отважится — огненным назван будет. Так соберутся Сыновья Сказки.
Слышишь, Искатель? От моего сердца к твоему я хочу построить Радужный мост.
Неистовствовала гроза.
Старые люди удивлялись: с вечера ничто не предсказывало ненастья. Заход солнца предвещал зной, воздух был сухой и удушливый, горизонт багровел над днепровскими лугами торжественно и зловеще. А потом случилось неожиданное, грозное…
Около полуночи в небе послышался клёкот. Будто вдалеке завели свадебную песню аисты. Парни и девушки, бродившие по берегу, любуясь плакучими ивами, слушая печальную песню днепровских струй, вдруг напряжённо замерли, прислушиваясь; утомлённые дневным трудом хлеборобы, спавшие под открытым небом, проснулись; столетние старухи, страдавшие бессонницей, насторожились; тревожно заржали, неизвестно почему, лошади на лугу.
Клёкот становился всё громче. Прокатился волнами над сонной землёй. Казалось, воздух стал густым, в нём поплыли тугие, упругие круги, словно от падения камня в воду. Невдалеке от лунного серпа загорелась яркая звезда, запульсировала, окуталась туманной короной. Краски её переливались: сначала она была тёмно-вишнёвой, потом красной, жёлтой, нежно-зелёной, голубой, сиреневой. Наконец, звезда вспыхнула ослепительным фиолетовым цветом, удлинилась, завибрировала и, как заострённая стрела, упала, взмахнув пышным хвостом, где-то за лесом. Вслед за ней в небе покатилась вторая звезда — окраска её была мягче — нежно-розовая. Она тоже упала на северо-западе, за стеной столетних сосен.
И тогда началось…
Неизвестно откуда налетела буря. Над селом прокатился смерч, стена пыли поднялась с поля, чёрная туча закрыла луну. Страшная молния расколола тьму, стегнула по небу огненным кнутом, будто подгоняя разбушевавшиеся стихии. Свечой вспыхнула скирда соломы за лесом, громко зазвонил пожарный колокол, созывая пожарников.
Да где там!
Первая молния была только сигналом к началу небесной драмы. Стена дождя упала на землю, грозно зашумели, заклокотали пенистые потоки, смывая с холмов в долину созревшие тыквы, сочные помидоры, валя на землю тяжёлые головы подсолнухов. Парни и девушки бросились под защиту риг и навесов.
Гроза разбушевалась не на шутку, небо стало похоже на гигантскую связку пламенеющих растрёпанных нитей, с которыми начал играть неизвестный космический титан. Одна за другой молнии били в землю — длинные, ярко-фиолетовые. Вокруг громоотвода, что возле клуба, появилось призрачное жемчужное сияние, вдоль него с сухим треском плыли к земле искры. Сторож дед Анисим испугался и, махнув рукой на свой ответственный пост, под дождём помчался домой.
Гроза разрушала трубы, срывала крыши, портила радиоприёмники, над огородами и дорогами метались багровые шаровидные молнии; иногда они подкрадывались к старым развесистым деревьям, вспыхивали холодным призрачным пламенем, разрывая надвое толстенные стволы.
Шквал бушевал недолго. Прошло около часа, и ненастье утихло, стена ливня исчезла, только небесные огни беспрерывно сверкали до самого рассвета.
Слава был свидетелем того, что произошло. Он до полуночи сидел в саду, среди зарослей малины, рассматривая в самодельный аппарат лунные кратеры. Незадолго до этого мальчик прочитал в журнале «Юный техник» очень интересную статью про удивительные образования на Луне, которые иногда приходится наблюдать учёным: зелёные пятна в некоторых кратерах возникали при появлении солнца, ширились, передвигались за лучами светила и исчезали, как только начиналась лунная ночь; иногда исчезали с поверхности земного спутника целые гигантские цирки, будто кто-то прикрывал их непрозрачным колпаком, а потом неожиданно появлялись; однажды в кратере Коперника видели светящийся треугольник, к нему с разных сторон ползли яркие пятнышки и сливались с ним. Такие фантастические сообщения не давали покоя Славе, и он с помощью Максима Ивановича — учителя астрономии — смастерил небольшой телескоп и в светлые ночи не сводил глаз с таинственного лунного диска. Ничего нового ему увидеть на Луне не удалось, зато теперь он стал невольным свидетелем удивительного явления природы.
Когда за лес упали две звезды, мальчик бросился в хату, восхищённо выкрикивая:
— Болиды! Болиды упали!
— А? Что? — вздрогнул, приподнимаясь на постели, сонный отец. — Чего ты кричишь среди ночи?
— Я же говорю, — обиженно ответил сын, — за нашим лесом два болида упали!..
