— Не вижу причины для смеха. Наше положение трудно назвать забавным.
Бром схватился за бока:
— Хи-хи-хи! Посмотрите-ка туда!
Оба гнавшихся за шлюпкой баркаса, переполненные пиратами, дружно шли в одном направлении. Ко дну! Роза вслед за братом расхохоталась:
— Ну конечно, вот что делали подручные Бадранга — пробивали шлюпки после того, как они подожгли большой корабль. Ну и повезло же нам, что мы выбрали ту, у которой была самая маленькая пробоина!
Добравшись до берега вплавь, пираты понуро следили за маленьким суденышком, которое направлялось в открытое море. До них донесся ликующий крик:
— Свобо-о-о-о-да-а-а-а-а-а-а!
С зарей битва под стенами Маршанка утихла. Погода стояла сырая, небо нависло над землей совсем низко, как серая пелена. Бадранг стоял на стене вместе с Гуррадом, а его измотанная ночным сражением шайка была рассредоточена по бастионам. Горностай с мрачным удовлетворением отметил, что ему удалось отстоять Маршанк. Но Клогг — изобретательный противник. Каков будет его следующий ход?
В воздух поднимались дымки костров: пираты на берегу готовили завтрак. Настроение у них было наимрачнейшее: им не только не удалось протаранить ворота крепости, но пришлось пережить небывалое унижение — их корабль сожгли и потопили. За скалой у границы прилива капитан Трамун Клогг и несколько его помощников допрашивали пленных.
Пленных было семеро — злополучный Скалраг и шестеро уцелевших лучников из его отряда. Стоя на берегу, они жались друг к другу; их лапы были туго скручены крепкими линьками из сушеных водорослей, такие же линьки перевязывали их морды. Злобный огонек в глазах беспощадного Трамуна Клогга вызвал у Скалрага панический ужас. Скалраг и раньше не отличался храбростью, а сейчас он и вовсе придушенно скулил и взвизгивал. Горностай вытащил свой абордажный палаш, облизнул клинок и со злобной улыбкой нацелил острие на дрожащего лиса:
— Послушай, Скалраг, что бы ты сделал с тем, кто поджег твой корабль и отправил его ко дну?
Челюсти Скалрага были крепко связаны. Жалобные всхлипы были ответом пирату. Клогг взмахнул палашом над головой оцепеневшего лиса. Клинок срезал кончик уса и аккуратно рассек кляп на морде Скалрага, который тут же хлопнулся без сознания на песок. Пираты заржали и стали обливать его морской водой.
Едва Скалраг пришел в себя, Трамун Клогг приставил острие палаша к кончику его носа:
— Нет, кореш, я тебя не зарублю — нет-нет, для таких, как ты, такая смерть чересчур легкая. Ну-ка, братва, скажите этому подонку, как мы поступаем с поджигателями кораблей!
Щекоча Скалрага остриями кортиков, пираты наперебой стали предлагать:
— Подвесить его башкой вниз в бухте с крабами!
— Изжарить его на медленном огне!
— Отрубить ему лапы и заставить его их сожрать!
— Нет-нет, капитан, не надо! — в ужасе взвыл Скалраг. — Я только выполнял приказ Бадранга!
Присев на песок рядом с лисом, Клогг ласково погладил его по голове:
— Ну-ну, братишка, не реви. Я никому не позволю тебя и когтем тронуть. Но ты должен поклясться исполнить все, что я тебе прикажу.
Скалраг отчаянно закивал головой:
— Конечно, капитан. Клянусь! Трамун усмехнулся:
— Ну так слушай, я хочу, чтобы ты сделал вот что…
— А они? — Скалраг мотнул головой в сторону шестерых своих связанных товарищей.
Трамун осклабился и подмигнул:
— Не бери в голову! Такие червяки в галерные рабы и то не годятся. Мы их рыбам скормим.
Загон для рабов представлял собой круглый частокол из бревен, вбитых в землю и перевитых веревками. Вход был только через одни ворота, которые, как правило, были на замке. Внутри загона его обитатели были предоставлены сами себе. Большинство рабов спали на тюфяках из мешковины вдоль стен, некоторые — под грубым деревянным навесом, прикрывавшим сверху часть загона. Ночью позволялось разжигать посередине загона костер.
Всю ночь Кейла и остальные рабы укрепляли ворота крепости камнями и щебенкой, чтобы они могли выдержать удары тарана. Теперь они сидели в загоне взаперти — осада Маршанка освободила их от работы в каменоломне и на плантациях.
Старый Баркджон покачал головой:
— Плохи наши дела. Если Бадранг победит, мы по-прежнему останемся его рабами, а если победа достанется пиратам, нас сначала заставят чинить их корабль или строить новый, а потом превратят в галерных рабов. Жизнь у рабов нигде не сладкая, но жизнь раба на галерах хуже смерти.
