— Лампу не гасить всю ночь. Все должны быть в состоянии боевой готовности, Снусмумрик сегодня ночует в доме.
Всё было так необычно!
Муми-папа постучал по ящику комода и обещал:
— Мы вас защитим, не бойтесь! Но в ящике молчали. Муми-папа выдвинул ящик, чтобы убедиться, что Вифслу и Тофслу никто не похитил. Но они мирно спали рядом со своим чемоданом.
— Наверно, и нам стоит лечь поспать, — сказал он. — Но только все оставайтесь при оружии.
Всё-таки слегка побаиваясь и без конца обсуждая это друг с другом, все в конце концов разбрелись по своим комнатам, и вскоре в Муми-доме воцарилась тишина. Только на столе в гостиной одиноко горела керосиновая лампочка.
Часы пробили двенадцать. Потом час. Около двух проснулся Ондатр, почувствовав, что ему следует прогуляться на двор. Не успев как следует проснуться, он проковылял на веранду и застыл в изумлении перед диваном. Диван загораживал дверь. И при этом диван был очень тяжёлый.
— Это что ещё за штучки? — проворчал Ондатр и изо всех сил постарался отодвинуть диван к двери. И тут, естественно, раздался сигнал тревоги.
В одно мгновение дом наполнился криками, выстрелами и топотом множества ног. Все ринулись в гостиную, кто с топором, кто с ножницами, кто с ножом, а кто с граблями и лопатами. И все в удивлении уставились на Ондатра.
— Где Морра?! — закричал Муми-тролль.
— Тихо вы, — огрызнулся Ондатр. — Это я. Мне надо выйти. Забыл я про вашу дурацкую Морру.
— Давай выкатывайся, — сказал Снорк. — Только чтобы больше это не повторялось.
Он распахнул дверь веранды. И тут все увидели Морру. Она неподвижно восседала на садовой дорожке и таращила на них свои круглые, безо всякого выражения, глазищи.
Она была не такой уж большой, и вид у неё был не такой уж грозный. Но было в ней что-то ужасно гадкое, и ещё казалось, что она может так неподвижно просидеть до бесконечности. Вот это-то и пугало больше всего! Никто из них не отважился напасть на неё. Она просидела неподвижно ещё минуту-другую, потом неслышно скользнула в тёмные кусты и скрылась. Там, где она сидела, земля замёрзла, как зимой.
Снорк захлопнул дверь и встряхнулся.
— Бедненькие Тофсла и Вифсла, — сказал он. — Хемуль, погляди, проснулись они или спят.
Они не спали.
— Она ушласла? — спросила Вифсла.
— Списла спокойсла, — ответил Хемуль.
Тофсла тихонько вздохнула.
— Можно снова идти спать? — спросила Муми-мама, отложив топор в сторонку.
— Ты ложись, — сказал Муми-тролль, — мы со Снусмумриком до рассвета останемся на вахте. Только на всякий случай спрячь свою сумочку под подушку.
И они вдвоём остались в гостиной и до самой зари играли в покер. И больше в эту ночь ни про какую Морру ничего не было слышно.
Наутро Хемуль появился в кухне, и вид у него был расстроенный.
— Я говорил с Тофслой и Вифслой, — заявил он.
— Ну, что там опять случилось? — спросила Муми-мама, вздыхая.
— Дело в том, что Морра охотится за их чемоданом, — поведал Хемуль.
— Экое чудовище! — воскликнула Муми-мама. — Как не стыдно обижать маленьких!
— Обижать и вправду нехорошо, — согласился с ней Хемуль, — но тут есть одна сложность: чемодан-то, похоже, принадлежит Морре.
— Хм, — сказала Муми-мама. — Тогда действительно дело осложняется. Надо бы поговорить со Снорком. Он здорово умеет во всём разобраться.
Снорка это обстоятельство заинтересовало.
— Дело весьма примечательное, — сказал он. — Мы должны собрать собрание. Все должны явиться под сиреневый куст к трём часам. Надо этот вопрос обсудить.
Был чудесный летний день, полный аромата цветов и жужжания пчёл. Сад был прекрасен, как свадебный букет, весь в сочных красках, как только позднее лето умеет раскрасить.
Между деревьями натянули гамак Ондатра, написав на нём: «Морра обвиняет». Снорк поместился на деревянном ящике и, надев на себя парик из тонких стружек, стал ждать. Каждый должен был понять, что это судья. Напротив него, за перекладиной, которая, как всем должно было быть ясно, изображала скамью подсудимых, сидели Тофсла и Вифсла и ели вишни.
— Прошу назначить меня обвинителем, — сказал Снифф, не забывший, как они обозвали его старой, облезлой крысой.
— В таком случае я буду адвокатом, — сказал Хемуль.
— А кем буду я? — спросила фрёкен Снорк.
— А ты будешь Глас народа, — сказал её брат. — Всё Муми-семейство — свидетелями. Что касается Снусмумрика, то он в качестве секретаря будет вести протокол судебного заседания. Как полагается.