— Какие болиды? Что ты болтаешь?
— Небесные камни. Метеориты! Завтра побегу искать! Надо сказать Максиму Ивановичу. Это же, знаете, какое событие?
— Тоже мне событие! — проворчал, снова укладываясь, отец. — Два каких-то камня упали, а ты кудахчешь, как курица над яйцом!
— Так не простые же камни, а из космоса!
— Они везде одинаковые, — зевнул отец. — Камень он и есть камень. А если уж так захотелось тебе увидеть его, то скажи об этом Максиму Ивановичу, а меня не буди, дай поспать!
Но спать не пришлось ни отцу, ни матери, ни бабушке Соломии. Гроза разбудила всех. Мать испуганно поглядывала в окно, всплескивала руками, когда молния где-то поблизости загоняла громовую стрелу в землю.
— Никогда не видела такого, — шептала она. — Со страха умереть можно…
— Воробьиная ночь, — прошамкала бабушка Соломия, мелко крестя запавшую грудь, — Отведи и заступись, господи!
— А что это за воробьиная ночь? — заинтересовался Славка, высовываясь в окно.
— Кш, кш! — крикнула бабушка, замахиваясь на внука. — Хочешь рассердить Илью? Как стеганёт, так и каюк!
— Ой, бабушка, какая вы суеверная! Никакого Ильи нет! Это же небесное электричество!
— Ну да! Ты и скажешь. Это не простая гроза. И две звезды за лесом упали не простые. Когда-то уже было так…
— Что было?
— Когда я ещё девчонкой была… ещё на гулянья не ходила… Тоже упала звезда на Волчью Долину…
— А где эта Волчья Долина?
— Теперь она Чёртовой называется, а тогда была Волчья. Ну так вот, говорю, упала звезда ночью, и началась гроза… такая, как теперь… Отведи и заступись! Ишь, что делается?!
— А дальше, что дальше, бабушка?
— Ну, что! Прошла гроза… а в Волчьей Долине люди неладное начали замечать. Как только наступит ночь — так и светится…
— Что светится?
— А кто его знает — что? Над Каранью такое марево, словно зарница…
— Выдумываете, мама, — недовольно заметил отец. — Забиваете голову мальцу сказками, выдумками всякими!..
— А вот и не выдумка это, — сердито произнесла бабушка. — Всё, как сегодня, помню. Спроси старого Анисима, он не даст соврать…
— Нашли к кому посылать! Известный болтун! А если рюмочку поднести; до рассвета не переслушаешь!
— Папа, пусть бабушка рассказывает, не мешай!
— Светится и светится, — продолжала бабушка, тревожно поглядывая в окно, за которым сверкали зарницы. — А что — не знают люди, боятся идти…
— Я не побоялся бы, — сказал Славка.
— Храбрый какой. Не очень-то хвастайся. Прошло какое-то время… и из Волчьей Долины вышла старуха…
— Какая старуха? — удивился мальчик.
— Баба-яга. Старая, горбатая…
— Ну вот, — засмеялся отец. — Договорились…
— Смейся, смейся, Матвей, — обиженно буркнула бабушка. — Все вы теперь шибко грамотные. Жаль, что мало старых людей осталось, они рассказали бы тебе то же самое. Долго жила эта чудная старуха в долине. Хатка там у неё была…
— На курьей ножке… — улыбнулся отец.
— Ну да. А в окне огонь. Кто не боялся — приходил к ней. Лечиться или совета спросить. Всех лечила. Травами пахучими, словом. И денег не брала. Добрая была старуха…
— Какая же она яга, если добрая?
— Не знаю. Говорю то, что было. Некрасивая она была, а глаза большие, ясные, добрые. Один раз я её видела, покойница-мать водила меня, чтобы болезнь выгнала из груди… Жгло у меня что-то в груди, не давало дышать…
— Ну и что? Помогло?
— Ещё как. Посмотрела она мне в глаза, коснулась груди. И сразу легче стало, отпустило…
— Куда же эта старуха делась? — взволнованно спросил Слава, настороженно посматривая в окно, за которым беспрерывно сверкали грозовые огни. — Вы слыхали о ней что-нибудь позже?
— Не знаю. Поп очень сердился на людей за то, что ходят к той старухе. Проклинал, грозил пеклом тем, кто будет лечиться у неё, прозвал Волчью Долину Чёртовой. Ну, люди начали бояться. Потом из волости старшина приехал, солдаты.
Взяли ещё парней, что посильнее, пошли в Чёртову Долину, чтобы найти бабу-ягу. Поп велел привести её в церковь. Искали-искали, всю долину обшарили, так и не нашли… Ни хатки, ни старухи…
