Филипп лежал на теплом ковре из хвои и тяжело дышал. Ему больше не надо было бояться нечисти, не надо было искать ночлега и просить у кого-то помощи. Теперь у него была защита от страшных обитателей сказочного леса на весь оставшийся путь. Он больше не боялся нечистой силы, а значит и не нуждался в проводнике. «Какой же Кинтохо подлый! — с обидой подумал он. Пусть только теперь попадется мне. И я этого предателя два раза спас от смерти!» Филипп взглянул на своих преследователей и помахал им рукой.
— Ну что, съели? — не без злорадства спросил он и показал упырям язык. Мертвецы, все как один, взвыли от злости, защелкали зубами и принялись скакать вокруг невидимой преграды. Они обхватывали стену руками, бились о неё и злобно урчали.
Через некоторое время к магическому кругу подоспел и сам дядюшка упырь. Он сильно запыхался и сразу начал упрекать Филиппа:
— Нехорошо убегать от старших, Филя. Нехорошо, чтоб ты околел! Мне больше тысячи лет, а я ношусь за тобой, как вот эти мальчишки. — Он показал на своих собратьев-упырей и вдруг яростно заорал на них: — Ну-ка марш отсюда, собачье мясо, земляные черви, березовые чурки! Никакого толку от вас нет! Не сумели поймать какого-то сопляка из другого мира. Да я в ваши годы охапками заманивал их к себе в склеп!
Понурив головы, упыри потоптались на месте, а затем потихоньку разошлись.
— Бездушный мальчишка, — продолжал увещевать дядюшка упырь. — Нет, чтобы пожалеть старика, а ты заставляешь меня гоняться за завтраком.
— За ужином, — поправил его Филипп. — Сейчас же ночь.
— Это у вас, у людей ужин, а я в полночь только завтракаю, — ответил упырь. — Теперь я останусь голодным, у меня разболится живот, и на несколько дней испортится настроение.
Чуть в стороне из-за кочки выпрыгнула большая земляная жаба, но она не успела добраться до деревьев. Упырь поймал её за заднюю лапу, раскрыл рот и в одну секунду проглотил.
— Фу, какая гадость, — отвернувшись, проговорил Филипп.
— Конечно гадость, — согласился упырь. — Скользкая, холодная, б-р-р! А что делать? Ты же меня не впускаешь к себе в круг. А я, между прочим, тебя пустил в склеп, принял как родного. И чем ты отплатил мне за приют?
— А чем я должен был отплатить? Я не сделал вам ничего плохого, сказал Филипп.
— А я?! — воскликнул упырь. — Разве я чем-то тебя обидел? Разве я тронул тебя хотя бы пальцем? Сидел, спокойно ждал полуночи.
— Вы хотели меня съесть! — возмутился Филипп. — Вы что, считаете меня дураком?
— И откуда вы только беретесь такие бесчувственные? — вздохнул упырь. — Чему вас только родители учат? Несчастный голодный дядюшка упырь ради завтрака еле выбрался из гроба и никакого сострадания к нему. Оглоед! Ладно, пойду половлю жаб, чтоб они все околели!
Упырь скрылся между деревьями, и некоторое время Филипп слышал, как у мертвеца под ногами потрескивают ветки. Затем в лесу воцарилась тишина. Лишь изредка то тут, то там подавали голос ночные птицы, да один раз закричало какое-то животное.
Филипп поудобнее устроился в кругу, положил под голову ладонь, но закрывать глаза не стал. Спать совсем не хотелось. Недавние события так напугали его, что о сне страшно было даже подумать. Кроме того, Филипп боялся, что во сне распрямится, его ноги окажутся за пределами магического круга, и упыри выволокут его как бревно.
Из-за деревьев снова появился дядюшка упырь. Он крадучись подошел к сосне, заглянул в круг и разочарованно проговорил:
— Значит ты не выйдешь?
— Нет, — ответил Филипп. — Можете не караулить.
— Грамотные все стали, — злобно проворчал упырь. — Какие-то круги научились чертить, чтоб вы все околели!
— Конечно, безграмотного легче обдурить и съесть, — зевая, сказал Филипп и подумал: «Не любит нечистая сила грамотных. Как хорошо, что я прочитал ту книгу. Она спасла мне жизнь. Вернусь домой, обязательно засяду за чтение. Кто знает, что ещё приключится со мной в жизни»
Как и в прошлый раз Филипп проснулся ярким солнечным утром. Он крайне удивился, когда вместо мрачного кладбища увидел, усыпанную цветами, лесную поляну. Над высоким разнотравьем безмятежно порхали огромные бабочки, больше похожие на птиц. В небе заливались какие-то маленькие птички, размером с бабочек, и эта мирная картина никак не вязалась со страшным ночным приключением. «Может я увидел это во сне? — протирая глаза, подумал Филипп, но тут же сам себе возразил: — Нет, тогда бы я запомнил, как попал на эту поляну. А вдруг я все ещё сплю, и все это мне снится? Тогда лучше пока не просыпаться. А то опять появится какой-нибудь «добрый» дядюшка упырь и предложит помощь. Еще одна такая ночь, и я сойду с ума» Поднявшись, Филипп тщательно обследовал опушку леса, пока не обнаружил тропинку. На этот раз он чувствовал себя гораздо увереннее. Филипп уже сообразил, что даже в сказочном лесу таким радостным утром ничего плохого произойти не должно. Он помнил, что нечистая сила днем либо отсыпается, либо почему-то избегает выходить на тропинку, по которой он идет. Поэтому Филипп смело вошел в чащу почти не опасаясь встречи с каким-нибудь ночным чудовищем.
