Зинаида Александровна Чигарева
Осторожно, сказка!
Здравствуй, друг мой, юный читатель!
Я рада, что ты раскрыл мою книжку. Ты, наверное, любишь сказки и разные приключения? Признаться, я их тоже любила, когда была маленькой девочкой. И знаешь что? — скажу тебе по секрету — и сейчас люблю. Теперь у меня такая профессия — разыскивать сказки и записывать их для тебя. Ведь за сказкой совсем не надо ходить далеко. Она живет рядом с нами, только прячется до поры до времени. И ты сам, или твой друг, или соседский мальчишка можете совершенно свободно оказаться в ней. Вот так же, как одни хорошо знакомые мне ребята — брат и сестра, Ванечка и Лена.
А пожалуй, расскажу-ка я тебе все по порядку. Так-то будет лучше…
Автор
Глава первая, в которой Дверной Звонок прерывает мамину скалку, Ванечка проявляет характер, а Лена становится командиром
День прошел. Но его отголоски все еще наполняют комнату. Ванечка слышит свист и крики приятелей, видит, как стремительно летит к нему футбольный мяч. Сейчас — рр-аз! — и мяч в воротах! Бросок… удар… — и Ванечкино одеяло падает на пол.
У Лены дела поважнее. Опять эти подлые гвардейцы кардинала! Но ничего — шпага рядом. Правда, трем отважным мушкетерам и в голову не приходит, что их новый товарищ вовсе не д’Артаньян…
— Ма-ама! А Ленка читает…
— Ябеда! — отзывается Лена, пронзая шпагой очередного противника.
— Сама ябеда! — не остается в долгу Ванечка.
— И не стыдно вам, граждане?
Мама стоит в дверях. В свете уличного фонаря ее волосы совсем золотые и морщинок не видно, и вся она такая ясная, молодая: не мама — фея сказочная.
— Иди сюда! — зовет Ванечка. — Расскажи сказку.
Неслышно ступая, подошел кот Серафим. Подошел, потерся о мамину ногу, что-то хотел сказать, но раздумал и скрылся за шторой.
Мама подняла Ванечкино одеяло.
— Сказку? Такие взрослые люди — и вдруг сказку…
Веселые огоньки пляшут в маминых глазах, хотя, может быть, это просто отблески фонаря.
Ох уж эти мамы! Они ловко прикидываются взрослыми и скучными людьми. Им всегда хочется, чтобы их хорошенько попросили. Зато рассказывать сказки они умеют просто замечательно. Даже самая знакомая сказка становится у них совершенно не похожей на себя и страшно интересной.
Мама присаживается на кровать рядом с Ванечкой. Это значит, что сейчас начнется сказка. Ради такого события Лена на время прощается со своими друзьями-мушкетерами.
— Аленушка и Иванушка… — говорит мама.
— Ты про нас? — удивляется Ванечка.
— Нет, это начинается сказка.
— Ну-у… — разочарованно тянет Ванечка.
— Ах, вам не нравится?
— Не слушай его, — сердится Лена. — Всегда он…
— Молчи ты…
— Я лучше уйду, чтобы не мешать вам ссориться, — и мама встала с кровати.
— Не уходи, — тянет ее за платье Ванечка. — Я больше не буду.
— Хорошо. На первый раз прощается, — говорит мама. — Но если опять перебьете…
— Нет! Нет!..
— Жили однажды на белом свете брат и сестра, Иванушка и Аленушка…
— Дзвинк! — кто-то опять перебивает маму. Но Ванечка тут ни при чем: это заговорил Дверной Звонок. — Дзвин-дзвимк-дзви! Идите скорее! Важное известие!
— Я пр-ротес-стую! — скрипит Ванечка противным голосом. — Не дали сказку послушать.
— Помолчи! — Лена прислушивается. — Пришла Весть. От папы, наверное…
Входит мама. Она улыбается.
— Папа приезжает! — Ванечка подпрыгнул на постели. Пружины под ним возмущенно загудели: от этого Ванечки никому нет покоя.
— Нет, — качает головой мама. — Он еще не закончил свое Очень Важное Большое Строительство, — и она опять улыбается немножко растерянно и просительно. — Но, ребятки… От папы прилетел самолет. Специальный, за грузом. И он может взять…
— Ура! — подушка взмывает к потолку. — Мы летим к папе!
— Видите ли, — совсем тихо говорит мама, — они не могут взять троих. Они берут только одного. Отпустите меня, ребятки. Ненадолго. Всего на одну недельку.
Вот это новость! Ванечка даже растерялся. Он никак не мог сообразить, хорошо это для него или плохо и как вести себя дальше.
И тут случилось такое, что тебе даже и во сне не снилось. В большом старинном шкафу, где хранились Ванечкины игрушки, что-то вдруг ожило, задвигалось, завозилось, и тонюсенький голосок пропищал:
— Я протестую…
Мама и Лена, конечно, ничего этого не слышали. Зато Ванечка сразу насторожился.
