Однажды вечером, когда все Селение ужинало, расположившись на огромной ветви, она подломилась сначала в одном месте, а потом в другом. Вскоре все они сидели на холме и были уже не древесные люди, а люди из селения «Змеиное жало». И змеи не заставили себя ждать: вскоре люди увидели, как отовсюду, победно шипя, к ним ползут жирные чудовища…
Тогда Вождь закричал:
— Все в лес! На другие деревья!
Люди во главе с Вождем и Лекарем бросились бежать, а за ними бежали и малыши.
Каково же было разочарование взрослых, когда они увидели свое новое прибежище: редкую листву на деревьях, мелкие плоды папайи и едва заметные орехи… Зато дети ликовали: в листве щебетали пташки, а под солнцем жужжали пчелы…
Пока древесные люди обустраивали свои новые жилища, под деревьями снова появился Странник и взрослые жадно протянули свои руки за порошком, они словно видели уже на ветвях огромные плоды, которые не шли ни в какое сравнение с теми, что росли на деревьях теперь. Дети же закричали, едва завидев человека с порошком:
— Смотрите, смотрите: его руки обвиты змеями!
А потом, вооружившись длинными палками, они стали отгонять пришельца подальше от новых деревьев.
Никогда раньше дети не поднимались против старейшин. Что же творится с их родом? Взрослые почувствовали неуверенность, потому что увидели: дети вошли в силу. Злые слезы брызнули у них из глаз, и они потребовали хором:
— Хотим, чтобы пели птицы, хотим, чтобы жужжали пчелы, хотим муравьев в день полнолуния, хотим, чтобы дождь смачивал наши волосы, хотим, чтобы ветви деревьев не обламывались под тяжестью плодов. Пусть этот человек отдаст порошок своим змеям!
И дети победили, а родители и другие взрослые прислушались к советам детей.
Человека с порошком никто никогда больше не видел и никто о нем даже не вспоминал.
Турбьёрн Эгнер
Приключения в лесу Елки-на-Горке
Глава первая. О Лазающем Мышонке, о его друге — Лесном Мышонке Мортене и о слойке с изюмом
Мышонок Мортен был самым маленьким из всех четвероногих обитателей леса Елки-на-Горке. Думаю, что он был не больше твоего мизинчика — во-о-от такусенький, а это ведь совсем немного. Зато Мортен был очень вежливым и трудолюбивым. Он вечно был занят своими делами и не лез в чужие. (Ты даже не представляешь себе, как это важно.)
«Ах, — думал Мортен, — если бы все были такими, как я! Но они не такие. И хуже всех этот противный Лис. Он рыскает по всему лесу и мечтает только о том, как бы ему кого-нибудь съесть».
Мортен так разволновался от всех этих мыслей, что даже сказал: «Тьфу!» Так громко-громко: «Тьфу!»
И в это время в дверь постучали.
— Кто там? — спросил Мортен.
— Всего-навсего я, — ответил Лазающий Мышонок и заглянул в комнату. — Понимаешь, сидел я у себя дома и вдруг подумал, что тебе, может, грустно одному. И тогда я решил: пойду-ка я к своему лучшему другу Мортену, спою ему мою новую песенку, подбодрю его немножко. Да, именно так я и подумал.
— Молодец, что так подумал, — обрадовался другу Мортен. — Заходи, — добавил он.
— А почему ты сказал «тьфу», когда я входил в комнату? — поинтересовался Лазающий Мышонок.
— Я не говорил «тьфу», — ответил Мортен.
— Ты просто забыл. Как раз, когда я постучал в дверь, ты сказал: «Тьфу!»
— A-а, вот про какое «тьфу» ты спрашиваешь, — сообразил Мортен. — Я сказал «тьфу», потому что как раз в эту минуту подумал о Лисе.
— A-а, тогда я тебя очень хорошо понимаю. А теперь… — замялся Лазающий Мышонок.
— Что «теперь»? — не понял Мортен.
— А теперь… — тянул Лазающий Мышонок.
— Ну что «теперь»?
— Я думал, ты сам меня об этом попросишь, — честно признался Лазающий Мышонок.
— Конечно попрошу. Только скажи, пожалуйста, о чем я должен тебя попросить.
— Попросить, чтоб я спел тебе свою новую песенку.
— Конечно! Как раз об этом я и хотел тебя попросить. (Я же говорил, что Мортен был очень вежливым Лесным Мышонком.)
Лазающий Мышонок взял гитару — она всегда висела у него на плече — и приготовился играть.
— Это маленькая песенка обо мне самом, — сказал он, взял первый аккорд и запел
Песенку лазающего мышонка:[18]
Жил-был мышонок…
Ну да, это я.
Нет в мире мышонка
Счастливей меня.
