— Золотой ключик может открыть любую дверь!
— Любую? — переспросил кузнец.
Любую, — подтвердил Буратино.
— Любую! Ха-ха-ха! — захохотал Кварта. — Любую дверь! Ха-ха-ха-ха!
И все громко расхохотались, кроме Буратино и Сальваторе.
— У-ха-ха-ха-ха! — стонал от смеха Кварта. — Любую! Может быть, и эту? — и он указал на ворота замка.
— И эту, — спокойно заметил Буратино.
Тут Кварта сразу перестал смеяться и очень серьезно сказал:
— Врешь.
— Очень нужно, — процедил Буратино.
— Он проверял! — подтвердил Сальваторе.
— Чемодан Карабаса Барабаса был заперт на четыре замка, — небрежно сообщил Буратино, — а ключик раз-раз… и готово!
Тут Кварта наконец понял все.
— Дай-ка сюда! — завопил он, вырвал ключик из рук Буратино и ринулся к дверям замка!.. Но Никколо вовремя схватил его за руку.
— Стой! С ума сошел! Тебя подстрелят!
— А!!! Что же делать? — растерялся Кварта.
— Надо дождаться ночи! — рассудительно заметил Луди Паяти.
— А сейчас, при свете, тебя подобьют из ружья, как куропатку. Ты знаешь, что там, за воротами, постоянно дежурит целая тысяча солдат. Личная гвардия короля, а теперь — Шарабана!
— Целая тысяча? — удивился Буратино. — А кто считал?
— Я считал! — воскликнул подбежавший Баклажанчик. — Вчера я подполз к воротам и заглянул в глазок. А там маршировали солдаты с ружьями. Я, правда, до сих пор умел считать только до ста. Но зато я посчитал до ста ровно десять раз. А мне говорят: это тысяча!
Буратино расхохотался:
— Ха-ха! Да это же зеркала! Тысяча зеркал. Я их сам чистил зубным порошком! А солдат всего один — ходит и отражается!
Все были ужасно обрадованы сообщением Буратино, который одним махом «уничтожил» девятьсот девяносто девять вражеских солдат. В воздух полетели картузы и береты.
— И все-таки, — сказал Никколо, — надо дождаться ночи. В замке немало солдат и кроме тех, которые отражаются в зеркалах.
— Пр-равильно! — согласился Буратино. — Подождем! Только, только…
— Что «только»? — спросил Сальваторе.
— Мне очень хотелось бы узнать, как себя чувствует мой друг Писарь. Не заболел ли он?
— Попробуем вступить в переговоры, — вздохнул Никколо. — Может быть, удастся освободить заложников — обменять на Карабаса Барабаса и других мошенников.
— Пр-равильно! — обрадовался Буратино.
Тут Кварта привязал белый платок к дулу ружья и высоко поднял «белый флаг». А из окна замка высунулась рука с белым платком, только не таким чистым. Ставни открылись, и появился сам Шарабан. Никколо, Кварта и Буратино осторожно подошли к дверям замка. А остальные вскарабкались на ящики и уселись на них.
— В чем дело? — хмуро спросил Шарабан.
— Поговорить хотим, — вежливо ответил Никколо.
— Что ж, поговорим, — милостиво согласился Шарабан. — О чем будем беседовать, о погоде? Или, может быть, вы хотите выведать, в каком состоянии находятся наши доблестные войска? Могу вас заверить, что они в отличном состоянии! Если хотите убедиться, подойдите к воротам и посмотрите в глазок!
— Знаем мы ваши войска! Один солдат в зеркалах руками машет! Эти зеркала Буратино зубным порошком чистил! — крикнул Кварта.
— Пронюхали? Не может быть! — возмущенно затопал ногами Шарабан Барабан. — Но это же чистейший шпионаж! Разглашение государственной тайны! Под суд деревянного мальчишку!
В это время из соседнего окна дворца высунулась толстая физиономия нового министра просвещения.
— Кого я вижу? — закричал Доктринус. — Помоему, это один из моих учеников?..
Буратино растерялся от неожиданности. Всетаки перед ним был, хотя и бывший, но директор школы.
— Ай-я-яй, Буратино! Разве я этому тебя учил? Мой ученик! Заодно с кем? С бунтовщиками!
Но тут в физиономию Доктринуса угодил брошенный кем-то гнилой помидор, и окно захлопнулось.
— Нуте-с! — сказал Шарабан Барабан. — Так что угодно смутьянам?
— Видите ли, господин… э… э… не знаю, как вас величать… — начал Никколо.
— Премьер-министр! — охотно подсказал Шарабан Барабан.
— Но вас никто не избирал! — возмутился Кварта.
— Дело не в назначении! — вежливо продолжал Никколо. — Так вот, господин Как вас величать, мы поймали этого вашего родственникаКарабаса Барабаса, не хотите ли поменяться пленниками?
