– Вот пример, достойный подражания, – обратился сэр Грешолм к публике, указывая на Паддингтона.
Паддингтон скромно махнул лапой, и два-три человека зааплодировали.
– Насколько я понял, мадам, – продолжал сэр Грешолм, повернувшись к миссис Браун, – вы собирались показать нашему юному другу рождественские украшения[9].
– Мне бы очень хотелось, – сказала миссис Браун. – Он их никогда ещё не видел. Он долго болел и сегодня в первый раз вышел из дому.
– В таком случае, – объявил сэр Грешолм, указывая на роскошную машину, которая ждала у входа, – мой автомобиль к вашим услугам!
– У‑у‑ух ты, – сказал Паддингтон. – Честное слово?
Глаза у него заблестели. Он ещё никогда не видел таких огромных машин и просто не верил своим ушам.
– Честное слово, – подтвердил сэр Грешолм, распахивая дверцу. – Ну, то есть, – добавил он, заметив на мордочке медвежонка озабоченное выражение, – если вы окажете мне такую честь…
– Да-да, – вежливо ответил Паддингтон. – Я с большим удовольствием окажу вам такую честь! Вот только я забыл свой леденец на одном из прилавков…
– Ай-ай-ай, – посочувствовал сэр Грешолм, подсаживая Паддингтона и миссис Браун в машину. – Я вижу только один способ исправить положение.
Он постучал тростью по стеклу, за которым сидел водитель.
– Поехали, Джеймс. Вперёд, до ближайшего кондитерского магазина.
– Где продают круглые леденцы, ладно, мистер Джеймс? – попросил Паддингтон.
– Да, обязательно, где продают леденцы, – подтвердил сэр Грешолм. – У нас там очень важное дело. – Он подмигнул миссис Браун и добавил: – Кажется, у нас получится очень приятная поездка.
– Я тоже так думаю, – согласился Паддингтон, глядя в окно на огни витрин.
Когда громадина автомобиль тронулся, Паддингтон встал на сиденье и помахал зрителям, которые наблюдали происходящее с открытыми ртами. Потом он устроился поудобнее, не выпуская из лапы длинную золотую кисть, которой было украшено сиденье.
Не каждый день выпадает медведю покататься по Лондону в таком великолепном автомобиле, и Паддингтон умел ценить своё счастье.
Рождество всё не наступало и не наступало. Паддингтон даже устал ждать. Каждое утро он первым делом бежал вниз и зачёркивал клеточку в календаре, но чем больше он зачёркивал, тем дальше казалась заветная цифра двадцать пять.
Впрочем, скучать ему не приходилось. Во-первых, по утрам почтальон появлялся всё позже и позже и приносил целые охапки открыток, которые едва помещались в почтовый ящик. Частенько вместе с открытками приходили таинственного вида посылки – их миссис Бёрд поскорее припрятывала, не давая даже потрогать.
Как ни странно, очень многие открытки были адресованы лично Паддингтону. Он аккуратно записывал на отдельный листок имена всех, кто поздравил его с Рождеством, чтобы не забыть потом сказать спасибо.
– Вот видишь, хоть ты и совсем крошечный медведь, – говорила миссис Бёрд, помогая ему расставить открытки на каминной полке, – а какой оставил в округе заметный след!
Паддингтон несколько смутился, потому что миссис Бёрд только что натёрла пол в прихожей, и на всякий случай осмотрел свои лапы. Они оказались абсолютно чистыми.
Свои рождественские открытки Паддингтон делал сам. Некоторые он нарисовал и украсил веточками омелы и остролиста[10], другие склеил из картинок, вырезанных из старых журналов миссис Браун. Но на каждой открытке было написано «Желаю Вам весёлого Рождества и счастливого Нового года!», а внутри стояла подпись «Падинктун Браун» и отпечаток его собственной лапы, чтобы показать, что открытка подлинная.
Паддингтон долго не мог решить, как пишется «весёлого Рождества». Буквы никак не хотели вставать на свои места. Тогда миссис Бёрд специально проверила написание каждого слова по словарю.
– Рождественская открытка от медведя – большая редкость, – объяснила она. – И те, кому достанется такая диковинка, наверняка захотят сохранить её на память, так что нужно писать без ошибок.
Однажды вечером мистер Браун привёз на крыше автомобиля огромную пушистую ёлку. Она заняла почётное место у окна столовой, и Паддингтон с мистером Брауном провозились целый вечер, наряжая её разноцветными лампочками, дождиком и серпантином.
