— Всем надоело твое нытье, длинноухий. Если не за молчишь, я тебя успокою навсегда вот этим камнем.
Резвый повернулся на бок и закрыл глаза.
— И вправду, ночь наступила, спать пора, уж нету силы, во…
На заре заяц, от голода не в состоянии больше спать, вскочил с ревом:
— Ага! Я вижу его знак, ребята! Вон он! Во, во!!!
13
Тишину в пещере Саламандастрона нарушало только сопение лорда барсука и его зайцев. Не зная, день сейчас или ночь, они решили немного вздремнуть.
— Куда они подевались, клык и когти!
Медунка Жесткий проснулся от звуков в пещере. Разговаривали две синие крысы, Красный Лоб и Зеленка, которых отослали за провизией. Нагруженные пищей и питьем, они искали капитана Свинча. Из подслушанного стало ясно, что они заблудились.
— А я откуда знаю? Я думал, они оставят нам какой-нибудь знак или будут сидеть и ждать на том же месте.
— Может, тогда нам сидеть и ждать их?
— Шутишь! Капитан Свинч с нас живых шкуру снимет!
Голоса удалились по коридору, и Жесткий последовал за ними, бесшумно, как тень. Впереди мелькал свет факела крыс Заяц надеялся, что они задержатся, чтобы отдохнуть, но крысы все шли и шли по коридорам и камерам, туннелям и залам. Наконец терпение Жесткого было вознаграждено. Зеленка подошел к плоскому скальному выступу и опустился на него.
— Безнадега. Заблудились мы, вот что. И они, судя по всему, тоже. Ничего не видно и не слышно.
Красный Лоб сел рядом с товарищем.
— Ты прав, Зеленый. Эти фляги с элем такие тяжеленные, просто лапы отнимаются. Давай махнемся, ты понесешь эль, а я еду.
Зеленка фыркнул:
— У тебя, должно быть, память отшибло. Ты ведь думал, что фляги легче, потому за них сразу и схватился.
— Сюда, выше, идиоты, сюда! — донесся до них голос. Крысы вскочили, испугавшись, что их застанут сидящими. Красный Лоб напряженно уставился в темноту.
— Вроде бы оттуда, а?
— А кто его разберет, как звук здесь отдается.
— И что ж нам делать?
— Дай мне факел, я схожу посмотрю. А ты посиди здесь.
— Не-е-е, хитрый какой! Хочешь оставить меня одного в темноте!
— Ну, иди ты. Я останусь. Не побоюсь. Двигай!
Зеленка осторожно, высоко держа факел, зашагал, не громко восклицая:
— Капитан Свинч, маг Гроддил, это вы?
В ответ послышалось грубое:
— А кто же еще, пустомеля! Мы здесь!
Зеленка рванул за поворот, освещая путь факелом.
— А мы вас везде ищем, ищем…
Речь крысы прервал мощный удар. Зеленка рухнул как подкошенный. Жесткий подхватил факел, прежде чем тот успел упасть.
Красный Лоб заметил, как свет в коридоре заколыхался.
— Что там, приятель? Нашел?
Довольно похожий на Зеленкин голос поторопил его:
— Давай поторопись! Мы идем.
Красный Лоб захватил эль и пищу и, волоча свою ношу, засеменил на свет, боясь снова потеряться.
— Иду, иду, погодите.
Когда он появился из-за поворота, Жесткий ударил. К сожалению, он не рассчитал, что Красный Лоб пригнулся под тяжестью ноши. Кулак скользнул по лбу крысы.
Красный Лоб уронил поклажу. Он был здоровым, крепким бойцом. Нисколько не испугавшись, он тряхнул головой и схватился за кинжал.
— Ха! Только-то старый кролик! Ну, дедуля, напугал ты меня!
Старый заяц не собирался спорить с вооруженной крысой. Красный Лоб взмахнул кинжалом, и тут же молниеносный удар сокрушил ему челюсть. Со сдавленным воплем крыса рухнула.
Лорд Каменная Лапа и зайцы с энтузиазмом встретили провизию, хотя барсук и покачал головой:
— Тебя могли убить. Почему ты меня не разбудил?
Жесткий оторвался от фруктовой ватрушки:
— Вам надо было поспать, сэр. И те двое мерзавцев тоже пусть отоспятся. Драться они совсем не умеют.
Блинч подмигнула ему:
— Узнаю старину Жесткого. Мигом уложил красавчиков.
Унгатт-Транн обосновался в горе. Вид из комнаты лорда Каменной Лапы ему нравился. Растянувшись на кровати, он угощался лучшим элем барсука и жевал сыр с луковым пирогом. По знаку Унгатт-Транна страж распахнул дверь. В помещение проскользнула Гранд-Фрагорль и остановилась в сторонке. Капитан Фрол ввел капитана Свинча, Гроддила, Красного Лба и Зеленку. Оставив сыр, пирог и эль, дикий кот поднялся с кровати. Он медленно обошел кругом четырех преступников, поводя полосатым хвостом и глядя на их трясущиеся лапы.
