Ёжик тем временем вскипятил самовар и разливал чай по блюдечкам. Медвежонку он поставил баночку с мёдом, а Ослику — тарелку с лопушками.
О ёлке Ёжик не думал, но его печалило, что вот уже полмесяца, как сломались его часы-ходики, а часовщик Дятел обещался, да не прилетел.
— Как мы узнаем, когда будет двенадцать часов? — спросил он у Медвежонка.
— Мы почувствуем! — сказал Ослик.
— Это как же мы почувствуем? — удивился Медвежонок. — Очень просто, — сказал Ослик. — В двенадцать часов нам будет уже ровно три часа хотеться спать!
— Правильно! — обрадовался Ёжик.
И, немного подумав, добавил: — А о ёлке вы не беспокойтесь. В уголке мы поставим табуретку, я на неё встану, а вы на меня повесите игрушки.
— Чем не ёлка? — закричал Медвежонок.
Так они и сделали.
В уголок поставили табуретку, на табуретку встал Ёжик и распушил иголки.
— Игрушки — под кроватью, — сказал он.
Ослик с Медвежонком достали игрушки и повесили на верхние лапы Ёжику по большому засушенному одуванчику, а на каждую иголку — по маленькой еловой шишечке.
— Не забудьте лампочки! — сказал Ёжик.
И на грудь ему повесили три гриба-лисички, и они весело засветились — такие они были рыжие.
— Ты не устала, Ёлка? — спросил Медвежонок, усаживаясь и отхлёбывая из блюдечка чай.
Ёжик стоял на табуретке, как настоящая ёлка, и улыбался.
— Нет, — сказал Ёжик. — А сколько сейчас времени?
Ослик дремал.
— Без пяти двенадцать! — сказал Медвежонок. — Как Ослик заснёт, будет ровно Новый год.
— Тогда налей мне и себе клюквенного сока, — сказал Ёжик-Ёлка.
— Ты хочешь клюквенного сока? — спросил Медвежонок у Ослика. Ослик почти совсем спал.
— Теперь должны бить часы, — пробормотал он.
Ёжик аккуратно, чтобы не испортить засушенный одуванчик, взял в правую лапу чашечку с клюквенным соком а нижней, притоптывая, стал отбивать часы.
— Бам! бам! бам! — приговаривал он.
— Уже три, — сказал Медвежонок. — Теперь давай ударю я!
Он трижды стукнул лапой об пол и тоже сказал:
— Бам! бам! бам!.. Теперь твоя очередь, Ослик!
Ослик три раза стукнул об пол копытцем, но ничего не сказал.
— Теперь снова я! — крикнул Ёжик. И все, затаив дыхание, выслушали последние: «Бам! бам! бам!»
— Ура! — крикнул Медвежонок, и Ослик уснул совсем.
Скоро заснул и Медвежонок.
Только Ёжик стоял в уголке на табуретке и не знал, что ему делать. И он стал петь песни и пел их до самого утра, чтобы не уснуть и не сломать игрушки.
Как Ослик, Ёжик и Медвежонок писали друг другу письма
На второй день после Нового года Ёжик получил письмо. Принесла его Белка, подсунула под дверь и убежала.
Медвежонок нацарапал на кусочке бересты:
«Дорогой Ёжик! У меня за окошком падает снег. Снежинки садятся на завалинку и разговаривают. Одна снежинка мне сказала, что видела тебя, но ты ей показался скучным. Будто сидел ты на пеньке у ручья грустный-грустный и о чём-то думал. Я тоже много думаю последнее время. А думаю я о том, что скоро весна, а у нас с тобой нет лодки. Растает снег, кругом будет одна вода, и мы долгое время не увидимся. Не о том ли и ты думал, дорогой Ёжик, сидя на пеньке у ручья? Я так и подумал, что об этом же.
Любящий тебя
М е д в е ж о н о к».
Ёжик прочитал письмо и задумался.
«Действительно, — думал Ёжик, — скоро весна, а у нас нет лодки»
Он достал из шкафа кусочек бересты, отыскал под кроватью вылинявшую иголку, придвинул поближе служивший ему лампой гриб-лисичку и принялся за письмо.
«Дорогой Ослик! — нацарапал Ёжик и кончиком языка потрогал кончик носа. — Я сижу дома, за окном падает снег, а скоро будет весна.»
Тут Ёжик немного подумал и стал царапать дальше:
«Весной много воды, а у нас нет лодки. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Ослик?
Твой друг
Е ж и к».
Письмо он отдал Снегирю, и Снегирь, быстро долетев до домика Ослика, бросил его в форточку.
Когда письмо шлёпнулось на стол. Ослик обедал.
«Хм! — подумал Ослик, разглядывая кусочек бересты. — А ведь это — письмо!»
И принялся читать. Дочтя до половины, он глянул в окно и увидел, что у него за окошком тоже падает снег.
Потом он прочитал вторую половину и решил, что Ёжик прав.
«А ведь надо написать письмо», — подумал он.
Достал кусочек бересты и угольком нарисовал на нём лодку, а внизу написал:
«Дорогой Медвежонок Я сижу за столом, а за окном у меня падает снег. Весной этот снег растает, и будет очень много воды. Если мы сейчас не построим лодку, весной мы не увидимся до самого лета. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
Любящий тебя
О с л и к».
Он отдал письмо Свиристелю и прилёг после обеда отдохнуть.
Получив письмо. Медвежонок рассердился.
«Как — крикнул он. — Я только об этом и думаю. У меня даже голова стала чуть-чуть больше!»
И на обороте Ослиной бересты он тщательно нацарапал:
«Дорогой Ослик. Я самый первый подумал, что нам нужна лодка».
«Нет, — пришёл ответ. — Это Ёжик подумал самый первый»
А Ёжику Ослик написал:
«Ты самый первый подумал, что нам нужна лодка, а Медвежонок говорит, что это он?»
«Я самый первый подумал, — решил Ёжик, получив письмо Ослика. — Ведь если бы я подумал не самый первый. Ослик бы мне об этом не написал!» И он принялся выцарапывать письмо Медвежонку:
«Дорогой Медвежонок, — тихо нацарапал он и потрогал кончиком языка кончик носа. — Я сижу дома а за окошком у меня падает снег…»
Тут он немного передохнул и принялся выцарапывать дальше:
«Я получил твоё письмо, но я уже да-авно думаю, что нам нужна лодка. И не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
Любящий тебя
Е ж и к».
Получив послание Ёжика, Медвежонок так огорчился, что заболел и прохворал всю зиму.
«Ведь это же я первый подумал?» — шептал он, когда ему становилось лучше. И щупал голову.
А весной снег растаял и в лесу было столько воды, что Медвежонок, Ослик и Ёжик не встречались до самого лета.
С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.
Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!
«Седьмая», — прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.
«Ах, здравствуйте, голубушка! — сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними. — В лесу так же безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.
А снег всё падал и падал. Снежинки всё чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
«Очень приятно, — говорил Медвежонок. — Вы — шестьдесят восьмая». И облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он — пушистая, мягкая снежинка… И что он опустился на нос какому-то Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок!» — а в ответ услышал: «Очень приятно, вы — триста двадцатая…»
«Лам-па-ра-пам!» — заиграла музыка. И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился…
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ёжика. Ёжик улыбался и шевелил иголками.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— Жду, когда ты выздоровеешь, — ответил Ёжик.
— Долго?
— Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом — сразу перетащил все свои припасы к тебе…
— И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
![Иоанна Хмелевская - Корова царя небесного [Божественная корова]](https://cdn.my-library.info/books/185251/185251.jpg)
