Он напряг все свои силы, чтобы добраться до берега, но напрасно. Набегая одна на другую, волны играли им, словно он был жалкой щепкой или соломинкой. К счастью, вскоре налетела огромная волна, которая с размаху выбросила его на берег.
При этом он так сильно стукнулся, что чуть не переломал себе руки и ноги. Но он быстро успокоился, подумав: «Я еще хорошо отделался!»
Между тем небо понемногу прояснилось, солнце засияло вовсю, и море стало тихим и гладким, как масло.
Пиноккио разложил свою одежду для просушки и огляделся по сторонам: не появится ли на огромном пространстве воды хотя бы одна-единственная лодочка с одним-единственным человеком? Но как он ни напрягал зрение, он не видел ничего, кроме неба, моря и двух-трех парусов, плывущих так далеко, что они казались не больше мухи.
— Узнать хотя бы, как этот остров называется! — простонал Пиноккио. — Узнать хотя бы, не живут ли на острове приличные люди, то есть такие люди, у которых не существует обычая вешать детей на ветках деревьев! Но у кого я могу об этом узнать? И есть ли тут вообще ктонибудь?
При мысли, что он один-одинешенек в обширной и необитаемой стране, Пиноккио так опечалился, что готов был зареветь. И вдруг он увидел совсем близко от берега плывущую по своим личным делам большую рыбу.
Не зная, как эту рыбу зовут. Деревянный Человечек окликнул ее очень громко и раздельно:
— Эй! Синьора Рыба! Разрешите мне задать вам вопрос!
— Милости прошу, — ответила рыба, оказавшаяся таким любезным Дельфином, какого вряд ли сыщешь во всех морях мира.
— Не будете ли вы любезны сказать мне, имеются ли на этом острове деревни, где можно достать чего-нибудь поесть без опасения самому быть съеденным?
— Несомненно, — ответил Дельфин. — Кстати, одна тут совсем рядом.
— А как мне туда добраться?
— Если ты пойдешь налево по маленькой тропке следом за своим носом, ты ее никак не обойдешь.
— Еще вопрос, пожалуйста! Вы плаваете днем и ночью по морям, не встретили ли вы случайно маленькую лодочку с моим отцом?
— А кто твой отец?
— Лучший отец во всем мире, точно так же как я — наихудший сын на свете.
— Во время ночной бури маленькая лодка, очевидно, утонула.
— А мой отец?
— Скорее всего, его проглотила страшная Акула, которая с некоторых пор сеет смерть и запустение в наших водах.
— Она большая, эта Акула? — спросил Пиноккио, начиная дрожать от страха.
— Огромная, — ответил Дельфин. — Чтобы ты мог себе представить ее размеры, скажу тебе, что она больше пятиэтажного дома и имеет такую широкую и глубокую пасть, что туда может спокойно въехать целый поезд с дымящим паровозом.
— Мамочки! — в ужасе вскричал Деревянный Человечек, быстро оделся и еще раз обратился к Дельфину: — До свидания, синьора Рыба! Простите за задержку, тысяча благодарностей за вашу любезность.
Затем он поспешил в путь и шел быстро, почти бежал. По при малейшем шуме он сразу же оборачивался, так как опасался, что его преследует Акула величиной с пятиэтажный дом, с целым поездом во рту.
Спустя полчаса он добрался до деревни, называвшейся Деревня Трудолюбивых Пчел. Улицы кишели людьми, деловито сновавшими туда и обратно. Все здесь работали, все что-то делали. Даже в увеличительное стекло нельзя было найти бездельника или лентяя.
«Ясно, — сказал себе лодырь Пиноккио, — эта деревня не для меня. Я не рожден для труда».
Но его мучил голод, так как он двадцать четыре часа ничего не ел, даже пшенной каши.
Что делать?
У него были только две возможности утолить голод: либо искать работу, либо заняться попрошайничеством и таким образом раздобыть сольдо или кусок хлеба.
Попрошайничать ему было стыдно, так как отец ему втолковал, что на это имеют право только старики и калеки; все остальные обязаны работать.
Но вот на улице появился запыхавшийся и вспотевший человек, который с большим трудом один толкал две тачки с углем.
Пиноккио решил, что, судя по лицу, это хороший человек, приблизился к нему и, потупив от стыда глаза в землю, сказал очень тихим голосом:
— Не дадите ли вы мне сольдо, чтобы я не погиб от голода?
— Не одно сольдо, — ответил угольщик, — а четыре сольдо ты получишь, если поможешь мне довезти до дома эти две тачки.
— Вы меня удивляете! — возразил Деревянный Человечек обиженно. — Имейте в виду, что я никогда еще не был вьючным ослом и никогда не возил тачки.
— Тем лучше для тебя! А если ты действительно так голоден, мой мальчик, тогда отрежь себе два-три толстых ломтя от своего высокомерия и съешь их, только смотри не подавись.
Через несколько минут появился каменщик, который нес на спине ящик с известью.
