Далеко-далеко в морском просторе затерялся крохотный остров.
Со всех сторон его окружали острые камни и коварные подводные скалы. Между ними бурлила и пенилась вода. На острове росли кривые разлапистые сосны. Земля под ними густо заросла стеблями черники, а на полянах цвели колючие кусты шиповника.
На берегу между камнями морские птицы вили свои гнезда.
Кроме птиц, на острове жила еще только Чаромора.
Чаромора была высокая костлявая старуха с длинными, всегда растрепанными, как сорочье гнездо, космами. Жила она на этом острове испокон веков. Питалась Чаромора плодами шиповника и черникой. А когда появлялось желание, ловила в море рыбу. Иногда по осени она лакомилась грибами, выбирая те, что покрасивее.
Посреди острова, вцепившись крепким жилистым корнем в землю и в камни, росла кряжистая сосна с длинными, изогнутыми ветром ветвями. В ветвях этой сосны ютилась избушка Чароморы. А чтобы ураганные ветры не унесли избушку в море, к трем ее углам были привязаны увесистые валуны. С четвертого угла свисал огромный старинный якорь с таинственным узорным литьем. И все же неистовые осенние штормы иногда высоко подбрасывали лачугу, но камни и якорь удерживали ее крепко, так что она снова опускалась на свое место. Все пространство под стрехой избушки было заполнено грибами, связками целебных трав, древесными наростами и пучками мха, разложенными и вывешенными для просушки. Вот почему дом, укрывшийся в сосновых ветвях, казался огромным птичьим гнездом. Зато в самой избушке было опрятно и уютно. На окнах висели синие, как море, занавески. Пол устилал пушистый белый ковер, похожий на пышную морскую пену. Полки и шкафы ломились от диковинных предметов, выброшенных на берег штормовой волной. Иные из них попали сюда с погибших кораблей, другие были вынесены течением из мрачных глубин морского дна.
Но во всем доме не было ничего более отрадного, чем большой, с широким устьем очаг, где в ненастные дни жарко пылали сосновые шишки. Здесь в котле из красноватой меди Чаромора варила свои колдовские зелья. Потому что была Чаромора волшебницей. Своими целебными отварами и только ей одной известными заклинаниями она умела лечить от всякой немощи и хвори. Правда, она умела и насылать их на людей. Вот откуда у нее такое чудное имя — Чаромора. По делам и поступкам своим была она чародейкой, а на вид страшна, как кикимора.
Травы для приготовления снадобий Чаромора собирала на Большой земле по лесам и лугам, на болотах да трясинах. За море она летала на огромном желтом воздушном шаре, парящем высоко в поднебесье, шар этот можно было запросто принять за полную луну. Чаромора предпочитала путешествовать темными ночами, когда настоящая луна на небе и не показывалась, в такие ночи ее трудно было заметить. Она считала, что незачем лишний раз попадаться людям на глаза, это всегда приводило к ужасным неприятностям.
В лесу стояла кромешная тьма, когда однажды ночью Чаромора возвращалась домой. Мешки ее были доверху набиты всевозможными стручками и стеблями, корнями и почками, под их тяжестью колдунья согнулась дугой.
И тут разразился ураган. Дождь полил как из ведра, и Чаромора мгновенно промокла до нитки. Когда колдунья со своим грузом добралась до берега, упругий встречный ветер разогнул ее и распрямил, как ветвь. От удовольствия Чаромора даже замурлыкала себе под нос. Шальной ветер пришелся ей по душе. Всякий раз, когда Чаромору в пути настигала буря, настроение у нее становилось таким радужным, что она невольно начинала петь. Голос у кикиморы был пронзительный и скрипучий, зато очень громкий, и больше всего любила она распевать озорные припевки.
Вот и сегодня Чаромора стала подпевать ветру. Она пела все громче и громче и вскоре орала уже во всю глотку. Да еще пыталась приплясывать между камнями.
В прекрасном настроении Чаромора надула свой воздушный шар. Не раз ветер норовил вырвать шар из рук и унести в ревущий мрак, но Чаромора вцепилась в него и вместе с мешками поднялась в воздух.
Ну и бушевало же там над морем! С неба лил дождь, а волны долетали до самой старухи. Шквальный ветер мотал шар из стороны в сторону, как былинку, и несколько раз Чаромора чуть не бултыхнулась в бурлящие волны. Но руками и ногами она крепко держалась за воздушный шар, да притом еще горланила какую-то песню — в такой восторг привел ее этот шальной воздушный полет.
Вскоре показался остров. Но шар, подгоняемый ветром, мчался вперед, и, казалось, никакая сила не сможет остановить его.
