15. ДО СВИДАНЬЯ, ДЖОРДЖИНА!
Мистер Уонка закончил читать рецепт и, бережно скатав листок, сунул его обратно в карман.
— Да, чрезвычайно сложный состав! — сказал он. — Неудивительно, что мне пришлось так долго его подбирать.
Мистер Уонка поднял пузырек над головой и слегка встряхнул его. Пилюли внутри громко застучали друг о друга, словно стеклянные шарики.
— Ну, сэр, — сказал он, предлагая пузырек сначала дедушке Джорджу, — хотите попробовать пилюлю-другую?
— Готовы ли вы поклясться, что действие будет таким, как вы говорили, и никаким другим? — спросил дедушка Джордж.
Мистер Уонка положил руку на грудь и торжественно произнес:
— Клянусь!
Вперед выступил Чарли, а следом и дедушка Джо. Эти двое все время старались держаться вместе.
— Извините, пожалуйста, за вопрос, — сказал Чарли, — но все-таки уверены ли вы до конца, что абсолютно правильно составили смесь?
— Я-то уверен, а с чего это ты вдруг начал задавать такие дурацкие вопросы? — спросил мистер Уонка.
— Я вспоминаю о жевательной резинке, которую вы дали Виолетте Борегард, — ответил Чарли.
— Так вот что тебя беспокоит! — воскликнул мистер Уонка. — А разве ты не помнишь, мой мальчик, что я вовсе не давал Виолетте этой резинки? Она схватила ее без разрешения! Я кричал: «Остановись! Выплюнь обратно!» — но глупая девчонка не обращала на меня никакого внимания. А «Уонкавит» — это совсем другое дело. Я сам предлагаю эти пилюли твоему дедушке и бабушкам. Я рекомендую их! И если их принимать согласно моим предписаниям, они безвредны, как леденцы!
— Разумеется, безвредны! — закричал мистер Баккет. — Удивляюсь, чего еще вы ждете?
Попав в Шоколадный Цех, мистер Баккет буквально стал другим человеком. Раньше это был тихий, скромный и застенчивый мужчина. Проведя большую часть жизни за прикручиванием колпачков к тюбикам с зубной пастой, едва ли можно выработать в себе иные черты характера. Но волшебное зрелище огромной Шоколадной Фабрики вдохнуло в него новые силы. А вся эта история с пилюлями просто потрясла его.
— Послушайте! — закричал он, подойдя к краю кровати. — Мистер Уонка предлагает вам новую жизнь! Так соглашайтесь, пока не поздно!
— Это восхитительное ощущение! — сказал мистер Уонка. — И все произойдет очень быстро. По году в секунду. То есть за каждую секунду вы будете становиться моложе ровно на один год.
Он подошел к кровати и аккуратно поставил пузырек с пилюлями на самую середину.
— Прошу вас, друзья мои! — сказал он. — Угощайтесь!
— Смелей! — закричали хором симпатимпасы.
Теперь к успехам путь открыт
Тем, кто смышлен и башковит,
Кто понял, что ему сулит
Великолепный «Уонкавит»!
Это было уже чересчур для несчастных стариков. Все трое одновременно бросились на маленький пузырек. Шесть костлявых рук пытались схватить его, но проворней всех оказалась бабушка Джорджина. С победным воплем она отвинтила крышку и высыпала крошечные желтые пилюли на колени, загородив их руками от остальных, чтобы никто не мог отнять ее добычу. Она быстро пересчитала пилюли и возбужденно воскликнула:
— Отлично! Здесь двенадцать штук! Шесть мне и по три — вам!
— Так нечестно! — завизжала бабушка Джозефина. — Каждому полагается по четыре!
— По четыре! — крикнул дедушка Джордж. — Эй, Джорджина, отдавай мою долю!
Мистер Уонка пожал плечами и отвернулся. Он терпеть не мог ссор и склок и не переносил в людях жадности и эгоизма. «Пусть сами разбираются между собой!» — подумал он и пошел прочь. Он медленно брел к Шоколадному водопаду и говорил себе: «Никуда не денешься! К сожалению, люди почти никогда не могут разойтись миром, если речь заходит о чем-то по-настоящему ценном. И хуже всего они ссорятся из-за денег. А ведь эти пилюли дороже денег. Они дают то, что нельзя купить ни за какую цену. Каждая из них стоит по меньшей мере миллион долларов». Он знал, что на свете есть много очень богатых людей, которые готовы заплатить и больше, чтобы стать на двадцать лет моложе. Он остановился у берега Шоколадной реки под самым водопадом, глядя как расплавленный шоколад с шумом и плеском падает вниз. Мистер Уонка надеялся, что грохот водопада заглушит крики спорящих стариков, но надежда оказалась тщетной. Он прекрасно слышал все, что делалось у него за спиной.
— Я первая их взяла! — кричала бабушка Джорджина. — Значит, мне и делить!
— Ишь какая умная! — вопила бабушка Джозефина. — Мистер Уонка дал их не тебе одной! Он дал их всем нам!