Под обеспокоенный ропот вперед вышел Кейла:
— Это плохие новости, а вот хорошие. Прежде чем нас загнали сюда на заре, я успел проверить подземную темницу. Она пуста. Мартин, Феллдо и Бром бежали — они свободны!
Подбородок Баркджона дрогнул, и он погладил Кейлу по лапе:
— Да, это и вправду хорошие новости. Мой сын Феллдо на свободе! Он приведет нам помощь, вот увидите!
— И Мартин тоже, — вставил старый еж Кустогор. — Он позаботится, чтобы нам помогли!
В лапах Кейла держал мешок. Позвякивая содержимым, он обошел вокруг загона и негромко, произнес:
— Нет смысла сидеть здесь, поджав хвост, говорить красивые слова и ждать, пока кто-нибудь для нас что-нибудь сделает. Вот, смотрите! — Он развернул сверток, и на землю со звоном упало оружие. — Три кортика, наконечник копья и четыре пращи. Сегодня ночью, когда мы работали на крепостном дворе, я собрал их у мертвых бандитов Бадранга. Это — начало нашего арсенала.
Вперед вышла мышь Портулака; из шали, в которую был завернут ее малыш, она вынула топор без топорища и сломанный клинок меча и положила рядом с оружием, принесенным Кейлой:
— Вот что я сумела найти. Немного, но нужно с чего-то начинать.
Один за другим рабы начали выходить вперед и складывать свои находки.
— У этого кинжала нет ручки, зато он острый.
— А вот наконечник длинной пики. Только древко приделать — и порядок.
— Я принес бич и две стрелы. Лук был слишком большой, не унести.
— Праща, к ней мешочек камней и еще железный крюк.
Вперед проковылял ежик:
— Кинжал и камешки, чтоб бросать!
Выдра Туллгрю собрала оружие:
— Молодцы! Давайте спрячем все это до поры до времени. Я зарою это под своим тюфяком.
На этом сходка закончилась, и Туллгрю начала закапывать оружие. Друвп притворился спящим, но из-под прикрытых век подглядел, где копает Туллгрю.
Рабы ворочались на тюфяках и стонали во сне. Костер в переполненном загоне догорал, звезды с бархатисто-черного неба смотрели вниз на несчастных зверей, которые спали — все, кроме двух.
Кейла следил за Друвпом!
На рассвете стало ясно, что отлив унес маленькую шлюпку далеко в открытое море. Будто листок, гонимый бурей, она носилась по вздымающимся серым волнам. Феллдо, Мартин и Бром изо всех сил вычерпывали воду, но вода все прибывала. Роза, стоя на корме, вглядывалась в даль, ища землю, но кругом, куда ни глянь, бушевали серые волны, высокие, как горы. Бедняга Грумм по-прежнему затыкал своим задом пробоину в днище и вычерпывал воду поварешкой, а шлюпка погружалась все глубже и глубже.
— Бр-р, а я плавать не умею. Срам-то какой — вот так вот взять и, это самое… потопнуть.
Что-то ударилось в борт шлюпки, и доски заскрипели. Бром поднял голову:
— Надеюсь, это камень или что-нибудь мимо плывет. Лишь бы не большая рыба, подумать даже страшно.
Роза всмотрелась в воду и испуганно вытаращила глаза. Через мгновение она поспешно подняла голову и притворилась, что вглядывается в горизонт.
Ее брат покачал головой:
— Ладно, Роза, меня ты не проведешь. Я видел, как ты глядела в воду. Что там такое?
— Там большущая рыба! — прошептала Роза. Следующий удар был еще сильнее. Грумм весь напрягся и встревожено посмотрел в небо:
— Ой-ой-ой, что-то с бедным моим задом будет — он из дырки высовывается, а там… значится… эта самая рыбина плавает.
Рыба ударила снова! На этот раз обшивка шлюпки не выдержала и в пробоину хлынула морская вода. Мартин схватил весло:
— На нем можно долго продержаться на воде. Феллдо и Бром, цепляйтесь за другое, я с Розой и Груммом беру это. Встретимся в Полуденной долине. Приготовились, вперед!
Шлюпка ушла из-под ног в глубину. Мгновение — и все пятеро уже барахтались в море, цепляясь за весла. Опустив голову в воду, Мартин всмотрелся в глубину. Ему удалось различить гигантский силуэт какой-то рыбы, которая опускалась вслед за тонущей лодкой в зеленоватую пучину. Первое, что Мартин услышал, подняв голову над водой, был крик Розы:
— Бром, Феллдо, сюда! Вы можете до нас дотянуться?
Юного мышонка и белку уносило на гребне огромной волны; весло Мартина, за которое цеплялись сразу трое, было тяжелее и неслось не так стремительно. Мартин сразу же разжал руки. Волны подбросили полегчавшее весло и начали уносить его прочь, а Мартин пустился вдогонку. Бешено гребя, Роза развернула весло так, чтобы его несло к Мартину.
