Она знала, что пострадавший будет только один — и это будет не она. Крепко сжимая в когтях увесистую дубинку из ветки дерева ореха-пекана, Нира сделала круг над кузницей, рассчитывая нужный угол атаки. Она решила, что лучше всего тут подойдет классическая смертельная спираль, которую совы используют при охоте на среднего размера дичь.
Сердце у Ниры бешено забилось, желудок сладостно сжался в предвкушении убийства, и она начала снижение.
Но когда она была уже готова нанести удар, полярная сова резко обернулась, сжимая в когтях кузнечные клещи. Как ни странно, она вовсе не выглядела застигнутой врасплох. Напротив, быстро отскочила в сторону и поднялась в воздух.
В клещах у нее был зажат странно изогнутый кусок металла, наверное, очередное «произведение искусства». Но разве это смехотворное оружие могло соперничать с дубинкой и боевыми когтями!
Нира стремительно развернулась, но полярная сова нырнула в сторону. «Проворная штучка!» — раздражено подумала Нира.
Тем временем полярная сова попыталась перейти в атаку и ударить, лишив врага равновесия.
Уворачиваясь, Нира заметила, что ее противница пытается дотянуться до кузнечного молота. Этого никак нельзя было допустить, ведь тот был гораздо опаснее клещей! Но проклятая полярная сова уже была во взмахе крыла от смертоносного оружия.
И тут Ниру осенило. На бешеной скорости она обрушилась на полярную сову всем телом и запихнула ее в пылающую печь. Дикий вопль пронесся над лесом, и в воздухе запахло горелыми перьями.
Нира подобрала оброненные клещи и поглубже затолкала корчившуюся птицу в гудящее пламя.
— Я слышала, дорогуша, что Ночные Стражи любят лакомиться жареным мясом. Жаль, что их сейчас нет рядом! То-то был бы сюрприз для твоей сестрички, несравненной мадам Плонк! — визгливо расхохоталась она.
Когда все было кончено, она обыскала кладовую. Потом взяла кузнечную корзину и до отказа набила ее всякой всячиной. Перед отлетом, она снова подошла к кузне. От полярной совы осталась лишь едва заметная кучка обугленных костей и россыпь угольков.
Нира как следует вымазалась в золе, особенно густо покрыв сажей свой белоснежный лицевой диск, чтобы скрыть шрам. Потом бросила в корзинку молот и клещи. Она знала, что рядом с кузницей есть пруд и поспешила туда, чтобы полюбоваться своим отражением в блестящей воде.
«Отлично, я бы сама себя не узнала! Вылитый кузнец. А теперь — в путь! Следующая остановка у торговки Мэгз».
Знаменитая сорока-торговка по имени Мэгз жила в той части Серебристой Мглы, где было особенно много разрушенных церквей, замков и прочих непонятных зданий, оставшихся от Других. Это место идеально подходило для ее ремесла, ведь здесь можно было легко пополнять ассортимент товара.
Мэгз уже несколько лет жила в часовне красивой старинной церкви. Из разноцветных осколков витражного стекла она понаделала себе причудливых украшений для стен, а в развалинах окрестных домов разыскала почти целые старинные чайные чашки и осколки блюдец. От дома Мэгз было всего полночи полета до огромного роскошного дворца, и сорока год за годом обшаривала его, собирая обрывки гобеленов, серебряные кубки, осколки фарфора и даже обрывки картин.
Картины были страстью Мэгз. Вот уже много лет жилище ее украшал прекрасный кусочек полотна, который Мэгз выклевала из большой картины, изображавшей лицо Другого.
Мэгз не нужно было целое лицо, ее интересовал только глаз. Она была без ума от глаз Других, и аккуратно вырывала их из разных картин. Глаза сводили ее с ума, ведь они были разноцветные — черные, коричневые, тускло-желтые, зеленые, серые и даже голубые, самые редкие и прекрасные из всех.
Мэгз надеялась, что когда-нибудь ей повезет найти красные или фиолетовые глазки, но пока они почему-то не попадались. Возможно, эта одержимость глазами объяснялась тем, что сама Мэгз была одноглазой. Много лет назад глаз ей выклевала шальная ворона, и с тех пор Мэгз приходилось скрывать свой изъян под косо подвязанной банданой. Труднее всего было научиться летать с одним глазом, но за несколько лет сорока сумела привыкнуть и к этому.
В этот день Мэгз, как всегда, сортировала и раскладывала товары вместе со своей помощницей Болтушкой. Работа не клеилась, потому что сорока постоянно думала о картинной галерее. Наконец, она не выдержала и повернулась к Болтушке.
— Хорошая ночка для полета, — кашлянула она.
