Снежная история, или Расколдуй меня сейчас же!
Снег кружился, медленно и величественно падая на землю. В свете фонаря пушистые хлопья сверкали словно звездная пыль. Красиво, завораживающе. Как в сказке.
Я сидела в короткой рыжей шубке на скрипучих качелях прямо во дворе своего дома. Видела свет в окнах своей квартиры, но домой не хотелось. Совсем.
Хотелось курить. И пить большими глотками шампанское прямо из бутылки, что я и делала сейчас. А еще хотелось, чтоб высохли слезы. А еще, чтобы стерлось из памяти воспоминание о том, как я сегодня — в канун Нового Года — решила сделать Владику сюрприз. Приехала довольная, счастливая, в новом белом уютном свитере и вязаной пушистой желтой юбочке, открыла входную дверь своим ключом. Смеясь, ввалилась в спальню, держа в руках красочную подарочную коробку с его любимой туалетной водой внутри. У меня было хорошее настроение и я не сдержалась, купила ему подарок и на Новый год, и на сегодня. Меня нельзя отпускать одну по магазинам, никогда себе ничего не покупаю, все друзьям, родственникам и любимому…
— Подъем! — весело закричала я, плюхаясь сверху на одеяло, под которым лежал он, закрытый с головой.
Как оказалось, не один. С моей подругой. Теперь бывшей. Светка су…
А они там лежали в обнимку и очень испугались, когда я, почувствовав неладное, откинула одеяло и увидела их. Голых, разумеется…
Мой сюрприз удался, а их сюрприз удался еще больше.
Я не помню, как выбежала из квартиры, прихватив только шубку и сумку. Все покупки, шапку, варежки оставила там и не вернусь за ними никогда. Весь день я бесцельно ездила в трамвае по городу, наблюдая в окно за праздничной суетой, а потом, когда стемнело, пошла на свои любимые с детства качели.
Сама откупорила шампанское, хотя всегда боялась это делать. Накинула на голову капюшон, подожгла сигарету, хотя обычно не курю. Отключила надоевший за день телефон и решила встречать Новый Год здесь.
— За что пьешь, лисенок? — раздался приятный мужской голос откуда-то сверху.
Я осторожно выглянула из-под капюшона и увидела молодого мужчину, стоявшего передо мной. Он смотрел на меня и улыбался открытой улыбкой, держа руки в карманах. В темных волосах путались снежинки, снег, словно погоны лежал на плечах поверх черного полупальто, а рядом с ним сидел и вилял хвостом пушистый щенок.
— За сказку, — грустно сказала я, и отхлебнула из горла ледяное шампанское.
— Сказки я люблю, — сказал он, садясь со мной рядом.
Достал из карманов черные кожаные перчатки и протянул их мне.
— Замерзла? — спросил участливо.
— Немного, — призналась я, отдавая ему бутылку. Перчатки были раза в два больше, чем мои руки, но внутри отделаны мехом и пальцы сразу окутало тепло, как только я их одела.
— Спасибо, — поблагодарила я и подняла на него взгляд. — Чем обязана подобной заботе?
— Новому году, — улыбнулся он.
На мое недоумение он засмеялся.
— Не бойся, лисенок, я не маньяк. Просто, в этот праздник люди не имеют право лить слезы в одиночестве. Это несправедливо.
— Жизнь, вообще, не справедливая штука, — вздохнула я.
— А как же место для сказки? — спросил он.
— Похоже, я уже выросла из того возраста.
— Но ты бы хотела оказаться в ней?
— Только в доброй.
Он кивнул.
— И в счастливой.
Он кивнул еще раз.
— Пойдем со мной, я покажу тебе, где живет сказка.
Господи, наш разговор смахивает на пьяный бред двух сумасшедших.
— Я боюсь, — шепотом призналась я.
— А сидеть ночью одна на улице, по которой бродят пьяные незнакомые люди, ты не боишься? — усмехнувшись, спросил он.
— Тебя я тоже не знаю.
— Саша, — представился он с неизменной сияющей улыбкой.
— Уже лучше, — улыбнулась я непроизвольно.
— Пошли, Лена, пока совсем не замерзла.
— А откуда ты знаешь мое имя? — испуганно отпрянула я от него.
— Разве я забыл тебе сказать? Ах, ну да. Я волшебник.
Конечно, я не поверила, но мне понравилось его чувство юмора. В конце концов, человек, у которого такой умильный щенок, не может сделать мне ничего плохого. А щенок уже стал поскуливать и зябко поджимать маленькие лапки. Мне стало стыдно, что из-за меня животное так мучается.
— Веди меня к сказке! — смело продекламировала я и, шатаясь, слезла с качелей.
— А есть ли то, чего ты хочешь больше всего? — спросил он мне в спину, поднимаясь вслед за мной.
— А ты можешь исполнить мое желание? — удивилась я и развернулась к нему лицом.
