Голубь улетел, и Златокудрая поспешила к медведю.
Медведь Ворчун, староста лесного зверья, дожидался её перед своей берлогой. Вокруг собрался и кой-какой лесной народ.
— Человеческий ягнёнок, — проговорил Ворчун, — садись тут подле меня и слушай, что будут о тебе говорить.
Первой начала маленькая ядовитая змейка:
— Моя подруга Рогатая гадюка ужалила девочку Марицу. А этот человеческий ягнёнок Марицу вылечил, а моей подруге размозжил камнем голову. Разреши мне, Ворчун, укусить её!
Потом заговорила рысь Капризуля::
— Где-то в горах живёт орлиный птенец Гвоздяной Клюв. Этот человеческий ягнёнок носит ему пропитание. И не желает мне выдать, где скрывается малолетний разбойник. Разреши мне, Ворчун, выцарапать ей глаз!
А Тётушка-лиса сказала:
— Ты давно дал мне право, Ворчун, съесть гусака Гоготуна. Но человеческий ягнёнок открыл старому Мартину источник. Мартин стал Князевым пастухом, и я никак не могу гуся подкараулить. И во всём этом виновата Златокудрая. Разреши мне отгрызть ей руки.
Тогда дрозд прокричал с ветки:
— Этот человеческий ягнёнок больше любит людей, чем нас. Златокудрая нашла серебряную денежку мальчику Павле, спасла от укуса девочку Марицу, показала источник Мартину, а сегодня ещё вытряхнула у Милицы из лукошка ядовитые поганки и сбросила свой волос Ульрику.
Ворчун хмуро взглянул на девочку и проговорил:
— Златокудрая, защищайся, если можешь!
Златокудрая в ответ запела:
Кабы в нашем бы лесу
Чудо совершилось, —
У оленихи дитя
Белое родилось!
То-то радости зверью, —
Все забудут ссоры,
Не нужны теперь клыки
Волку Козодёру!
У гадюки из зубов
Станет мёд сочиться,
И птенец в гнезде своём
Рыси не боится! Чудо белое,
Долгожданное!
Но медведь Ворчун проговорил:
— Златокудрая, ты никогда не забудешь людей. И поэтому заслуживаешь наказания. Я должен был бы выгнать тебя из нашего леса. А ты нас зачем-то смущаешь песней о белом олене, которого мы с таким нетерпением давно уже ждём. Послушай, человеческий ягнёнок! Может быть, ты что-нибудь об этом знаешь? Говори, или я выдам тебя волку Козодёру.
— Правильно! Выдать её! Выдать! — хором закричали Тётушка-лисица, Капризуля и змейка.
— Подожди, Ворчун, не губи меня! — воскликнула Златокудрая и заплакала.
Вдруг в лесу поднялся шум. Блеяние, писк, мяуканье, чириканье. Гомон, суета. Ручьи затараторили. Ветки радостно зашелестели.
Рысь Капризуля вскочила на высокий сук и мяукнула:
— Что такое? что такое?
А пролетавший мимо голубь Сизокрылый прогугукал:
— Гу-гу! Весть чудесную несу! У оленихи в лесу чудо белое!
— Что такое? — пробубнил недоверчиво медведь.
— В логове оленя Витой Рог появился маленький белый оленёнок!
— В логове оленя Витой Рог появился маленький белый оленёнок! — закричали птицы, зажурчали потоки, зашумели ветки листвою.
— Ура! Ура! Слава нашему лесу! — завопил Ворчун, поднялся с места и вперевалку бросился к логову оленя Витой Рог.
Звери с криками восторга повалили за ним. Лёгкая, как перышко, впереди всех летела Златокудрая и твердила:
— Мой белый оленёнок! Мой белый оленёнок!
ДРУЖБА С ОРЛОМ И ОЛЕНЕМ 1. В путь
Прошло больше года, с тех пор как в логове оленя Витой Рог появился Белый оленёнок. Олениха кормила его своим молоком, и оленёнок подрастал вместе с золотоволосой девочкой.
Весь лес гордился Белым оленёнком, и разнеслась молва о нём до самых дальних гор. А Златокудрая стала всеобщей любимицей, потому что Белый оленёнок был с ней неразлучен. Она его охраняла и прятала от князя Бодо и его ищеек. Волк Козодёр и тот не смел её тронуть. И стала Златокудрая настоящей владычицей леса.
Но вот оленёнок вырос, обзавёлся прекрасными молодыми рожками и о чём-то загрустил, затосковал.
— Что с тобой? — спросила его однажды Златокудрая.
— Вчера я был на Островерхой скале. Видел далёкие леса, поля, озёра и реки. Видел синее море и острова. А мне что же, так и жить всегда в нашем лесу? Скучно видеть всё одно и то же.
— Давай с тобой поскачем посмотреть белый свет! — воскликнула Златокудрая.
В тот же вечер Златокудрая — гоп! — вскочила оленю на спину, и — фьить! — они пустились в путь.