— Точно, мадам, уж такая хорошая! — охотно подхватила Болтушка. Помощница Мэгз была на редкость бестолковым созданием, однако и от нее бывала какая-никакая польза.
— Хочу заглянуть в портретную галерею, поискать глазки.
— И правильно, мадам, отличная мысль. Раз уж вы туда собрались, то не забудьте оторвать в большом салуне несколько кисточек с занавесок! Страсть какие хорошенькие там кисточки, ну просто загляденье!
— Не в салуне, а в салоне, дурочка, — поправила помощницу Мэгз. — Сколько раз тебе повторять? Это совершенно разные слова, и смысл у них тоже разный.
— Да какая разница! — еле слышно пробурчала Болтушка.
— Поторгуй тут без меня, дорогая. И запомни главное: серебро мы меняем только на серебро. Никаких стекляшек, ясно? Честно говоря, я думаю вообще завязать с этим товаром. Мы и так завалены цветным стеклом по самые клювы, уже девать его некуда! И смотри в оба за глазами. Их меняй только на самое ценное, поняла?
— Да, мадам.
— Ну, тогда ату! — прокричала Мэгз. Она очень любила это непонятное выражение.
Одна из ее лучших покупательниц, мадам Плонк с Великого Древа Га'Хуула, как-то объяснила ей, что в давние времена так кричали Другие, когда охотились в лесах верхом на своих четвероногих животных. Совы с Великого Древа вообще знали много всего интересного, потому что умели читать, а Мэгз еле-еле разбирала слова по складам.
Мэгз завораживало все, связанное с жизнью Других, когда-то обитавших в этих краях. Она часто думала о том, куда и почему они ушли, оставив после себя все эти потрясающие вещи и постройки.
Вскоре после отлета торговки Болтушка услышала снаружи громкий шелест крыльев. Она немного удивилась, поскольку все знакомые ей совы летали гораздо тише. Болтушка высунула голову и увидела покрытую копотью сову из племени кузнецов. Кузнецы нередко наведывались в жилище Мэгз, пытаясь обменять свои угли на что-нибудь более ценное.
Когда Нира неловко поставила на камень свою корзинку и остальные вещи, Болтушка с любопытством уставилась на нее своими блестящими черными глазками. Похоже, эта сова совсем недавно взялась за кузнечное ремесло! Как ни глупа была Болтушка, она все-таки знала, что опытные кузнецы всегда очень ловко обращаются со своим скарбом.
— Угли не берем, не обессудьте, — бросила Болтушка, не поднимая головы от своей работы.
— Я принесла не угли, — ответила Нира.
— Тогда показывайте, — кивнула Болтушка, откладывая в сторону осколки стекла.
— У меня тут вещицы поинтереснее, — пропела Нира. — Торговка Мэгз дома?
— Нет, она полетела по делам.
— Ах, какая жалость! У меня несколько прелестных серебряных вещиц, просто загляденье! Они не для пользы, а для красоты, понимаете? Это искусство.
— Ах, искусство! Торговка Мэгз без ума от искусства, — закивала Болтушка.
— Значит, ей очень повезло, — сказала Нира, вытаскивая из корзины какой-то спиралевидный прут.
— Какая прелесть! — ахнула Болтушка. — Расплавленное серебро, не так ли?
— Да, дорогая. Но расплавить серебро было не самым трудным делом. Гораздо сложнее придать ему нужную форму.
— Представляю, что это за работенка, — кивнула Болтушка, припоминая наказ торговки Мэгз. Как там она сказал? «Серебро за серебро, никакого серебра за стекляшки…» — Хотите взглянуть на нашу коллекцию серебра?
— Меня интересует не только серебро, милочка. Могу я порыться в вашем товаре?
— Конечно, выбирайте, что приглянется. Стекло вот тут, здесь ткани. Тут бусинки, бисер и камни. Чайные чашки интересуют? — затараторила Болтушка, но Нира уже заметила корзинку, почти доверху полную выклеванными из портретов глазами.
— Вот это очень интересно, — пропела она.
— Да уж, ценный товар, — закивала Болтушка. — Торговка Мэгз особенно любит эти нарисованные глазки.
— Глаукс Великий, зеленый глаз!
— Да, мадам. Это мы добыли из портретов Других, ведь у них, как известно, глаза были самых разных цветов.
— Никогда в жизни не видела зеленых глаз! — продолжала восторгаться Нира.
— Да вы ройтесь, не стесняйтесь!
— Спасибо, золотко.
Болтушка задумчиво наклонила голову. Эта любезная и ласковая сова была совершенно не похожа на сварливых кузнецов, не отличавшихся хорошими манерами. Чудеса, да и только!
