Морис Дрюон - Тисту - мальчик с зелеными пальцами

Ветер врывался Тисту под рубашку и надувал ее парусом.

«Надо покрепче держаться!» - решил Тисту и вновь полез наверх. Он думал, что дальше будет еще труднее, но, как ни странно, подниматься становилось все легче и легче.

Ветер стих. Теперь не слышно было ни единого звука. Кругом царила безмолвная тишина. Словно далекое гигантское пламя, засверкало солн­це. Земля казалась тенью, только тенью, и ничем иным.

Тисту не сразу догадался, что лестница кончилась. Он заметил это лишь тогда, когда взглянул себе на ноги: был он босой, без любимых своих ночных туфель - значит, потерял их по дороге! Да, лестницы больше не существовало, и все-таки он поднимался наверх, поднимался без устали, без всякого труда.

«Вот чудеса!» - подумал Тисту.

И вдруг он нырнул в огромное облако - белоснежное, пенистое, шел­ковистое, в котором ничего нельзя было разглядеть.

Это облако напоминало Тисту что-то знакомое, близкое. .. ну да, такое же белое, такое же пушистое ... Но что именно?. и он вспомнил: это облако напоминало ему усы старого Седоуса, только в тысячу, в миллион раз больше.

Тис ту уже готов был ринуться вверх, в это неведомое, прекрасное, огромное облако ...

Вот тут-то он и услышал чей-то голос, удивительно похожий на го­лос Седоуса, но слишком громкий, внушительный и степенный. И голос этот произнес:

- А-а ... Вот и ты наконец!

И Тисту навсегда исчез в том неведомом мире, о котором ничего не знают даже те, кто пишет разные истории.

Однако Тисту был хорошим мальчиком, и, зная, что родители и все те, кто любит его, будут сильно тревожиться, он дал о себе знать в последний раз. Сделал он это через Гимнаста. Ведь я уже говорил вам о том, что пони этот знал многое.

Едва Тисту скрылся из виду, пони принялся щипать траву. Учтите, он был вовсе не голоден и, однако, все щипал и щипал: видно, торопился. Щипал он как-то странно: можно было подумать, будто он выводит ка­ кой-то узор или же идет по заранее намеченному следу. И пока он медленно двигался вперед, на месте изжеванной, выдранной, вырванной им травы потянулась плотная, густая цепь распустившихся золотых лютиков. Наконец пони кончил свою работу и пошел отдыхать.

Когда же утром все обитатели Сверкающего дома высыпали наружу и принялись звать Тисту, то увидели вдруг посреди луга две маленькие ночные туфли и фразу, выведенную красивыми золотистыми цветами:

 Тисту был добрым волшебником.