— Любезнейший, не дадите ли вы бедному мальчику, зевающему от голода, одно сольдо?
— Охотно. Иди со мной, помоги мне отнести известь, и тогда ты получишь целых пять сольдо.
— Но известь тяжелая, — сказал Пиноккио, — а я не хочу напрягаться.
— Если ты не хочешь напрягаться, мой мальчик, тогда зевай сколько влезет, благословляю тебя.
В течение какого-нибудь получаса мимо прошло еще человек двадцать, и Пиноккио у каждого просил милостыню, но все отвечали ему:
— Неужели тебе не стыдно? Зря ты шляешься по улицам. Лучше найди работу и учись зарабатывать на хлеб.
Наконец появилась добрая женщина с двумя кувшинами воды.
— Вы не возражаете, добрая донна, если я глотну водички из вашего кувшина?
— Пей, мой мальчик, — сказала женщина и поставила оба кувшина на землю.
Налакавшись воды, как гриб, Пиноккио вытер рот и пробормотал про себя:
— От жажды я уже избавился. Если бы я мог таким же образом избавиться от голода!
Когда добрая женщина услышала эти слова, она поспешно проговорила:
— Если ты поможешь мне донести до дома один из этих кувшинов, я дам тебе кусок хлеба.
Пиноккио внимательно посмотрел на кувшин и не сказал ни да, ни нет.
— А к хлебу я дам тебе большую миску цветной капусты, приправленной уксусом и маслом, — продолжала добрая женщина.
Пиноккио снова внимательно посмотрел на кувшин и не сказал ни да, ни нет.
— А после цветной капусты я дам тебе прекрасную ликерную конфету.
Перед таким искушением Пиноккио не мог устоять. Он сорвался с места и крикнул:
— Ладно! Я снесу вам кувшин домой.
Кувшин был очень тяжелый, а так как руки у Деревянного Человечка оказались слабоваты, он вынужден был волей-неволей тащить кувшин на голове.
Дома добрая женщина пригласила Пиноккио к накрытому столу и положила перед ним кусок хлеба, цветную капусту и конфету.
Пиноккио не ел — он глотал. Его желудок казался пустым, как квартира, в которой пять месяцев никто не жил.
Когда его ужасный голод постепенно утих, он поднял голову, чтобы поблагодарить свою благодетельницу. Но не успел он как следует вглядеться в ее лицо, как длинное-предлинное «ю-оо-о» — вырвалось из его горла, и он в глубоком изумлении остался сидеть как окаменелый, с широко раскрытыми глазами и ртом, полным цветной капусты и хлеба.
— Что тебя так удивило? — спросила добрая женщина и засмеялась.
— Вы... — залепетал Пиноккио, — вы... вы... вы похожи... вы мне напоминаете... да, да, да, это тот же голос... те же волосы... да, да, да... у вас лазурные волосы... как у нее!.. Ах, милая маленькая Фея, милая маленькая Фея!.. Ну скажите же мне, что это вы, действительно вы! Если бы вы знали! Я так плакал, так страдал!..
И при этих словах слезы брызнули у него из глаз, и он упал и обнял колени таинственной женщины.
25. ПИНОККИО ДАЕТ ФЕЕ ОБЕЩАНИЕ СТАТЬ ХОРОШИМ И УЧИТЬСЯ, ТАК КАК ЕМУ НАДОЕЛО БЫТЬ ДЕРЕВЯННЫМ ЧЕЛОВЕЧКОМ И ОН ХОЧЕТ СТАТЬ ХОРОШИМ МАЛЬЧИКОМ
Сначала добрая женщина отрицала, что она маленькая Фея с лазурными волосами. Но, поняв, что тайна разоблачена, она не стала больше притворяться, призналась и сказала Пиноккио:
— Каким образом ты, деревянный плутишка, понял, что я — это я?
— Мне это открыла большая любовь к вам.
— А ты помнишь? Ты ведь меня оставил маленькой девочкой, а теперь ты видишь меня женщиной, и я могла бы, пожалуй, быть твоей матерью.
— Это очень хорошо, потому что теперь я могу называть вас не сестричкой, а мамой. Я уже давно мечтаю иметь маму, как все другие дети. Однако как вы сумели так быстро вырасти?
— Это моя тайна.
— Научите меня — я тоже хотел бы стать немножко больше. Разве вы не замечаете? Я все еще ростом с головку сыра.
— Ты ведь не можешь расти, — объяснила ему Фея.
— Почему?
— Потому что деревянные человечки не растут. Они являются на свет деревянными человечками и живут и умирают тоже деревянными человечками.
— Ах, мне осточертело быть Деревянным Человечком! — воскликнул Пиноккио и ударил себя кулаком по голове. — Пора мне уже стать человеком.
— И ты станешь им, если заслужишь.
— Правда? А чем я могу это заслужить?
— Очень просто. Ты должен только привыкнуть быть хорошим мальчиком.
