или в деревне семеро братьев: жали, косили, хлеб молотили, в лес ходили, дрова рубили-добра нажили много, а ума не нажили. Надоело братьям в деревне жить.
— Пойдём, — говорят, белый свет посмотреть.
Надели шапки и отправились в путь. Долго шли, смотрят — стоит у будки солдат: своя страна кончается, чужая начинается.
— Стой!—окликнул их бравый солдат.— Куда идёте, ребята?
— Белый свет посмотреть.
— Проходите!
Поставил он братьев в ряд, одного за другим — всех пропустил. Ступили путники на чужую землю, задумались:
— Всех ли нас солдат пропустил? Давайте-ка посчитаем.
Начал старший считать:
— Это, — говорит, — я, сам себе голова, а это любезные мои братцы: раз, два, три, четыре, пять, шесть! А где же седьмой?
Начал второй считать:
— Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Опять нет седьмого, — пропал!
Сколько ни считали, ни пересчитывали — так седьмого и не нашли.
Расстроились братья, пошли дальше: один плачет, другой стонет, третий вздыхает, четвёртый рыдает, пятый всхлипывает, шестой причитает, последний как бык ревёт.
Долго шли, через поле прошли, вступили в дремучий лес,— навстречу старик идёт:
— Что с вами, добрые люди? От вашего плача лес дрожит!
Братья ответили:
— Было нас семеро — стало шестеро. Потеряли мы братика — самого любимого, самого дорогого, а которого — сами не знаем.
— Так вас же семеро! — удивился старик.
— Нет, шестеро, — говорит старший.— Это вот я, сам себе голова, а это мои братья: раз, два, три, четыре, пять, шесть, а седьмой пропал, как в воду канул!
Тут они так заплакали, что старик даже уши заткнул. А потом говорит братьям:
— Хотите, я помогу вам найти седьмого?
— Помоги.
— Видите у дороги кучу глины?
— Видим.
— Уткнитесь в глину носами, а потом посчитайте ямки. Увидите — седьмой непременно найдётся.
Сказал и пошёл своей дорогой.
Так братья и сделали: уткнулись в глину носами, а потом принялись считать ямки: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь! Нашёлся седьмой!
— Семеро нас, семеро! — закричали братья и, весёлые, пошли дальше.
Если вы встретите семерых парней — не идут, а скачут, во весь рот хохочут, — так и знайте: это те самые семеро братьев! Идут, радуются, что нашли седьмого — самого любимого, самого дорогого, которого — до сих лор не знают!
анс и Фриц сидели в компании друзей. Расхвастался Ганс.
— Слушайте,— говорит,— ходил я недавно на рыбную ловлю. — не поверите, какую рыбу поймал: станешь у головы — хвоста не видать, станешь у хвоста — головы не видать. Семь дней я шёл, чтобы измерить длину этой великанской рыбы.
Все зашумели:
— Ну и хвастун!
— Вот так враль!
И стали смеяться над парнем.
Один только Фриц не смеялся.
— Ничего удивительною,— сказал он.— Бывают чудеса и почище. Вышел я вчера в поле, вдруг слышу шум. Присмотрелся — глазам своим не поверил. Две тысячи кузнецов молотами стучат, все две тысячи одну сковородку куют. И была эта сковородка так велика, что от одного её края до другого нужно было целый день на коне скакать.
Вря, да не завирайся! — рассердился Ганс. Нет в твоих словах никакого смысла. Ну, подумай сам, кому нужна такая великанская сковородка! Что ты с ней будешь делать?
— Как что? — воскликнул Франц. — Да если не будет такой сковородки, на чём же изжаришь ты свою великанскую рыбу?
Тут опять все стали смеяться над Гансом. Но на этот раз смеялся и Фриц.
А Ганс замолчал. И с этих пор никогда не хвастал.
ять пальцев, пять родных братцев, всегда и везде ходили вместе, и так как они крепко держались друг за друга, никто не смел их обидеть.
Самого старшего звали Токки. Это был Большой палец: он был сильнее и толще всех. Рядом с ним находился Пикки. Этот палец всегда и на всё указывал, даже когда его не просили. Недаром он был Указательным пальцем!
Средний, Ликки, был выше всех ростом. Он носил на голове блестящий напёрсток и очень этим гордился. За ним следовал Безымянный палец; его звали Чикки. А с самого края примостился коротышка-Мизинчик, которого братья назвали Микки-малыш, или просто Микки.
Сколько раз говорил Токки своим младшим братьям;
— Никуда без меня не ходите. Всегда и везде держитесь вместе. Иначе с вами случится беда.
Но братья не послушались Токки.