— Обещаю! — настолько твердо произнес он, что я поверила.
— Тогда любви! — уверенно сказала я. А что еще может просить израненое сердце?
Он снял с моей руки перчатку и сжал мою ладонь. Снежинки подхватил резкий порыв ветра, где-то взорвался фейерверк, вокруг нас словно образовался кокон из разноцветных снежных хлопьев, которые вращались все быстрее.
— Но только волшебной! — выкрикнула я, завороженная происходящим.
В тот же момент от его кожи как будто удар тока кольнул мою ладонь. Он тоже вздрогнул и как-то испуганно посмотрел на меня, а потом на наши сплетенные пальцы. Статика, успела я подумать, а мир взорвался цветными брызгами и исчез.
Я проснулась, потянулась, огляделась. Хм… И где это я? Лежу на коврике прямо на полу. Непорядок! Кто это у нас такой гостеприимный девушку на пол положить догадался? Встала все еще сонная, в надежде найти хотя бы ванную. Сделала шаг одной ногой, второй, третьей… четвертой… Так! Какой еще четвертой?.. А какой третьей? От неожиданности все четыре ноги заплелись и я очень глупо села на хвост. А откуда у меня хвост? Наверное, оттуда же, откуда и весь остальной девайс… А именно — с перепоя!
Я схватилась за голову, вспоминая вчерашний вечер, снег, незнакомца, но тут же про все снова забыла, потому что лапки нащупали большие такие ушки на макушке. Пушистенькие.
Я взвизгнула и, неуверенно перебирая новыми конечностями, побежала к шкафу — купе с зеркалом во весь рост. В человеческий рост, коим я уже и не являлась…
Остренькая мордочка, хитренькие глазки, рыженькая шубка и хвост. Тоже рыжий с белой капелькой на конце. Я лиса. Красивая, с блестящей шерсткой, любопытным носиком, но… Лиса!
— Капец! — сказала лиса и хотела упасть в обморок, но поняла, что говорящая и, в ужасе глядя на свое отражение, завопила.
— Ой, лисенок, ты проснулась! — в комнату вошел вчерашний незнакомец. А хотя нет, мы же познакомились… Волшебник Саша, кажется.
— Аааааа! — повторила я на бис, глядя теперь уже ему в глаза.
— Что случилось, зая? — невинно спросил он.
И я тут же превратилась в зайца. Подняла на него взгляд и поняла в чем причина моих несчастий.
— Ты! — фу, какой у зайца противный и писклявый голос, но фразу я договорю. Доору, точнее. — Колдун недоделанный! Верни сейчас же мне прежний виииид!!!
Последнее слово я пропищала на ультразвуке. Колдун заткнул свои уши, а потом поднял меня за мои. Тряхнул разок, чтобы я замолчала, нахмурился и сказал:
— Ладно!
Отпустил меня на пол. Смотрю в зеркало — опять лиса.
— Ты чего? Не понял, что ли? — вот, у лисицы голос поприятнее будет.
— Ты же просила свой прежний вид, вот я его и вернул, — обиделся Саша. И даже отвернулся.
— Человеческий! Я человеческий вид просила, гринписовец хренов! — тяфкала я.
Он развернулся ко мне лицом, сел на корточки так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне и сказал:
— Я не могу, прости…
— ЧЕГО? Как это не можешь? В зайца можешь, а в человека нет? — я как смогла зарычала для усиления эффекта.
— Ну да… — он задумчиво почесал голову. — В зайца могу, в белку могу, если будешь плохо себя вести, даже в курицу могу превратить… А в человека не могу, прости…
— Почему, — офигевшая от тонкой угрозы превратить меня в несушку, спросила я. Вежливо так спросила. И тихо.
— Ты же хотела волшебной любви… — по его обвиняющему голосу я поняла, что сама виновата. А он вдруг оробел и замолчал.
— И?.. — поторопила я его.
Он набрал полную грудь воздуха и выпалил на одном дыхании:
— И теперь не станешь человеком, пока тебя не полюбит кто-нибудь из сказки.
Занавес.
Прямо такой плотный занавес надо было ему сейчас вокруг головы намотать, чтобы моего крика не слышать. А мне лапы связать, чтобы я по всей комнате не бегала и не скидывала на пол все, что могла разбить. Все, что не могла — тоже скидывала туда же.
Он терпеливо ждал, когда мне все это надоест.
Да, мне надоело. Вот стою я посреди осколков и покореженной мебели, дышу тяжело, язык даже высунула.
— Успокоилась? — спокойно спросил он, скрестив руки на груди и, судя по всему, ни разу на меня не злясь.
Я молча кивнула и еще раз огляделась вокруг. В мою душу закрался стыд. Из целого и невредимого остался только шкаф с зеркалом. Разбивать его я не стала, потому что в приметы верю, особенно в плохие.