А ведь надо было ещё развесить бумажные гирлянды, ветки остролиста и пузатые фонарики из разноцветной фольги. Паддингтону это дело пришлось очень по душе. Он сумел убедить мистера Брауна, что медведи лучше других умеют вешать гирлянды, и вдвоём они разукрасили дом на славу. Паддингтон стоял на плечах у мистера Брауна, а тот подавал ему кнопки. В один прекрасный вечер всё это кончилось большой неприятностью: Паддингтон случайно наступил на кнопку, которую сам же положил мистеру Брауну на макушку. Когда миссис Бёрд примчалась разбираться, что за шум и почему погас свет, она обнаружила, что Паддингтон висит на люстре, а мистер Браун скачет по комнате, держась руками за затылок.
Впрочем, к тому времени почти все украшения уже были развешаны, и дом принял нарядный, праздничный вид. Буфет ломился от орехов, апельсинов, фиников и изюма (Паддингтону запретили к ним даже притрагиваться), а мистер Браун перестал курить трубку и наполнял воздух вкусным ароматом сигар.
Праздничная суматоха всё усиливалась и достигла предела за несколько дней до Рождества, когда из школы приехали Джонатан и Джуди.
Но все эти дни, полные забот и хлопот, ни в какое сравнение не шли с самим Рождеством!
Утром двадцать пятого декабря Брауны проснулись рано – гораздо раньше, чем собирались. Началось всё с того, что Паддингтон открыл глаза и обнаружил в ногах кровати наволочку от подушки, которой накануне и в помине не было. Он зажёг лампу и удивился ещё сильнее: из наволочки торчали очень заманчивые свёртки!
Паддингтон принялся разворачивать яркую блестящую обёртку. Несколько дней назад по совету миссис Бёрд он написал на бумажке, что хотел бы получить в подарок, и спрятал бумажку в дымоход[11]. И представляете, в наволочке оказалось всё, о чём он просил!
Прежде всего – большой химический набор от мистера Брауна. Целая коробка баночек, бутылочек и пробирок. Кроме того – крошечный ксилофон, подарок миссис Браун. У медвежонка даже дух захватило. Он очень любил музыку, особенно громкую, которой можно дирижировать, и всегда мечтал научиться на чём-нибудь играть.
В свёртке от миссис Бёрд оказался самый желанный подарок – клетчатая кепка, о которой он давно мечтал и даже подчеркнул её в своём списке толстой чертой. Паддингтон долго стоял на краю кровати, не в силах оторваться от своего изображения в зеркале.
Джонатан и Джуди подарили ему по книге о путешествиях. Паддингтон очень любил географию, поскольку и сам немало попутешествовал, поэтому карты и цветные фотографии привели его в полный восторг.
Шум в его комнате скоро разбудил Джонатана и Джуди, и в доме поднялся страшный тарарам. Куда ни глянь, всюду валялись верёвочки, тесёмочки и клочки бумаги.
– Я не меньше других горжусь тем, что я англичанин, – ворчал мистер Браун, – но всему есть свои пределы. Когда я слышу национальный гимн в шесть часов утра, да ещё на ксилофоне, да ещё в медвежьем исполнении…
Как всегда, наводить порядок пришлось миссис Бёрд.
– До обеда больше никаких подарков, – распорядилась она. Ей и самой досталось: она столкнулась с Паддингтоном на лестничной площадке, как раз когда он исследовал свой химический набор, и какая-то гадость просыпалась ей в туфлю.
– Ничего страшного, миссис Бёрд, – успокоил её Паддингтон, заглянув в инструкцию. – Это просто железные опилки. Они, кажется, неопасные…
– Даже если и так, – отрезала миссис Бёрд, – мне не до всяких глупостей: надо ещё приготовить праздничный обед, не говоря уж о твоём деньрожденном пироге!
Брауны уже давно решили, что медведю полагается два дня рождения в году – один летом, один на Рождество, и сегодня намечался большой праздник, на который пригласили мистера Крубера.
После завтрака вся семья отправилась в церковь, так что утро прошло незаметно. Вернувшись домой, Паддингтон стал думать, чем бы заняться дальше. Выбор был так велик, что он долго не мог ни на чём остановиться. Он немножко полистал новые книжки, потом смешал несколько пахучих жидкостей и устроил маленький взрыв.
Мистеру Брауну уже попало за его подарок – особенно когда Паддингтон добрался до главы «фейерверк в вашей комнате». Кроме того, он изготовил длиннющую резиновую змею, которая до смерти перепугала миссис Бёрд, когда они встретились на лестнице.