— А почему у Морры нет адвоката? — спросил Снифф.
— Он ей не нужен, — сказал Снорк, — Морра и так права. Это же ясно. Готовы? Начинаем!
— Ты понимасла? — спросила Тофсла.
— Ничегосла не понимасла, — сказала Вифсла и плюнула вишнёвой косточкой прямо в судью.
— Вы будете говорить, когда я дам вам слово, — строго сказал Снорк. — И будете отвечать только да или нет. И ничего другого. Отвечайте. Кому принадлежит вышеозначенный чемодан. Вам или Морре?
— Дасла, — сказала Тофсла.
— Нетсла, — сказала Вифсла.
— Запишите в протокол, что они противоречат друг другу, — потребовал Снифф.
Снорк постучал по ящику.
— Тишина в зале суда! — крикнул он. — Спрашиваю в последний раз — чей это чемодан?
— Нашсла, — сказала Вифсла.
— Она говорит, что ихний, — перевёл Хемуль. — А утром они говорили обратное.
— Выходит, что не надо отдавать его Морре, — сказал Снорк с облегчением. — К сожалению, в этом случае все мои усилия организовать слушания пропали даром.
Тофсла потянулась к Хемулю и что-то шепнула ему на ухо.
— Вот что говорит Тофсла, — сказал Хемуль. — Только содержимое чемодана принадлежит Морре.
— Ха! — сказал Снифф. — Этого надо было ожидать. Всё проще простого. Морра получит своё содержимое, а щучьи морды — свой старый чемоданишко.
— Вовсе не «проще простого», — резко возразил ему Хемуль. — Вопрос не в том, кому принадлежит содержимое, а в том, кто имеет на него больше прав. Всякая вещь должна быть на своём месте. Вы все видели Морру. И я вас спрашиваю, как, по-вашему, может ли такая страшила иметь право на содержимое?
— А ведь и правда, — удивлённо заметил Снифф. — Мудрое слово вовремя сказано. Но вы только подумайте, как ей, должно быть, одиноко, этой Морре. Её никто не любит, а она любит всех. Содержимое, возможно, всё, что у неё есть. И это мы тоже у неё отнимем, да? Одинокая, всеми отвергнутая в ночи, — продолжал Снифф дрожащим голосом, — да ещё обобранная тофслами и вифслами…
Слезы его душили, он не мог продолжить.
Снорк застучал по ящику.
— Морра не нуждается в защите, — сказал он. — К тому же твоя точка зрения пристрастна. И Хемуля тоже. Я вызываю свидетелей. Высказывайтесь, пожалуйста.
— Мы страшно любим Вифслу и Тофслу, — заявило Муми-семейство. — А Морра нам не понравилась с первого взгляда. Очень печально, если придётся отдать содержимое Морре.
— Закон остаётся законом, — торжественно возгласил Снорк. — Мы должны придерживаться фактов. Хотя, по всей видимости, Вифсла и Тофсла совсем не ощущают разницы между законом и беззаконием. Должно быть, так уж они устроены, с этим ничего не поделаешь. Предоставляю слово защите.
Но Ондатр крепко спал в своём гамаке.
— Ну что ж, — сказал Снорк. — Адвокат явно не проявляет интереса к делу. Если все высказались, тогда я приступаю к оглашению приговора.
— Прошу прощения, — произнёс Глас народа. — А нельзя ли всё-таки прояснить, из чего состоит это самое содержимое?
Тофсла снова что-то прошептала Хемулю на ухо. Тот кивнул.
— Это секрет, — сказал он. — Я могу только заметить, что для Тофслы и Вифслы это самое прекрасное, что есть на свете, а Морра интересуется только его ценой.
Снорк покивал и нахмурил лоб.
— Это очень трудный случай, — сказал Снорк. — Тофсла и Вифсла рассуждают верно, но поступают неправильно. А закон должен оставаться законом. Я должен подумать. Тишина в зале!
Под кустами сирени воцарилась мёртвая тишина. Только пчёлы продолжали жужжать да сад пламенел в солнечных лучах.
Вдруг по траве пробежал холодок. Солнце скрылось за облаками, сад моментально погас.
— Что это? — спросил Снусмумрик, отрывая перо от протокола.
— Она опять здесь, — прошептала фрёкен Снорк.
На замёрзшей траве, выпучив глазищи, перед ними восседала Морра. Она медленно перевела взгляд на Тофслу и Вифслу и придвинулась поближе.
— Помогисла! — крикнула Тофсла. — Спасисла!
— Стоп, Морра! — скомандовал Снорк. — Я кое-что тебе скажу.
Морра остановилась.
— Я вот что хочу тебе предложить, — продолжал Снорк. — Не согласишься ли ты на то, чтобы Вифсла и Тофсла выкупили у тебя содержимое чемоданами Сколько бы ты за него запросила?