— Мы с тобой слетаем и вернёмся, и никто в лесу ничего не узнает, — сказала девочка.
Счастливо выбрались они из леса. Олень понёсся по полям. И вдруг остановился и ушки повернул назад.
— Сестрица, — сказал олень, — кто-то гонится за нами.
Златокудрая обернулась и увидела два уголька алчно пылающих глаз.
— Это волк Козодёр. Ворчун отсюда далеко, вот он и выслеживает нас. Но пока мы вместе, он не страшен нам. Ты его рогами забодаешь, а я камнями его поколочу.
Прискакали они к широкой реке.
— Крепче держись за рога! — воскликнул олень, бросился в воду и поплыл.
Посреди реки обернулась Златокудрая назад и увидела на том берегу два пылающих ненавистью глаза. И крикнула волку:
— Эй! Козодёр! Знать бы мне, что ты тоже белый свет посмотреть решил, я бы тебе выстроила мост.
На другом берегу реки было тоже широкое поле, а за полем дорога. Вдоль дороги что-то белело вдали.
— Что это такое? — удивился олень.
— Человечье логово, оно называется домом, — объяснила Златокудрая.
— Хотелось бы мне увидеть людей и их дом.
— Поднеси меня к дому, только тихо. Видишь, там окно открыто. На окне свеча горит.
Белый олень поскакал неслышно к дому. Его привлекала свеча на окне. Казалось, это звёздочка упала с неба, и ему хотелось разглядеть её получше.
2. Черный пёс, белая коза и добрая волшебница
У открытого окна того белого домика стояла женщина и горько плакала.
— О горе! Бедный мой Драго! Куда ж это ты подевался? Уж не утонул ли в реке? Уж не погиб ли в лесу? Вот и ночь настала, а нет ни Драго моего, ни мужа, который пошёл его искать.
Какой-то шёпот послышался под окном. Женщина присмотрелась внимательней. И сквозь слёзы померещилось ей, что кто-то от её окна мчится в темноте к реке. Долго ещё стояла женщина у открытого окна и плакала. Но вот открылась дверь. В дом с фонарём в руке вошёл её муж. Он был один, усталый и печальный.
— О горе, горе! Ты не нашёл его! — запричитала женщина.
— Нет его нигде, — ответил муж. — Я собрал всех наших соседей. Мы с фонарями и с факелами всю округу обшарили. Звали, кричали, но Драго как в воду канул. Не знаю, куда наш сыночек пропал..
— Бедный мой Драго! Бедный мой Драго! — рыдала мать.
— Не убивайся, жена. Может быть, он в лесу заснул. Завтра чуть свет опять пойдём его искать. А сейчас прими свечу и затвори окно.
И только было женщина потянулась затворить окно, как кто-то и подал ей прямо в руки её пропавшего сына Драго. Женщина вскрикнула и прижала его к своей груди. А когда спохватилась посмотреть, кто его спаситель, под окном было пусто и темно.
Отец остолбенел от удивления. А потом бросился во двор, звал, искал, аукал — нигде ни души. Не зная, что подумать, вернулся наконец домой, посадил Драго себе на колени, поцеловал его и стал расспрашивать:
— Куда ж ты, сынок, на ночь глядя отправился?
— На реку, отец. К деревянному мосту, камешки в воду бросать. Смотрел, как они круги делают. Круги сначала маленькие, а потом большие расходятся.
— Почему же ты домой не возвращался?
— А ко мне через мост прибежал какой-то пёс. Огромный и чёрный. Зубы у него острые-острые. А в глазах два угля горят. Он меня в воду загонял. Не пускал домой. Темно уже было. Я от него убегал и плакал.
— А люди вокруг были? Кто-нибудь услышал тебя?
— Вначале никого вокруг не было. Только я и этот гадкий пёс. А потом кто-то стал звать: «Драго, Драго!» А я крикнул: «Мама!» Тут чёрный пёс меня за рубашку схватил. На землю повалил. И на мост потащил.
— Ну, а потом-то что? Потом?
— Потом, откуда ни возьмись, явилась белая коза. Большая, но без бороды. У козы рога кустистые. Она стала бороться с тем псом. Рогами его бодать. Пёс и убежал. А ко мне подошла волшебница.
— Какая ещё волшебница?
— Добрая волшебница. И красивая. Она меня на руки взяла и села со мной на белую козу.
— Женщина верхом на козе? — не уставал изумляться отец.
— Ну и что ж! Она ещё сказала мне: «Никогда больше, Драго, не ходи один на реку!» И поцеловала меня. А коза помчалась вскачь. Подскакала прямо под наше окошко. У волшебницы длинные такие золотистые волосы. И она подала меня прямо маме в руки. Как ты думаешь, прокачусь я ещё когда-нибудь с волшебницей на белой козе?
Отец и мать переглянулись, поражённые.
— Должно быть, он заснул у реки и ему приснился сон. Но кто его привёл домой? Кто передал его с рук на руки в окошко? — недоумевал отец.