— Кажется мне, что новости не слишком хороши. Говори, Гроддил.
Стараясь сдержать дрожь в голосе и говорить спокойно и ровно, маг начал доклад:
— Могущественный, мы обыскали множество темных пещер под горою, без еды и питья, во тьме и в холоде.
Увы, величайший, мы не нашли ни следа полосатой собаки и его подданных, несмотря на все наши усилия.
Унгатт отскочил к окну и замер на фоне неба.
— Кто эти двое синих? Почему они здесь?
Последовали отрывистые приказания капитана Свинча, обращенные к перепуганным Красному Лбу и Зеленке:
— Шаг вперед, вы двое! Стоять смирно, смотреть перед собой и честно рассказать его могуществу, что с вами случилось.
Крысы, тряся головами, перебивая друг друга, преподнесли наспех придуманную историю страшному хозяину. Красный Лоб держался за сломанную челюсть.
— Капитан Свинч послал нас за провизией, господин.
— Да, а когда мы вернулись, все уже ушли, о могущественный.
— Но мы не отдыхали и ничего не ели, господин. Мы искали своих, как вдруг нас окружили. Это была полосатая собака и два десятка его кроликов.
— И вооружены они были как следует. Мы дрались отчаянно, кровь была везде.
— Их было слишком много, о могущественный! Они забрали провизию и, подумав, что мы убиты, ушли.
Унгатт-Транн набросился на злополучную пару, как коршун на цыплят. Крысы заверещали, когда когти дикого кота вонзились в их шкуры. Он встряхнул обоих, сломав им шеи, и мощным броском вышвырнул их трупы из окна на скалы. Дыхание его при этом оставалось ровным, на морде не было и следа недовольства или гнева, когда он отвернулся от окна. Он безучастно уставился на Гроддила и капитана Свинча, как будто ничего не произошло.
— Завтра на рассвете вы вернетесь к выполнению своей задачи. Полосатая собака жива и прячется внизу со своими зайцами. Он от меня не уйдет, потому что вы его найдете. Возьмите столько солдат, сколько считаете нужным, возьмите припасы, факелы, все, что вам надо, но помните: вернетесь с пустыми руками — и вы пожалеете, что не умерли быстро, позавидуете тем двум дуракам, которые только что пытались врать мне в глаза. Ваша смерть будет гвоздем сезона, отличным для всех примером. Вы хорошо поняли мои слова?
Свинч и Гроддил, кланяясь, попятились.
— Как прикажете, о могущественный!
Унгатт-Транн отвернулся от окна и проследовал в обеденный зал. За ним семенила Гранд-Фрагорль. В углу толпились шесть десятков зайцев, охраняемых вооруженными синими. Капитан Роаг, лихая ласка, ловко отсалютовал дикому коту:
— Шестьдесят ничтожных душ ожидают вашего суда, господин.
Как обычно, за хозяина ровно, без интонаций говорила Гранд-Фрагорль:
— Вы, длинноухие, — существа низшего вида, которым не следует существовать даже в тени высших существ. Только от моего повелителя зависит, будете выжить или нет. Наш повелитель — Унгатт-Транн, срывающий звезды с небосвода, сотрясающий недра земли! Выживете отныне лишь для того, чтобы служить ему, вы рабы его. Если будете работать плохо, ежедневно одного из вас будут сбрасывать с самого верха горы. Жизнь ваша и товарищей в ваших собственных лапах.
Ухопарус не сдержалась и выкрикнула:
— Я надеюсь дожить до того дня, когда тебя скинут с верхушки горы, кот!
Ближайший крыс-охранник сбил ее наземь, ударив тупым концом копья в лицо. Он тут же перехватил копье, чтобы убить старую зайчиху.
Унгатт вмешался:
— Стоп! Подожди. Оставь ее.
Расступившись, охрана пропустила Унгатт-Транна к поверженной зайчихе. Он остановился над ней и покачал головой:
— Хотел бы я, чтобы у моих воинов был такой боевой дух. Почему ты так преданна этому старому дураку, полосатому псу?
Как будто не замечая распухшей челюсти, Ухопарус поднялась и выпрямилась:
— Тебе этого никогда не узнать, кот. Да ты бы и не понял, если бы я даже попыталась это растолковать.
Дикий кот стоял, расставив лапы и спокойно улыбаясь:
— Что я хорошо знаю и умею — это война. Я господствую при помощи страха, а не преданности… А ведь вы, должно быть, знаете, где скрывается бывший повелитель Саламандастрона.
Ухопарус с вызывающим видом хранила молчание, языком пробуя качающийся после удара зуб. Дикий кот с восхищением потряс головой.
— Вижу, что знаете. Возможно, вы и ваши зайцы скорее умрете, чем выдадите своего вождя и товарищей. Но это не важно. Он от меня не уйдет. А вам советую запомнить, что до самой смерти вашей вы — мои пленники, рабы.
В ответ зайчиха положила одну лапу на лоб, а другую прижала к груди и улыбнулась:
