Ты спросишь, что же светлого было в сердце принцессы? К счастью — и мне очень приятно сообщить тебе об этом, — Горошинка была доброй девочкой, и, что ещё важнее, она умела сопереживать ближнему. Ты понимаешь, что значит сопереживать?
Попробую объяснить. Вот, например: тебя ведут в подземелье против твоей воли. Тебе в спину то и дело тычут огромным ножом. Ты изо всех сил стараешься сохранить присутствие духа. И всё-таки в эту тяжёлую минуту ты можешь думать о том человеке, который держит нож у твоей спины.
Ты думаешь: «Бедная Мигг. Ей очень хочется оказаться на моём месте, и она полагает, что из этой ужасной затеи что-то получится. Как же сильно она, должно быть, мечтает стать принцессой!»
Если ты способен так думать, читатель, значит, ты умеешь сопереживать.
Ну вот, теперь сердце принцессы у тебя как на ладони: тут ненависть, там печаль, тут доброта, там сопереживание. Вот такое сердечко билось в груди принцессы, спускавшейся со служанкой и крысой по золотой лестнице королевского замка — сперва в кухню, а оттуда ещё ниже, в самые глубины подземелья. Небо меж тем начинало потихоньку светлеть.
Глава тридцать девятая
Пропала!
Солнце встало и пролило свет на всё, содеянное Роскуро и Миггери Coy.
Наконец проснулся и Десперо. Но — увы! — проснулся он слишком поздно.
— Да не видела я её! — вопила Луиза. — И вообще, баба с возу, кобыле легче. Пропала — и слава богу! Туда и дорога!
Десперо резко сел. Огляделся. Ой, да у него же хвоста нет! Отрубили! Откромсали! Оставили жалкий обрубок со сгустками запёкшейся крови.
— Это настоящее преступление! — отчаянно причитала Повариха. — Это ж надо! Грегори умер. Кто-то перерезал его верёвку, и бедняга заплутал в этой кромешной тьме! Напугался небось до смерти и преставился. Напасти так и сыплются на наши головы!
Не может быть!
Неужели Грегори умер?
Совершенно потрясённый Десперо поднялся и стал осторожно спускаться с верхней полки. Оказавшись на полу, он тут же высунул голову из-за двери кладовки и заглянул на кухню.
Там, посреди кухни, горестно заламывая руки, причитала толстая Повариха. Рядом с ней стояла Начальница всех служанок Луиза — высокая женщина со связкой ключей. Она беспрестанно ими звякала.
— Это чистая правда! — вторила Поварихе Луиза. — Вся королевская рать отправилась искать её в подземелье. Но вернулись они без неё. Зато принесли — кого бы ты думала? Да! Старого тюремщика! Мёртвого! А теперь ты говоришь, что Мигг тоже исчезла. Впрочем, о ней я плакать не буду.
От отчаяния Десперо чуть не пискнул вслух. Он всё проспал! Крыс его опередил. Принцесса исчезла.
— Да что ж это такое делается, мисс Луиза! — причитала Повариха. — Куда катится мир, если принцесс теперь крадут прямо у нас из-под носа, королевы помирают прямо за обедом, а мы не можем даже порадовать себя добрым наваристым супчиком! — Повариха захлюпала носом.
— Тсс! — шикнула на неё Луиза. — Не произноси это слово!
— Ещё чего?! — возмутилась Повариха. — Суп!!! Я буду говорить это слово, и никто мне не запретит! Суп! Суп! Суп! — И тут она наконец расплакалась — безутешно, навзрыд.
— Ну ладно, не печалься так! Не реви!
Луиза попыталась было погладить Повариху по плечу, но та оттолкнула её руку.
— Всё будет хорошо, — беспомощно произнесла Луиза.
Повариха отёрла слёзы краем фартука.
— Ничего не будет хорошо, — сказала она. — Никогда. Потому что у нас больше нет нашей чудной девочки. Мне в этом дворце без принцессы делать нечего.
Десперо был потрясён: эта свирепая тётка, эта мышененавистница чувствует ровно то же самое, что чувствует он сам!
Луиза снова потянулась к Поварихе с утешениями, и на сей раз Повариха не отстранилась, а даже позволила приобнять себя за плечи.
— Как нам жить-то теперь? — причитала Повариха. — Как жить?
А Луиза только повторяла:
— Ну, не плачь, только не плачь…
Десперо же горевал в одиночку, и утешить его было некому. Впрочем, горевать тоже не было времени. Надо действовать! Во-первых, надо найти короля.
Читатель, ты ведь помнишь, что Десперо удалось подслушать план Роскуро. Поэтому он знал, что принцессу наверняка увели в подземелье. Поскольку Десперо был поумнее Миггери Coy, он не принял слова Роскуро про уроки за чистую монету. Нет, он подозревал страшную правду. Никто не позволит Мигг стать принцессой. А Роскуро, залучив настоящую принцессу в свои сети, уже не отпустит её. Никогда.
