– Как только не повесят такого злодея! – воскликнул кто-то в толпе.
– Его надо распилить тупой пилой пополам, и непременно вдоль! поправил сосед.
– Нет, привязать к двум лошадям за руки и за ноги и так разорвать!
– Посадить в мешок с давно не кормленными кошками!
И все кричали:
– Злодей Тзянь-Фу! – Негодяй Тзянь-Фу! – Как его терпит земля!
Богдыхан пошел в чайный дом.
Посетители сидели на циновках и пили чай из крошечных чашечек.
– Добрый день, добрые люди! Пусть души предков шепчут вашим душам хорошие советы! – приветствовал богдыхан, входя и кланяясь. – Что новенького в Пекине?
– Да вот мы только что без тебя говорили о негодяе Тзянь-Фу! сказал один из присутствовавших. – А он сделал что-нибудь? – спросил богдыхан. – Как? Разве ты не слышал? Весь город говорит об этом! воскликнули все кругом. – Вчера он нечаянно зацепил ногтем не за ту струну и взял неверную ноту! Негодяй!
– Что это был за ужас! – воскликнул один, делая вид, что корчится.
– И его еще не повесили! – Не растерзали!
И все, возмущенные до глубины души, восклицали:
– Негодяй Тзянь-Фу! – Мошенник Тзянь-Фу! – Злодей Тзянь-Фу!
Богдыхан пошел в курильню опиума. Там стоял страшный шум.
– Что случилось? – спросил богдыхан.
– А! Как всегда! Спорят о Тзянь-Фу! – махнул рукой хозяин.
Курильщики, ложась на полати, ругали Тзянь-Фу на чем свет стоит.
– Сыграл вчера пять песен! – кричал один. – Как будто не достаточно двух! – Сыграл вчера пять песен! – ворчал другой. – Как будто не мог сыграть семь или восемь!
И они ругательски ругали Тзянь-Фу, пока не засыпали с открытыми глазами.
И тогда все-таки бормотали во сне: – Злодей Тзянь-Фу! – Негодяй Тзянь-Фу!
– Мошенник из мошенников Тзянь-Фу!
Богдыхан пошел в храм.
Люди молились богам, но, когда уставали молиться, обменивались замечаниями и шепотом говорили друг другу:
– А Тзянь-Фу, все-таки, негодяй!
Короче сказать, до вечера богдыхан обошел весь город и везде только слышал: – Тзянь-Фу! Тзянь-Фу! Тзянь-Фу! Злодей! Негодяй! Мошенник! Наконец, вечером, возвращаясь домой, он зашел по дороге в дом бедного кули и, пожелав хозяевам хорошего ужина, спросил:
– Слыхали ли вы гусляра Тзянь-Фу?
– Где нам! – ответил бедный кули. – Разве у нас есть время развлекаться или платить за игру на гуслях! У нас не хватает на рис! Но мы знаем все-таки, что Тзянь-Фу негодяй! Об этом говорит весь Пекин.
И вся семья принялась разбирать игру человека, которого они никогда не видали и не слыхали, и приговаривать: – Злодей Тзянь-Фу! Негодяй Тзянь-Фу! – Мошенник Тзянь-Фу!
Богдыхан, вернувшись во дворец, был вне себя от изумления.
– Что бы это значило?
И, несмотря на поздний час, приказал немедленно разыскать и привести Тзянь-Фу.
Гусляра разыскали и немедленно привели к богдыхану.
– Здравствуй, Тзянь-Фу! – сказал богдыхану. – Знаешь ли ты, что во всем Пекине никого не ругают, кроме тебя?
– Знаю, небесная мудрость! – отвечал, лежа ниц, Тзянь-Фу.
– Все только и делают, что разбирают твою игру. Докапываются до таких мелочей, что просто ужас. И ругают тебя за эти мелочи на чем свет стоит!
– Знаю, небесная мудрость! – лепетал Тзянь-Фу.
– Отчего же это происходит?
– А происходит это по очень простой причине! – отвечал Тзянь-Фу. – Им не позволено ничего обсуждать, кроме моей игры на гуслях. Вот они меня одного и разбирают, и ругают.
Богдыхан приложил палец ко лбу и сказал:
– А!
И приказал запретить также обсуждать и игру Тзянь-Фу. Богдыхан Дзин-Ла-О был справедливый богдыхан.
При дворе, ведь, любят делать шум, хотя, по этикету, и полагается полнейшая тишина.
В Пекине однажды случилось следующее происшествие. Богдыхан Юн-Хо-Зан проснулся поздно и в дурном расположении духа.
Он призвал к себе главного евнуха и сказал:
– Сегодня я проспал доклад моих приближенных и не мог сделать распоряжений, как управлять страной. Вместе с тем я проспал и утреннюю молитву, – и души предков огорчены теперь, сердятся и, наверное, нашлют несчастья на Китай и на меня. И все эти беспорядки на земле и на небе происходят оттого, что какой-то зверь сегодня всю ночь рычал в саду у моего окна и мешал мне спать.
Главный евнух задрожал всем телом и сказал:
– Уж не забрался ли как-нибудь тигр?!
