Пауль Маар - Cемь суббот на неделе

В субботу утром господин Пепперминт сидел у себя в комнате и ждал.

Чего он ждал? Этого он и сам точно не мог бы сказать.

Зачем же тогда он ждал? Вот это объяснить уже проще. Правда, нам придется начать рассказ с самого понедельника.

А в понедельник в дверь комнаты господина Пепперминта вдруг постучали. Просунув голову в щель, госпожа Брюкман объявила:

– Господин Пепперфинт, к вам гость! Проследите только, чтобы он не курил в комнате: от этого портятся занавески! Пусть не садится на кровать! Для чего я вам стул дала, как вы думаете?

Госпожа Брюкман была хозяйкой дома, где снимал комнату господин Пепперминт. Когда она сердилась, она всегда называла его “Пепперфинт”. А сейчас хозяйка сердилась, потому что к нему пришел гость.

Гость, которого в тот самый понедельник хозяйка втолкнула в дверь, оказался школьным приятелем господина Пепперминта. Его фамилия была Понеделькус. В подарок своему другу он притащил целый кулек вкусных пончиков.

После понедельника был вторник, и в этот день к господину Пепперминту явился хозяйский племянник – спросить, как решить задачу по математике. Племянник хозяйки был лентяем и второгодником. Господин Пепперминт ничуть не удивился его визиту.

Среда, как и всегда, пришлась посреди недели. И это, конечно, не удивило господина Пепперминта.

В четверг в соседнем кинотеатре неожиданно показали новый фильм: “Четверо против кардинала”. Вот тут господин Пепперминт немного насторожился.

Наступила пятница. В этот день на репутацию фирмы, где служил господин Пепперминт, легло пятно: весь день контора была закрыта, и клиенты негодовали.

А случилось это потому, что хозяин фирмы очень боялся воров. Каждый вечер он прятал ключ от своей конторы в другое место. В четверг он придумал особенно надежный способ его хранения. Завернув ключ в носовой платок, хозяин сунул его в ботинок, который поставил в платяной шкаф; накрыв ботинок шляпой, он запер шкаф. Ключ от шкафа хозяин вложил в коробку для сигар, а ее спрятал в ящик письменного стола и его тоже запер. Затем он спрятал ключ от письменного стола. В пятницу утром он отлично помнил, где надо искать ключ от конторы. А вот куда, он спрятал ключ от письменного стола, этого он никак не мог вспомнить. И стало быть, не мог и отпереть ящик письменного стола, чтобы достать оттуда ключ от платяного шкафа, без которого нельзя было подобраться к ключу от дверей конторы. И ему не оставалось ничего другого, как отослать господина Пепперминта домой и погрузиться в размышления. До тех самых пор, пока он не вспомнит, куда же он положил ключ.

Теперь, сказал себе господин Пепперминт, все ясно – ни о каких случайных совпадениях не может быть и речи: в понедельник – господин Понеделькус с пончиками; во вторник – Второгодник; среда, как всегда, посреди недели; в четверг – премьера фильма “Четверо против кардинала” в соседнем кинотеатре; в пятницу – пятно на чести фирмы!

И вот нынче утром господин Пепперминт сидит у себя в комнате и с волнением ждет, что же принесет ему суббота...

Ему не пришлось долго ждать: в дверь громко постучали. От волнения у господина Пепперминта перехватило дыхание, и он не мог выговорить ни слова. Но это была всего лишь госпожа Брюкман, которая вошла в его комнату с ведром и метлой в руках.

– Вы что, не можете сказать “Войдите!”, как всякий нормальный человек? – осведомилась хозяйка и с грохотом поставила ведро на пол у ног господина Пепперминта.

Тот пугливо спрятал ноги под стул. Ему очень хотелось ответить: “А какой нормальный человек входит в комнату, не услышав слова “Войдите!”?”

Но господин Пепперминт с его добрым и кротким нравом терпеть не мог ссор. К тому же он немного побаивался госпожи Брюкман, ведь она была выше его ростом чуть ли не на целую голову. Но главное – она была хозяйкой комнаты, которую он снимал, и могла выселить его в любую минуту. Потому-то господин Пепперминт и промолчал.

– У вас что, язык отнялся, господин Пепперфинт? – продолжала госпожа Брюкман, принявшись подметать пол.

– А не могли бы вы, если, конечно, это вас не затруднит, убрать мою комнату несколько позднее? – отважился пролепетать господин Пепперминт.

– Ступайте-ка погулять, если я вам мешаю! – грубо ответила госпожа Брюкман. Затем она скомандовала: – Уберите ноги!