Идти было легко и даже приятно. В первом же овраге, по которому протекал ручей, Филипп быстренько умылся, а затем напился вкусной ключевой воды. Он не стал задерживаться в глубоком сыром логу. Здесь царил полумрак, пахло прелой листвой, и этот запах тлена напоминал ему о двух последних ночах.
Выбравшись из оврага, Филипп увидел уже знакомого крохотного старичка в одежде из ветвей и листьев. Ростом тот был чуть повыше пенька. По зеленым волосам и бороде Филипп узнал в нем лесовика и на всякий случай остановился. В одной руке у старичка было лукошко с мухоморами и бледными поганками, а другой он тянул за собой большой плетеный мешок. Лесовику было явно не под силу тащить такой тяжелый груз. Он отчаянно пыхтел, упирался в землю, но продвигался вперед крайне медленно.
— Здравствуйте, — поприветствовал его Филипп и предложил: — Хотите, я вам помогу?
— Больно нужно, — сварливо проговорил старичок. — Сам справлюсь. Ходют здесь всякие, а потом лукошки пропадают.
— Да зачем мне ваше лукошко с мухоморами? — рассмеялся Филипп. — Не хотите, я дальше пойду.
— Конечно! — неожиданно обиделся лесовик. — Всегда так: вначале предложат помощь, а потом уходят. Чего тогда предлагать? А я, может, этот мешок с орехами пол дня тащить буду. Чего доброго, надорвусь. До старого лесовика никому и дела нет. Любят людишки зазря языком потрепать, а толку от них никакого.
— Вы же сами отказались, — начал оправдываться Филипп.
— Мало ли что я отказался, — упрямо гнул свое старичок. — Я, может, не привык, чтобы мне помогали. Мне, может, в жизни никто ни разу даже бледной поганки не подарил. Вот я сразу и не догадался согласиться.
Филипп подошел к мешку и попытался взвалить его на плечо. Но это оказалось не таким простым делом. Орехи весили не меньше пятнадцати килограммов.
— Странно, — примериваясь к тяжелому мешку, сказал Филипп. — Вы ведь нечистая сила, а грибы с орехами собираете днем. Я думал, вас можно встретить только ночью.
— Кто же ночью собирает продукты, дурья твоя башка? — с жалостью проговорил лесовик. — Ночью грибы и орехи отдыхают. Пойди, найди их в темноте.
Наконец Филиппу удалось закинуть мешок на спину, и старичок повел его в лесную чащу. Лесовика с зелеными волосами почти не было заметно в высокой траве. Филипп видел лишь, как впереди вздрагивают и колышутся верхушки стеблей, да слышал его громкое сопение.
— А я вас узнал, — сгибаясь под тяжестью мешка, с трудом произнес Филипп. — Вчера ночью вы приносили дядюшке упырю ягоды и орехи. Я там тоже был.
— Какому дядюшке упырю? — приостановившись, спросил лесовик. — Самому старому что ли?
— Да, старому доброму дядюшке упырю, — съязвил Филипп и добавил: Который любит позавтракать гостями.
— Не знаю я такого, — продолжив путь, ответил старичок. — Я сам по себе, они сами по себе.
— А Кинтохо знаете? — поинтересовался Филипп.
— Это такой хулиганистый мальчишка с луком за плечами что ли? — снова притормозил лесовик и тут же ответил: — Не видел я никакого Кинтохо. Зачем мне знать всяких шалопаев? Я сам по себе, он сам по себе.
Филиппу очень не хотелось удаляться в сторону от тропинки, но идти пришлось не долго. Вскоре старичок остановился и показал на густые заросли бузины, до которых оставалось не более пятидесяти метров. Рядом с кустами сидел огромный черный ворон и аккуратно что-то клевал.
— Вон видишь черничного ворона? — показал лесовик. — Рядом мой дом. Пойдем ко мне в гости. Я тебя так угощу, на всю жизнь запомнишь.
— Меня здесь каждый вечер угощают, — ответил Филипп. — Сам не знаю, как жив остался.
— Ступай вперед, а я буду показывать тебе дорогу, — не обратив внимания на ехидный упрек, проговорил лесовик. — Иди прямо-прямо и никуда не сворачивай.