— Ах ты моя горемычная! — запричитала колдунья. — Неужто не видать тебе больше родимого дома?
Она принялась тянуть и дергать за веревки, с помощью которых управляла воздушным шаром. Но ветер уже давно их перепутал. Шар был полностью во власти стихии, и буря несла его через остров в открытое море.
В отчаянии Чаромора вцепилась в шар и начала раздирать его ногтями. Шар с оглушительным хлопком лопнул, и Чаромора вместе со своей ношей грохнулась вниз. Сама она упала на камни, мешки на нее, а клочья шара оказались на самом верху. От удара об острые камни бедняжка осталась лежать без чувств.
Придя в себя, Чаромора первым делом ощупала свои косточки. Все были целехоньки.
— До чего же удачно я приземлилась! — обрадовалась старуха и принялась собирать свои вещи.
А шторм бушевал с прежней силой. Волны с грохотом разбивались о прибрежные камни. В воде среди ила и водорослей раскачивались доски и щепки и всякий разбитый корабельный скарб.
— Судно налетело на рифы, — заключила Чаромора, оглядываясь вокруг. — Ну конечно! Так я и знала, что это случится!
Чаромора вошла в бурлящую воду и принялась рыскать среди обломков, то исчезающих под водой, то вновь всплывающих на поверхность. Она явно что-то искала. Время от времени волны со страшной силой бросали ее на острые утесы, но Чаромора будто и не замечала этого, до того была она поглощена своими мыслями.
Вдруг из разорванных туч ринулась вниз чайка и с криком вонзила когти в плечо Чароморы.
— Ну-ну, зачем так запальчиво, голубушка? — сказала ей умиленная Чаромора.
Хлопая крыльями, чайка пристроилась у Чароморы на плече. Колдунья ласково погладила ее перышки.
— А я уже тревожилась о тебе, — проговорила она. — Где ты пропадала?
В ответ чайка пронзительно закричала. С птицей на плече Чаромора продолжала брести в воде. Она удалялась все дальше от берега. Уже вода дошла ей до груди, и волны то и дело перекатывались через голову. В растрепанные волосы ведуньи набились ил и водоросли. Но Чаромора все еще не видела того, кого искала.
— Ну вот, — пробормотала она, — здесь-то ему уже пора появиться.
Становилось все глубже. Чаромора поплыла. Чайка вспорхнула и полетела низко над ее головой.
— Ищи же, голубушка, ищи, — проговорила Чаромора. Но чайка только кричала и хлопала крыльями, стараясь сохранить равновесие под шквальными порывами ветра.
Поодаль, меж камней, волны грохотали и разбивались с такой силой, что вода взметалась мириадами брызг. Чаромора поплыла в ту сторону. Собрав все силы, стала она карабкаться на скользкий камень. Волны смывали ее обратно в море, но в конце концов колдунья все же взобралась на камень и даже смогла выпрямиться. Ветер хлестал ее по ногам мокрым подолом юбки, а пенные брызги слепили глаза. Чаромора заслонила глаза рукой и огляделась вокруг.
Вот тут-то она и увидела, как в воде мелькнуло синее сукно с золотыми шевронами. Чаромора не мешкая спрыгнула с камня, протянула свои длинные костлявые руки и ухватилась за сукно.
— Иди, иди, голубчик! — сказала она и потянула на себя.
В синем с шевронами кителе оказался моряк с загорелым лицом — его-то Чаромора и искала. Она ухватила моряка за волосы и поплыла к берегу. Борясь со штормом, Чаромора совсем выбилась из сил и продвигалась очень медленно. Чайка летела за ними, то высоко взмывая в воздух, то опускаясь к самой воде. Наконец они добрались до берега, и Чаромора вытащила моряка на прибрежный песок. Потом почти волоком дотащила до дому и поспешно развела в очаге огонь.
Моряк был совсем плох. Он неподвижно лежал на ковре перед очагом. При свете разгорающегося пламени стало видно, как нещадно покалечила его буря: голова разбита, лицо белее мела.
Чаромора принялась торопливо выбирать из пучков лечебных трав стебли и цветки и бросать их в котел. Вода забулькала. Бормоча что-то себе под нос, Чаромора помешивала половником варево, потом отхлебнула немного, сморщилась и выплюнула в огонь. Пламя зашипело и окрасилось в зеленый цвет. Чаромора наполнила дымящимся напитком кружку и влила его пострадавшему в рот.
Едва снадобье попало моряку на язык, как он тут же вскочил.
— Вот так штука! — воскликнул он и подпрыгнул под самый потолок. Но едва он снова оказался на полу, как тут же вспомнил о гибели судна.