И метла тотчас двинулась в атаку на ботинки господина Пепперминта. Он поставил ступни на сиденье стула.

– Грязнуля несчастный! – закричала хозяйка. – Как вы смеете пачкать ботинками мой прекрасный стул? Сейчас же ступайте на кухню за тряпкой!

Господин Пепперминт покорно поплелся на кухню. Когда он вернулся с тряпкой, то увидел, что госпожа Брюкман уже успела водрузить стул на стол и принялась мыть пол. Со вздохом взял он свою шляпу, накинул куртку и направился к двери.

– Куда это вы собрались? – крикнула ему вдогонку госпожа Брюкман.

– На прогулку!

– Это на вас похоже: прогуливаться среди бела дня, когда все люди работают!

– Но вы же сами сказали, чтобы я шел гулять! – возмутился господин Пепперминт.

– И правильно сказала! Идите, идите, домосед несчастный! – снова закричала хозяйка. – Вы же день-деньской торчите в четырех стенах.

Господин Пепперминт быстро захлопнул входную дверь и выскочил на улицу. Было прекрасное субботнее утро, ярко светило солнце, и он радовался, что больше не слышит брани хозяйки.

На углу тесной кучкой стояли люди. Подталкиваемый любопытством, господин Пепперминт устремился к ним. Люди что-то разглядывали – что-то, судя по виду, очень маленькое, потому что они смотрели вниз. Господину Пепперминту не терпелось узнать, что они там рассматривают, но люди так сгрудились, что ничего не было видно.

– Надо сообщить в зоопарк. Наверняка он сбежал оттуда. Дома такого никто держать не станет! – сказала женщина, стоявшая в самой середине круга. Очевидно, там сидел какой-то зверек.

– Это, наверное, такая обезьяна, – заявил кто-то из мужчин.

– Обезьяна? С пятачком? Да он куда больше

похож на лягушку! – воскликнул другой мужчина.

– Какая же это лягушка? Он же огненно-рыжий! Видали вы когда-нибудь лягушку с рыжими волосами? Да еще такую большую!

Любопытство разбирало господина Пепперминта все сильней: подумать только, ну и зверек, похожий сразу и на лягушку и на обезьяну!

– Стыдно, господа, издеваться над ребенком! Взрослые люди, а так себя ведете! – возмущенно заявила какая-то толстуха, окинув строгим взглядом собравшихся.

– Ребенок? Вы, наверно, близоруки! – сказал тот самый мужчина, который принял загадочное существо за обезьяну.

Но толстуха не унималась. Она наклонилась к зверьку и спросила:

– Как тебя, деточка, зовут?

Господин Пепперминт по-прежнему ничего не мог разглядеть. Но зато он кое-что услышал. Звонкий, пронзительный голосок ответил толстухе громко и четко:

– Никакая я не деточка, мадам! Бе-е-е! Люди, стоящие вокруг, разинули рты от изумления.

– Подумать только, оно умеет говорить! – воскликнул кто-то из мужчин.

– Да еще человеческим языком! – удивленно пробормотала какая-то дама.

– Говорила же я вам: это ребенок! – гордо заявила толстуха и снова наклонилась к загадочному существу: – Скажи мне что-нибудь, детка! – попросила она.

– Толстуха! Толстуха! – прокричал тот же пронзительный голосок.

– Это ты меня так называешь? – побагровев от обиды, спросила толстуха.

Некоторые из стоявших рядом людей захихикали. А пронзительный голосок вдруг запел:

– Какая наглость! – прошипела толстуха, повернулась и ушла.

Господин Пепперминт не стал терять времени даром. Он ринулся в открывшуюся брешь, протиснулся вперед и очутился перед загадочным существом, которое сидело на тротуаре, во все горло распевая песню.

Теперь господин Пепперминт понял, почему люди не знали, как назвать это существо. И впрямь нелегко было бы описать его: конечно, не человек, но вроде бы и не зверь!

Взять хотя бы голову: два умных, нахальных глаза; огромный рот – такой огромный, что хочется назвать его пастью; вместо носа – хоботок с круглым пятачком; светло-зеленая кожа усыпана большими синими крапинками; из-под густых рыжих волос, торчащих, как колючки у ежа, выглядывают два оттопыренных уха. А туловище? Прежде всего бросается в глаза живот – огромный, зеленый, круглый и тугой, как барабан. Ручки, ладошки существа – как у обыкновенного ребенка, зато ножки очень смахивают на лягушечьи лапки. Грудка зеленая, гладкая, а спинка покрыта рыжей шерстью, как у молодого орангутанга.