Но богдыхан пожал плечами и ответил:
– Ты вечно сочиняешь страхи и ужасы там, где их нет. Это не был тигр. Рычание было куда тише.
– Не был ли в таком случае это осел? – воскликнул евнух. – Он кричит тоже пренеприятно!
– Нет! – подумав, заметил богдыхан. – Это не был и крик осла. Я знаю, как кричит осел. Это было гораздо, гораздо тише. Зверь рычал вот так. Я хорошо запомнил.
И богдыхан показал, как рычал неизвестный зверь.
– Хорошо! – сказал главный евнух. – Прикажу сейчас созвать всех наших ученых. Пусть призовут на помощь все-все свои знания, пусть пороются в книгах, старых и современных, – и решат, что это был за зверь!
С этими словами он после бесчисленных поклонов удалился, отправился преспокойно к себе, попил чаю, повалялся в постели и часа через три явился к богдыхану и сказал:
– Ученые оказались на высоте своего звания и разгадали загадку. Животное, которое не давало тебе спать, сын неба, известно, ученым под именем – лягушки. Это – одно из самых хитрых животных, какие только существуют на свете. Оно живет в траве, – и, чтобы не быть пойманным, нарочно отличается маленькими размерами, крайней быстротой в движениях и имеет зеленый цвет!
– Да! При таких условиях очень трудно поймать это животное в траве! – сказал богдыхан. – Тем не менее, я очень хотел бы, чтоб вы постарались. Поймайте, убейте, – вообще сделайте что-нибудь такое, чтоб я мог спать, молиться и заниматься делами.
– Желанье, как видишь сам, сын неба, почти неисполнимое! воскликнул главный евнух. – Тем не менее, мы приложим все наши силы, всю нашу энергию, призовем на помощь все силы нашего рассудка, и, может быть, любовь и преданность к тебе помогут нам с честью выполнить задачу!
– Благодарю заранее! – сказал тронутый богдыхан. – Передай всем, что сумею наградить усердие каждого.
Главный евнух отдал положенное число поклонов, вышел и сказал младшему евнуху:
– Там, в саду, завелась лягушка. Скажи, чтоб ее поймали и убили!
Младший евнух передал приказание смотрителю дворца, смотритель дворца – садовнику, садовник – начальнику роз, начальник роз старшему поливальщику, старший поливальщик призвал рабочего Тун-Ли и сказал ему:
– Пойди и поймай лягушку!
Тун-Ли пошел в сад, поймал лягушку, прыгавшую по дорожке, взял ее за задние лапки, ударил головкой о камень, принес и положил:
– Пожалуйте!
Старший поливальщик отнес лягушку начальнику роз, начальник роз садовнику, садовник – смотрителю дворца, смотритель дворца – младшему евнуху, младший евнух принес ее к старшему:
– Вот лягушка! Поймана и убита!
Но старший евнух сказал:
– Ну, нет! Это было бы чересчур просто! И приказал бить в самый большой гонг и созывать всех служащих при дворце. Охотников, стражу, войска, евнухов и жрецов.
Поднялась страшная суматоха.
Богдыхан видел из окна, как прошел начальник охотников и полюбовался его вооружением.
На начальнике охотников были надеты латы, за поясом торчало до десяти кинжалов. На нем было два меча: один висел с левого бока, другой с правого, на случай, если бы первый сломался. В одной руке было у него копье с красными перьями, в другой – лук из черного дерева со страшно тугой тетивой. За плечами у него висело два колчана со стрелами. На одном крупными буквами было написано:
– Не трогайте! Стрелы отравлены!
На другом:
– Можно трогать. Стрелы не отравлены.
За ним шли рядами охотники, которые и оцепили весь сад. За каждым кустом стояло по охотнику с натянутым луком.
Стража заняла дворец и с обнаженным оружием стояла у всех дверей и окон, на случай, если бы зверь, испугавшись облав, вздумал кинуться во дворец.
Во дворе на всякий случай стоял отряд войска, построенный в боевой порядок.
Жрецы в кумирне возносили молитвы богам о благополучном исходе охоты.
А евнухи во внутренних покоях утешали плачущих жен и рассказывали им разные сказки.
Среди всей этой суматохи ходил богдыхан и подбодрял то тех, то других обещанием награды. Так прошел весь день.
Когда же спустилась на землю ночь, и цветы дворцового сада утонули во мраке, давая знать о своем существовании только благоуханием, – тогда вдруг раздался громовый победный клик.
Главный евнух вбежал к богдыхану, упал ниц и воскликнул:
– Лягушка убита!
Следом за ним шесть евнухов внесли на большом золотом блюде маленькую зеленую лягушку с белым брюшком и разбитой головой.
– Поразительно! – воскликнул богдыхан. – Как они в темноте могли рассмотреть такого крошечного зверька!
– Все благодаря усердию! – поклонился главный евнух и вздохнул. Дело, как видишь сам, было нелегкое. Конечно, это я распорядился и созвать всех, и разместить. Но, следуя истине, я все же не могу приписать себе одному всю заслугу этой блестящей охоты. Все старались, все работали, все, кто только есть при дворце.