— Что? — поразился Шарабан. — Да зачем мне этот Карабас? Он у нас сожрет все запасы! А мои пленники совсем ничего не едят! Хе-хе. Нет, можете делать с этим Карабасом все, что угодно, я меняться не буду!
Карабас Барабас, слышавший этот разговор из своей клетки, завопил:
— Измена! Измена!..
Но тут в разговор вступил Буратино и стал упрашивать Шарабана:
— Ну, поменяйтесь, что вам стоит, господин Как вас величать! Мы вам Кар-рабаса дадим, — он считал на пальцах, — лису, кота, Дур-ремара и четыре старотарабарские мар-рки в придачу!
— Не нужны мне твои марки, длинноносый мальчишка! — сказал Шарабан, презрительно фыркнул и исчез в окне.
— Эх, не хотят меняться, — вздохнул Буратино.
— Ничего, малыш, — утешал его Никколо. — Они никого не тронут, ведь пленники охраняют эти двери надежнее всяких замков. Мы не можем даже подтащить сюда пушку. Того и гляди, заденешь своих.
— Ну, погоди! — сжал кулачок Буратино. — Только бы дождаться вечер-ра!
— А пока поесть бы не вредно! — заметил Кварта.
Все достали узелки, пакеты, свертки и уселись обедать. Причем они не забыли угостить Буратино и Сальваторе, у которых не было ни узелков, ни свертков, ни пакетов.
— Да… — промычал Буратино, жуя черный хлеб с луковицей,
— когда я сидел в чемодане у Карабаса Барабаса, там было что поесть! Жаль, что вас не было!
— Терпение, малыш, — улыбнулся Никколо. — Сейчас у нас только хлеб. Но скоро мы прогоним Шарабана Барабана, и тогда уже все пирожные и яблоки в стране будут принадлежать нам.
— Все пир-рожные! — восхитился Буратино. — Вот это здорово!
Пообедав, все легли отдохнуть. Только один Никколо остался на посту. Прилег и Буратино и быстро задремал. Постепенно над замком опустились сумерки, и, когда стало уже совсем темно, Никколо разбудил товарищей.
Все проснулись. И, конечно, первым вскочил на ноги Буратино.
— Тс-с! — прошептал он и осторожно вышел из-за укрытия. На цыпочках подошел к железным воротам замка, а все остальные, также осторожно ступая, пошли за ним.
Буратино ощупал замочную скважину и шепотом спросил:
— Открывать?
— Давай, — сказал Никколо.
Буратино поднял ключик и — дзинь! Уронил его прямо на мостовую. Все застыли, ожидая переполоха, но в замке по-прежнему царила глубокая тишина. И угрюмые черные пушки молча смотрели на город.
— Эх ты, разиня! — прошептал Кварта, шаря руками по мостовой.
— Сам р-разиня! — возразил Буратино. Он пошарил руками по мостовой, и его длинный нос уперся прямо в золотой ключик. Он осторожно поднял его, вложил в замочную скважину, повернул, раздался мелодичный звон… и дверь бесшумно открылась.
А за ней была еще одна дверь. Вот только замочной скважины на ней не было. Стальная дверь опускалась как забрало. Хорошо, что золотой ключик открывал двери и без замочных скважин. В замке стояла тишина.
Буратино и его друзья тихонько разошлись в разные стороны. Где находится тюрьма? Ведь они этого не знали. А в коридорах могли быть солдаты с ружьями.
Буратино тихонечко шел по мягкому ковру… и тут вдруг зазвонил звонок! Да так громко, что Буратино отскочил в сторону!
Зазвенели звонки по всему замку, это заработала секретная сигнализация. Проснулись солдаты. И проснулся Шарабан Барабан. И ему тотчас же доложил солдат, что двери в замке открыты.
— Ну и что? — сказал Шарабан Барабан и зевнул. Он не выспался. — Это им не поможет. Скажите им, если они не уйдут из замка, я прикажу расстрелять всех пленников.
И солдат побежал выполнять приказание. Это был глупый солдат. Он не понимал, что служит очень скверному человеку.
А другие солдаты помчались за пленниками, чтобы поставить их к стенке и навести на них ружья… Но пленников в тюрьме не оказалось. Ведь Ферручино спрятал их в зале, где было озеро. Солдаты растерялись.
А Буратино с друзьями бежали по лабиринту из бесконечных коридоров и искали пленников.
Тут над головой Буратино звонко пробили часы, из них высунулась кукушка и сказала:
— Ку-ку! Слушай, Буратино!
Деревянные кукушки очень любили Буратино. И конечно, они отлично знали, что делается в замке. Они болтали об этом друг с другом целыми днями и даже ночами.
— Слушай, Буратино, — продолжала кукушка, — твой брат и пленники ждут тебя возле озера! Торопись, Буратино!