— Этот увалень нам только мешает, — сказали они.— Без него мы уйдём так далеко, что непременно найдём драгоценный клад!
Так сказали непослушные братья и отправились в путь, а старшего, Токки, оставили дома.
Как только ступили они на порог, проворный Пикки воскликнул:
— Не бойтесь, братцы! Вы не заблудитесь: я буду указывать вам дорогу!
Средний, Ликки, поправил на голове напёрсток и, строго взглянув на братьев, сказал:
— Я самый длинный. Я буду вами командовать! Чикки прибавил:
А я понесу сокровища, которые мы найдём в пещере.
Тут уж и Микки-малыш не выдержал, подпрыгнул на месте и пропищал:
— Со мною не пропадёте! Я смышлёней всех и помогу вам добрым советом!
Так сказал малыш, и все четверо весело зашагали по дороге: первым Пикки, вторым Ликки, третьим Чикки, а Микки-малыш замыкал шествие.
Так дошли они до реки. Река была очень-очень широкая — шириной в целых три ладони. Вода в реке бурлила и пенилась, но ни мостика, ни брода нигде не было видно.
Братья остановились, а Ликки сказал:
— Подождём, пока вся вода убежит, и посуху перейдём на тот берег.
Сказано — сделано, стали ждать. Но сколько ни ждали братья, вода в речке не убывала.
У младшего, Микки, лопнуло его маленькое терпение.
— Эй, братцы! — пропищал он тоненьким голоском: — Этак мы ничего не дождёмся. И, обратившись к Ликки, прибавил: — А ну, длинноногий братец, ты выше всех и видишь далеко кругом, пройдись по берегу и посмотри, нет ли где броду или какой-нибудь переправы. А мы тем временем попробуем выстроить лодку.
Длинный Ликки остался на берегу, а трое младших побежали в кусты поискать щепочку или лучинну, чтобы сделать из неё настоящий корабль.
Не прошло и минуты, как они нашли большой грецкий орех.
Микки даже запрыгал от радости:
— Если мы его расколем, у нас будет отменная лодочка!
Тогда Пикки и Чикки взялись за орех с двух сторон и стали тянуть изо всей силы. Они так старались, что даже ногти у них побелели. И вдруг — крак! — орех раскололся надвое! Схватили братцы одну половинку, выдолбили середину и спустили скорлупку на воду. А проворный Микки принёс из леса три тонких щепочки и важно сказал:
— Вот вам и вёсла, братцы!
Тут как раз подоспел и Ликки.
— Нет ни броду, ни переправы, — сказал он братьям. Но малыш только рассмеялся в ответ:
— Нам не нужно ни того, ни другого. Прыгай в лодку!
Сказано — сделано: Микки за руль, братья за вёсла — раз-раз — и все четверо выпрыгнули на другой берег.
— Ай да Микки! — сказали братья и вступили в большой тенистый сад: первым Пикки, вторым Ликки с напёрстком на голове, третьим Чикки, а Микки-малыш замыкал шествие.
Так добрались они до большого улья. Улей был полон самого вкусного, самого сладкого мёда.
Сластёна Пикки не утерпел — он прыгнул в улей и принялся уплетать душистый, тягучий мёд. Браться звали его, но он забирался всё глубже и глубже, и мёд казался ему всё вкуснее и слаще.
Вперёд, братцы! — командовал Ликки. Но лакомка ничего не слышал и не хотел указывать братьям дорогу.
— А вдруг на нас нападут разбойники! — дрожал перепуганный Чикки.
Маленький Микки пищал, как комар:
— Стыдно, Пикки! Ты взялся указывать нам дорогу, а сам прилип к сладкому мёду! Это не доведёт до добра!
И представьте, — его слова оназались правдой. Из чащи, переваливаясь с лапы на лапу, вышел большой медведь.
— Хо-хо! — заревел он страшным голосом: — Попались, воришки! Попались, рожицы! Я покажу вам, чем пахнет мёд из чужого улья! Всех проглочу!
Малыши так перепугались, что попадали на землю. Они стали просить пощады: откуда им было знать, что этот улей и этот мёд принадлежат грозному мишке? Но медведь их и слушать не стал. Он разинул пасть и собирался уже проглотить всех четверых одного за другим, но тут-то и подоспел на выручку шустрый Микки.
— Уважаемый господин медведь! — пропищал он ласковым голоском: — Не спешите! Вы всегда успеете нами позавтракать. Но сперва позвольте вам объяснить, что всего нас пятеро братьев, и самый старший остался дома. Его зовут Токки, и нам очень не хочется расставаться с ним. Проглотите нас, пожалуйста, всех вместе! К тому же наш Токки вкуснее и толще всех!