— Мне полагается моя доля, и я ее получу во что бы то ни стало! — орал дедушка Джордж. — Эй, жена! А ну-ка давай ее сюда!
Потом, прерывая перепалку, раздался строгий голос дедушки Джо:
— Прекратите немедленно! Все трое! Вы ведете себя как дикари!
— А ты, Джо, не суйся не в свое дело! Тебя это не касается! — заявила бабушка Джозефина.
— И вообще, Джози, — продолжал дедушка Джо, — будь поосторожней. Четыре пилюли — слишком много для одного человека.
— Конечно! — вмешался Чарли. — Бабушка, ну пожалуйста, съешьте по одной или по две штуки, как говорил мистер Уонка, и оставьте немного для мамы с папой и для дедушки Джо!
— Да уж! — воскликнул мистер Баккет. — Я бы не отказался от такой пилюльки!
— Как было бы замечательно, — проговорила миссис Баккет, — стать на двадцать лет моложе и забыть, как по вечерам ноют ноги! Мама, не могла бы ты выделить нам по одной штуке?
— Едва ли! — отрезала бабушка Джорджина. — Эти пилюли предназначены только для нас троих! Так сказал мистер Уонка!
— Где моя доля? — заорал дедушка Джордж. — Джорджина, я кому сказал, давай ее сюда!
— Отпусти меня, грубиян! — раздался крик бабушки Джорджины. — Ты делаешь мне больно! Ой!.. Хорошо! Хорошо! Перестань выкручивать мне руку, и я разделю их поровну!.. Вот… Четыре Джозефине… четыре Джорджу… и четыре мне…
— То-то же! — сказал дедушка Джордж. — Давно бы так. Ну, кто принесет немного воды?
Даже не оборачиваясь, мистер Уонка знал, что три симпатимпаса уже бегут к кровати с тремя стаканами воды. Симпатимпасы всегда рады помочь любому.
Наступила небольшая пауза, а потом опять раздался голос дедушки Джорджа:
— Пошло дело!
— Я снова буду молодой и красивой! — воскликнула бабушка Джозефина.
— Прощай, старость! — кричала бабушка Джорджина. — Ну-ка, все дружно! До дна!
В районе кровати все затихло. Мистеру Уонка ужасно хотелось обернуться и посмотреть, что там творится, но усилием воли он заставил себя не делать этого. Краешком глаза он видел толпу неподвижно застывших симпатимпасов — их глаза были напряженно устремлены в направлении кровати. Потом тишину нарушил голос Чарли:
— Ох ты! Вы только посмотрите! Фантастика! Это… это невероятно!
— Я не верю своим глазам! — завопил дедушка Джо, — Они становятся вся моложе и моложе! На самом деле! Гляньте-ка на волосы Джорджа!
— А зубы! — кричал Чарли. — Эй, дедушка, у тебя выросли новые зубы!
— Мама! — бросилась миссис Баккет к бабушке Джорджине. — Мама! Ты такая красивая! Ты такая молодая! А посмотри на папу!
Она указала на дедушку Джорджа.
— Разве не красавец?
— Что ты чувствуешь, Джози? — взволнованно спросил дедушка Джо. — Скажи мне, каково снова почувствовать себя тридцатилетней?… Минутку! Да тебе уже меньше тридцати! Двадцать и ни одного дня больше!.. Может быть, уже хватит?… Я бы на твоем месте остановился. Двадцать лет — прекрасный возраст!..
Мистер Уонка грустно покачал головой и закрыл глаза руками. Если бы кто-нибудь стоял сейчас рядом с ним, он бы услышал, как мистер Уонка тихонько бормочет про себя:
— Боже мой, боже мой! Снова то же самое…
— Мама! — кричала миссис Баккет, но в ее голосе уже слышались тревожные истерические нотки. — Мама, не пора ли остановиться? Это уже слишком! Тебе уже куда меньше двадцати… Никак не больше пятнадцати… даже десяти… Мама… ты… ты… ты уменьшаешься!
— Джози! — одновременно с миссис Баккет кричал дедушка Джо. — Джози, прекрати! Ты уже стала маленькой девочкой! Остановите ее! Скорей!
— Они ушли слишком далеко! — воскликнул Чарли.
— Они съели слишком много! — сказал мистер Баккет.
— Мама уменьшается быстрее всех! — стонала миссис Баккет. — Мама, ты слышишь меня? Ты можешь остановиться?
— Вот это скорость, ничего не скажешь! — проговорил мистер Баккет, который, казалось, один получал удовольствие от всего происходящего. — Действительно год в секунду!
— Похоже, этих годов у них больше не осталось! — простонал дедушка Джо.
— Маме уже не больше четырех! — плакала миссис Баккет. — Три… два… год… Господи, помилуй! Что с ней? Куда она пропала? Мама! Джорджина! Где ты? Мистер Уонка! Идите скорей сюда! Скорей! Случилось что-то ужасное! Что-то не так сработало! Моя мама исчезла!