— Я протестую, — неуверенно повторил он и тут же завопил во все горло: — Я протестую! Я так не буду! Или ты вообще не полетишь или останешься со мной.
Не удивляйся, пожалуйста! С Ванечкой такое случается довольно часто. Вдруг ни с того ни с сего он начинает говорить и делать совершенно непонятные вещи.
Ленка насмешливо улыбнулась. Эта улыбка довершила дело. Ванечка упал вниз лицом на постель и принялся молотить кулаками ни в чем не повинную подушку. Мама ничего не стала говорить, а просто вышла из комнаты.
— Добился своего! Какой же ты…
Какой именно. Лена уточнять не стала. Лететь на самолете, встретиться с папой, побродить с ним по тайге… Разве ж и она не хотела этого?
— Нельзя, — приказывает себе Лена и вздыхает.
— Ага! — торжествует Ванечка. — Как мне — так нельзя! А вам — так все можно!..
— Хи-хи!.. Хе-хе!.. — радуются обитатели шкафа.
Дрогнула штора, шевельнулись длинные усы-антенны, и в шкафу сразу стало тихо.
— Ах ты, шпион! — в штору полетели Ленкины «мушкетеры».
— Мья! — оскорбленно сказали за шторой.
Лена молча подняла книгу и вышла из комнаты. За нею с видом оскорбленного достоинства прошествовал Серафим.
Ванечка остался один. Капризничать ему сразу расхотелось. Что за удовольствие капризничать, когда тебя никто не слышит? Одни Старые Часы ворчат сердито: «Ах, ты так! Ах, ты так!» Да из маминой комнаты доносится веселая музыка. Интересно, что они там делают — мама, Ленка и Серафим?
Мама стоит у окна, и лицо у нее очень печальное.
— Ладно! — говорит Ванечка. — Лети, пожалуйста. Мне не жалко.
Мама не слышит — думает о своем.
— Ты лети… — повторяет Ванечка.
Мама выключает радио. Становится невыносимо тихо. Даже Ленка молчит. Серафим разлегся у нее на плечах, как большой пушистый воротник, и взирает свысока. Ванечка дергает его за хвост. Кот непроизвольно выпускает когти, Ленка вскрикивает.
— Ты всех замучаешь без меня, — вздыхает мама.
— Нет, мамочка! Что ты? — неожиданно воодушевляется Ванечка. — Честное-пречестное слово! Я буду хороший! Только, знаешь что, привези мне… медвежонка! Ладно? Обязательно привези медведя.
Радуется Ванечка на самого себя — как это здорово у него вдруг придумалось про медведя.
Мама качает головой:
— Нет, Ванечка! Нельзя оставлять вас одних.
— Мама! Так не годится, — строго говорит Ленка. — Тебе обязательно надо лететь. Ты представь — мы тут спорим, а папа ждет. И всю ночь будет ждать. А утром прилетит самолет, и все выйдут, а тебя нет. Он просто не поверит. И будет еще долго стоять, пока не поймет, что ты взаправду не прилетела. Потом повернется и пойдет. Один… совсем один…. — и Ленка шмыгнула носом.
Ну разве могла мама устоять против таких веских доводом? В конце концов, она решилась лететь, хотя и заявила, что у нее вся душа выболит за своих ребят.
А Ванечка размечтался. Он уже видел рядом с собою великолепное лохматое существо — настоящего лесного медведя. Он представлял, как все ребята со двора, даже самый отчаянный из них, Витька Збых, будут ему завидовать. Еще бы! Медведь — это вещь! Это не какой-то там кошак ободранный вроде Серафима.
Ради такого блаженства Ванечка готов был дать любые обещания. И даже, когда мама назначила Ленку командиром и доме, он смирился, надеясь при случае рассчитаться с задавакой.
Глава вторая, в которой рассказывается о тревогах летней ночи и таинственном споре на лестничной площадке
Ванечка давно спит безмятежным сном, как и положено человеку с совершенно чистой совестью.
Лена лежит с открытыми глазами и прислушивается к тому, что делается на кухне. Вот стукнула дверка духовки, запахло вкусным, зашуршала бумага. Мама готовит гостинцы. На табурете непременно сидит Серафим и следит за каждым ее движением.
— Ну что, кот, — шепотом говорит мама. — Ты ведь приглядишь за ними?
Серафим, конечно, щурит глаза. Он всегда так делает, когда соглашается.
— Смотри же, я на тебя надеюсь.
Опять шуршит бумага, льется вода.
— Хочется вкусненького? Ах ты, лизоблюд!
Сейчас мама даст Серафиму кусочек мяса. Очень любит Серафим мясо. Но как всякий уважающий себя кот, он никогда сразу не кинется за лакомым кусочком. Посидит немного, потянется, не спеша подойдет, понюхает, осторожненько потрогает лапой и только тогда примется за еду. Ох и воображала этот Серафим!
