Кришан Чандар
Перевернутое дерево
«Перевёрнутое дерево» — моя первая детская книга. Я и раньше пробовал писать для детей и даже написал несколько рассказов. Но только успех, который выпал на долю книги «Перевёрнутое дерево», окончательно утвердил меня в решении писать для маленьких читателей.
Я люблю писать для ребят, потому что в душе каждого человека, будь он стар или молод, всегда живы воспоминания о его детстве, и во многом до конца дней своих он остаётся ребёнком. Вероятно, этим и объясняется то, что мою книгу «Перевёрнутое дерево» читали с одинаковым интересом не только дети, но и взрослые, и даже пожилые люди.
В этой маленькой повести-сказке присутствуют все герои того фантастического мира, которыми я сам страстно увлекался во времена моего детства, — великаны, джинны, принцессы, Аладдин из «Тысячи и одной ночи» с его волшебной лампой, шапка-невидимка Сулеймана, которая скрывает того, кто её надел, от людских глаз и позволяет ему пройти незамеченным, куда он только пожелает. Всех этих героев, все чудеса волшебного мира, которые долгие годы занимают ум и воображение ребёнка, — вы встретите в моей книге « Перевёрнутое дерево».
Однако под оболочкой сказки скрывается другой рассказ, который не имеет ничего общего ни с джиннами, ни с великанами, ни с принцессами, ни с волшебными лампами. Рассказ этот тесно переплетается с событиями наших дней. Под покровом сказки он живёт своей жизнью, движется и развивается. Его не нужно искать, он обнаружится сам собой, когда вы прочтёте эту книгу.
Может статься, читая первый раз мою сказочную повесть, вы ничего не найдёте, кроме фантастических приключений. И не ищите. Читайте просто ради интереса. А потом прочтите книгу в другой раз, и уж тут скрытый в сказке рассказ непременно проглянет сквозь вымысел. Вы увидите его в событиях повести, в приключениях и поступках героев.
Таким образом, вы прочтёте в одной книжке сразу два рассказа, потому что я хотел подарить детям причудливую, волшебную сказку, которая так близка их воображению, и в то же время поговорить с ними о серьёзных вещах, рассказать им правду о жизни в нашей стране и в чужих краях. Пусть мои маленькие читатели призадумаются и поразмыслят над тем, что я им расскажу.
Я бы хотел, чтобы советские дети, прочитав эту книгу, поделились со мной своими впечатлениями: что им понравилось, что нет, что они легко поняли и что, наоборот, им было трудно понять. Эти письма мне очень помогут, и в следующий раз я смогу написать для ребят гораздо лучше.
Кришан Чандар.
После смерти отца в наследство Юсуфу досталось немного: хижина, корова, колодец и садик. Остальное пришлось отдать за долги: большую часть — падишаху, меньшую — старосте деревни.
Когда отца похоронили, мать сказала Юсуфу:
— Хочешь не хочешь, а придётся тебе пойти к падишаху и наняться на службу в его войско.
Юсуфу едва исполнилось двенадцать лет. Он был ещё мал и глуп и не понимал, что спорить со старшими нехорошо.
— Зачем я пойду к падишаху? — ответил он матери. — Пускай сам придёт сюда. Ведь это ему, а не мне нужно войско.
— Шшш, тише! — Мать в испуге оглянулась по сторонам. — Что ты говоришь? Если падишах услышит, он прикажет тебя казнить!
И в самом деле, слова Юсуфа дошли до ушей падишаха. Правитель, который притесняет народ, боится своих подданных, а потому повсюду держит доносчиков. Они-то и донесли падишаху, что говорил Юсуф. Тогда падишах и вправду пожаловал к нему на двор. Юсуф, который никогда не видел своего падишаха, удивился и спросил:
— Ты кто такой?
— Я п-п-п-падишах С-с-с-саламат, — ответил падишах.
— Вот тебе и на! — рассмеялся Юсуф. — Да ты, никак, заика? Неужели все падишахи заикаются?
Падишах очень рассердился, но, вспомнив, что ему нужны солдаты, подавил гнев и сказал:
— Нет, н-н-н-не все падишахи заики. Есть среди нас и с-с-с-слепые, есть и г-г-глухие. Одним словом, у каждого падишаха — своя болезнь.
— А какая болезнь у тебя? — спросил Юсуф.
— Моя болезнь называется ж-ж-жестокосердием, — ответил падишах заикаясь. — Это очень т-т-тяжёлая болезнь, и мне только тогда становится легче, когда я сорву на ком-нибудь з-з-зло.
Но до каких же пор можно писать, заикаясь вместе с падишахом? Если я и дальше стану так писать, боюсь, как бы и моё перо не стало в конце концов заикаться. Поэтому я теперь буду писать просто, а вы, когда дойдёте до слов падишаха, попробуйте заикаться сами. Уверяю вас, получите большое удовольствие!