Доволен я всем,
Никогда не грущу,
Денек не поем —
Веселее свищу.
Фальдерулля лей!
Другие весь день
По зерну тащат в норку.
А мне что-то лень,
Да и что в этом толку —
Все дружат с мышонком,
Мышонок всем нужен,
И каждый с мышонком
Разделит свой ужин.
Фальдерулля лей!
Меня приглашают,
А я тут как тут.
Чем здесь угощают?
Что здесь подают?
Я ем, и я пью,
Веселюсь до упаду —
Я песни пою,
Мне работать не надо.
Фальдерулля лей!
— Понравилась? — спросил Лазающий Мышонок, когда закончил петь.
— Честно говоря… — замялся вежливый Мортен, — это не очень-то правильная песенка.
— Зато веселая, — возразил Лазающий Мышонок.
— Конечно, веселая, — сказал Мортен, — но все-таки она не из тех песенок, которые заставляют нас думать: «Сегодня мы должны как следует потрудиться и собрать побольше орехов».
— Ну и что? Это праздничная и развлекательная песенка. Она заставляет нас думать:
«Сегодня мы должны быть веселыми и съесть побольше орехов». А собирать орехи — это совсем другое дело.
— Но лучше бы ты сочинил песенку собирателя орехов, — посоветовал Мортен. — Она была бы куда полезнее.
— Все бы вам польза да польза, — заворчал Лазающий Мышонок. — Полезно — не полезно! Ну а вообще-то, раз ты мой лучший друг, я с удовольствием сочиню для тебя песенку собирателя орехов.
— Большое спасибо, — поблагодарил Мортен.
— Это будет настоящая трудовая песенка. Но она будет только твоя песенка.
— Хорошо, — согласился Мортен, и Лазающий Мышонок начал сочинять.
Он походил немножко вперед и назад, потом немножко назад и вперед, потом почесал лапкой за ухом и…
— Хочешь послушать? — спросил Лазающий Мышонок.
— С удовольствием, — сказал Мортен, и Лазающий Мышонок запел
Песенку собирателя орехов:
Люблю я орешки пощелкать, поесть,
За ними не лень мне на дерево влезть.
Вот это для тети пятнадцать орешков,
А это Зайчонку — сложу их в тележку.
Я эти орешки на слойки сменяю.
Ах слойки с изюмом, я вас обожаю!
— Да, это очень хорошая песенка, — сказал Мортен. — Правда, ты забыл, что я не умею лазать по деревьям — ведь я обыкновенный лесной мышонок, — добавил он, — но все равно она мне очень подойдет, потому что каждую субботу я вымениваю себе большую слойку с изюмом у Зайки-пекаря.
— Я это знаю, — скромно отозвался Лазающий Мышонок. — Я еще утром сообразил, что сегодня суббота, и подумал про себя: «Сидит сейчас бедняжка Мортен у себя дома совсем один, с большой слойкой, и скучает». И тогда я сказал самому себе: «Ты должен пойти к Мортену и помочь ему. А то ведь ему одному не справиться».
Мортену стало очень приятно, что у него такой заботливый и внимательный друг. Он подошел к шкафчику и вытащил из него большую слойку. Сверху она была покрыта изюмом, прямо как ежик колючками.
— О-о! — сказал Лазающий Мышонок. (Больше ничего он сказать не мог.)
Сначала Мортен хотел разделить слойку на три части, как он всегда это делал. Но Лазающему Мышонку показалось, что такая дележка будет не совсем правильной, потому что тогда одному достанется два куска, а другому только один. А съесть два куска ему было все-таки неудобно.
— Давай разделим ее на две части, — предложил Лазающий Мышонок.
— Давай, — согласился Мортен, который быстренько сообразил, что так действительно будет удобнее.
Так они и сделали, и это оказалось куда как легко. («И правильно», — подумал Лазающий Мышонок.)
Они сидели, жевали слойку и болтали понемножку обо всем, что происходило в лесу.
— Вчера я встретил папу маленьких бельчат, папу Йенса, — сказал Мортен, — он был ужасно злой.
— Угумн? — переспросил Лазающий Мышонок. (Он был очень занят булкой и поэтому говорить внятно не мог.)
— Да, просто жутко, какой он был злой. Он рассказал мне, что почти каждый вечер в его беличью кладовку забирается воришка и ворует орехи, которые папа Йенс запасает на зиму.
— Угумн? — удивился Лазающий Мышонок.
— Да. И ему очень хотелось бы узнать, кто этот воришка, — продолжал Мортен.
— А ты не знаешь, кто бы это мог быть? — спросил Лазающий Мышонок. (Он наконец справился с тем куском, который был у него во рту, а новый откусить не успел.)