Десперо — маленький, извалянный в муке, скользкий от масла бесхвостый мышонок — оставил рыдающих женщин и незаметно выбрался из кухни.
Он отправился искать короля.
Сначала Десперо сходил в Тронный зал, но короля там не оказалось, и, юркнув под плинтус, мышонок устремился в спальню принцессы. По дороге он наткнулся на заседание Мышиного совета: тринадцать Почтенных мышей и один Самый Главный Достопочтенный Мышан сидели под Тронным залом вокруг своей неизменной доски и обсуждали важные государственные вопросы. Десперо замер.
— Почтенные коллеги, — начал Достопочтенный Мышан и вдруг, оторвав взгляд от самодельного стола, увидел случайного гостя. — Десперо… — прошептал он.
Остальные члены Мышиного совета навострили уши, но так и не расслышали, что пробормотал Достопочтенный Мышан себе под нос.
— Простите? — сказал один.
— Извините? — сказал другой.
— Будьте любезны повторить, — сказал третий. — Мне послышалось, что вы произнесли имя Десперо?
Достопочтенный Мышан всё силился оправиться от неожиданности. Наконец он заговорил:
— Почтенные коллеги! Там при… приви… видение.
И он ткнул трясущейся лапкой в сторону Десперо.
Мыши разом повернулись.
Перед ними стоял вывалянный в муке Десперо Тиллинг, и на шее у него, точно кровавый след, болталась петля из знакомой всем мышам красной нити.
— Десперо! Сынок! — воскликнул Лестер. — Ты вернулся?!
Десперо взглянул на отца. Совсем старик… вся шерсть с проседью… Когда он успел так постареть? Ведь Десперо не было всего несколько дней! А отец выглядит, точно прошло несколько лет.
— Сынок! Это призрак моего сына! — восклицал Лестер, и его усики подрагивали. — Ты снишься мне каждую ночь! И мне каждую ночь снится, как я бью в барабан и посылаю тебя на смерть. Я был не прав, сынок! Я совершил непоправимую ошибку.
— Нет! — крикнул Достопочтенный Мышан. — Молчите!
— Но, знаешь, я его уничтожил, — продолжал Лестер. — Я уничтожил свой барабан. Ты простишь меня? — Он смотрел на сына и умоляюще прижимал лапы к груди.
— Нет же! — снова крикнул Достопочтенный Мышан. — Не просите прощения у призрака, Лестер! Вы поступили так, как того требовал долг. Долг перед мышиным сообществом.
Но Лестер не слушал Достопочтенного Мышана.
— Сынок! Прости меня! — твердил он.
Десперо смотрел на папу, на его седую шёрстку, дрожащие усики, сцепленные у сердца лапки и чувствовал, что его собственное сердце вот-вот разорвётся. Папа такой маленький, такой грустный…
— Прости меня, сынок, — повторял Лестер.
Читатель, мне думается, что прощение — тоже очень могущественная сила. И чудесная. Как надежда и любовь.
Ну и нелепая, конечно.
Ну, разве можно надеяться, что сын простит отца, который бил в барабан, посылая его на смерть. Разве предательство прощают? Какая нелепость!
Тем не менее Десперо Тиллинг ответил отцу буквально следующее:
— Я прощаю тебя, папа.
Он произнёс эти слова, так как почувствовал, что это единственный способ спасти своё сердце. Иначе оно и вправду бы разорвалось.
А потом он повернулся и обратился ко всем членам Мышиного совета.
— Вы были не правы, — сказал он. — Вы все были не правы. Вы требовали, чтобы я покаялся в своих деяниях. Теперь кайтесь вы. Отрекитесь от зла, которое вы со мной сотворили.
— Ни за что! — воскликнул Достопочтенный Мышан.
Стоя перед Мышиным советом, Десперо вдруг понял, что он очень переменился. Он совсем не тот мышонок, который стоял перед ними в прошлый раз. С тех пор он побывал в подземелье и снова выбрался к свету. Он успел узнать много такого, чего эти мыши не узнают никогда. И в сущности, совершенно не важно, что они думают о нём, мышонке Десперо.
Он развернулся и молча, без единого слова, покинул заседание Мышиного совета.
После его ухода Самый Главный Достопочтенный Мышан стукнул трясущимся кулачком по доске.
— Почтенные коллеги, — произнёс он. — Нас посетил призрак, и этот призрак велел нам покаяться и отречься от нашего решения. Давайте проголосуем. Пусть скажут «да» все, кто считает, что этого визита не было.
И все члены Мышиного совета сказали «да», тихонько, но вполне отчётливо.