— Так ты что же, пришёл сюда, чтобы сорвать на мне зло? — спросил Юсуф.
— Нет, нет, что ты! — встревожился падишах. — Я пришёл записать тебя в своё войско.
— А какое ты мне жалованье положишь?
— Я своим солдатам жалованье не плачу, они получают четвёртую часть из награбленного.
— Из награбленного?
— Ну да, моё войско грабит чужие страны, приносит добычу мне, а я отдаю солдатам четвёртую часть. Но такие, как ты, получают меньше — ты ещё маленький и много награбить не сможешь. Говори скорей, пойдёшь ко мне в войско или нет, а то мне некогда с тобой долго разговаривать!
— А в других странах тоже люди живут? — спросил Юсуф.
— Конечно. Такие же, как и у нас.
— Тогда я не пойду к тебе на службу!
— Не пойдёшь?! — грозно закричал падишах. — А знаешь ли ты, с кем разговариваешь? Я падишах, сын падишаха, великий Саламат!
— А знаешь ли, с кем ты разговариваешь? — гордо сказал Юсуф. — Я Юсуф, сын сапожника!
Падишах усмехнулся. Он подумал, что мальчик совсем глупый, и решил испробовать другой способ. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что хижина Юсуфа стоит в маленьком садике, утопающем в цветах. Он посмотрел на цветы и сказал:
— Какие чудесные цветы растут у тебя в саду! Юсуфу пришлась по душе похвала падишаха, и он сказал:
— Возьми любой цветок, какой тебе понравится.
— Если такие чудесные цветы растут на этой земле, — сказал падишах, — то как же хороша должна быть сама земля! Почему бы мне не взять её себе?
Падишах хлопнул в ладоши, и сразу же появилось пятьдесят вооружённых солдат. Они объявили садик Юсуфа собственностью падишаха, и теперь уже Юсуф не смел сорвать ни одного цветка с грядки, ни одного плода с дерева. На другой день мать сказала Юсуфу:
— Ну вот, нет у нас теперь больше и садика! Иди нанимайся на службу к падишаху.
— Если я поступлю в войско падишаха, я заболею его болезнью — жестокосердием. Разве ты хочешь, мама, чтобы твой сын заболел?
— Что ты, что ты, сынок! — Мать заткнула уши руками. — Я день и ночь молю небо о твоём здоровье!
Мать вышла из хижины, а Юсуф взял ведро и пошёл к колодцу, чтобы напоить свою корову.
И вдруг он увидел у себя в садике, который теперь принадлежал уже не им, а падишаху, девочку, одетую в великолепные, дорогие одежды.
— Ты здесь зачем? — спросил Юсуф.
— Я пришла посмотреть наш новый сад. Ты должен кланяться мне почтительно, — ответила девочка.
— Это почему? — спросил Юсуф.
— Потому что я дочь великого падишаха Саламата! — гордо сказала она.
— А я сын сапожника! — так же гордо сказал Юсуф.
— У меня платье расшито алмазными звёздами! — сказала дочь падишаха.
— А у меня зубы крепче всех твоих алмазов! — сказал Юсуф.
— Я каждый день ем морковную халву! — сказала она.
— А я сам выращиваю морковь! — сказал Юсуф. — Ты умеешь выращивать морковь?
— Нет, — сказала дочь падишаха.
— Ты умеешь только есть халву! — с укоризной сказал Юсуф. — Чего тебе тут надо? Говори прямо!
— Я хочу пить, — сказала девочка.
Юсуф достал из колодца воды и дал ей напиться.
Выпив всё до капли, она сказала:
— Какая сладкая вода в твоём колодце! Я никогда в жизни не пила такой вкусной воды!
Юсуфу пришлась по душе её похвала, и он сказал:
— Приходи сюда каждый день, и я буду доставать для тебя из колодца столько воды, сколько ты пожелаешь.
«Если в этом колодце такая вкусная, сладкая вода, — подумала дочь падишаха, — то какой же хороший должен быть сам колодец! Почему бы мне не забрать его себе?»
Она хлопнула в ладоши, и сейчас же появилось пятьдесят вооружённых солдат. Они запечатали колодец Юсуфа печатью падишаха, и с этой минуты Юсуф уже не смел достать из колодца ни одной чашки воды.
На третий день мать опять сказала Юсуфу:
— Сынок, придётся тебе всё-таки идти к падишаху, иначе мы с тобой умрём с голоду.
— Мама, — сказал Юсуф, — у нас ещё осталась корова. Я отведу её к старосте. Он даст нам за неё немного денег, и мы купим себе хлеба. Несколько дней проживём, а там видно будет.
Мать заплакала. Она очень любила свою корову. Но голод не шутка. Юсуф накинул на шею корове верёвку и повёл её к старосте.
