Прошел год, второй, третий, а они все больше и больше любили друг друга. А вскоре стали поговаривать о свадьбе. Бывало, он нарвет в горах цветов, сплетет из них благоухающий венок, наденет ей на голову и скажет:
– Ты самая красивая на всем свете. И мне никакая другая больше не нужна.
А она только смеялась, радовалась и была в постоянном восторге от любви к своему избраннику.
Но как-то он сказал ей, что она дочь шахского слуги, а он сын бедной прачки и что у него нет денег на свадьбу и на калым.
Тогда девушка ему ответила так:
– А я своим родителям скажу, чтобы они меня без калыма выдали.
– Так не бывает... Это наш обычай, – сказал юноша и добавил: – Я лучше отправлюсь в далекую страну и наймусь на любую работу. Заработаю много денег, и мы поженимся.
Как только не отговаривала его девушка никуда не отправляться, а он так и не переменил своего решения и, расставаясь, со слезами на глазах пропел ей такую песню:
Ухожу я в заморские дали, унося в своем сердце любовь,
И как долго бы мы не страдали,
через годы мы встретимся вновь.
Для тебя я достану и звезды, и луну на ширазском ветру,
Не тревожься, моя дорогая, сохрани теплоту своих рук
И, открывши тяжелые двери, сердце я для тебя сберегу.
Только ты сохрани свою верность на далеком на том берегу.
Ну а если ты вдруг улыбнешься, приоткинув немного чадру,
Проходящему юноше – солнцем, я проклятья свои отопру:
Пусть орла в небе ласточка сменит,
пусть хохочет сова в тишине,
Горький яд твоей подлой измены жизнь отравит и мне и тебе.
Девушка взяла из его рук саз и пропела:
Где бы тебя не носила судьба, где б не пришлось пройти,
Верного сердца звучащий саз звать тебя будет в пути.
Как бы меня не терзала судьба, выдержу я и дождусь.
В сердце любви играет твой саз, слезы из глаз, как дожди.
Кончив петь, девушка в первый раз припала к груди своего возлюбленного и поцеловала его – по всему было видно, что еще больше воспламенились сердца их великой любовью друг к другу.
Так он и ушел на заработки, а она долго смотрела ему вослед и горько плакала.
После того как они расстались, девушка стала все чаще и чаще приходить на этот холм и предаваться радостным воспоминаниям. Она подолгу смотрела с этого холма на дорогу, по которой ушел ее возлюбленный. А вскоре она почувствовала, что без него не сможет жить на свете, и от этого рассудок ее помутился, благоразумие покинуло ее, а слезы разлуки не переставали течь из глаз.
Видели все это родители и обеспокоились: не заболела ли их дочь? Наконец они поняли, что ее что-то беспокоит. Долго упрашивали родители рассказать причину ее тревоги.
И однажды она, в тайне от отца, во всем призналась матери. А мать все передала отцу. Отец сильно разгневался на дочь и крикнул:
– Горе тебе, блудница! Я тебе покажу как влюбляться в какого-то там бездомного бродягу... У тебя уже есть жених. Ты, бесстыжая, еще с пеленок наречена за сына моего друга.
– Нет, я не буду его женой, – вскрикнула дочь и зарыдала. -Не буду! У меня уже есть жених. Я его полюбила всем сердцем.
И она запела:
Если зло не в силах сделаться добром,
Я сойду с ума, мои родные,
Золото не станет серебром,
А сады не вырастут из дыма.
Ворону вовек орлом не стать,
Камень пухом – нет! – не обернется.
А любовь, как истина, проста:
Он ко мне таков – как есть – вернется.
Он уже живет в моей душе,
Он мне снится, хоть и на чужбине.
Лучше смерть, чем жить не по любви,
Камень лучше, чем его нести по жизни.
Но отец девушки был глух к ее словам.
– Быть по-моему, блудница, – сказал он ей.
Два раза она убегала из дому. Но ее ловили и приводили домой. А вскоре злой и бессердечный отец девушки принес в дом огромный сундук с дырками, посадил в него дочь свою и повесил на него замок.
Сколько дней и ночей пробыла девушка в этом сундуке – она сама не знала, не ведала. За это время весь сундук пропитался ее горькими слезами. Так она, бедная, плакала, что услышавшие ее плач сами разревелись бы.
Через некоторое время пришли сваты от друга отца. Обрадовался отец девушки и назначил день свадьбы. Когда об этом узнала несчастная девушка, она потеряла рассудок, а коса ее тут же поседела, словно ее окунули в расплавленное серебро. Девушку побрызгали водой, привели в чувство и через несколько дней повезли в дом жениха, где уже играли свадьбу. Всю дорогу плакала горькими слезами бедная девушка, оплакивая судьбу и любовь свою к юноше, который ради ее счастья отправился на нелегкие заработки. И поняла, что слезами ничего не изменишь – каменные сердца не растопишь, -и решила: что лучше умрет, но не будет принадлежать нелюбимому мужу. И девушка сочинила песню. В эту песню она вложила все свои думы и надежды, всю свою тоску по любимому. Вот какая это песня:
Друг мой единственный, друг мой любимый!
Нас разлучают. Вины моей нет.
Воспоминанием встречи стали,
свет мне не белый, а черный мне свет.
Горе какое! – любить нелюбимого,
волка овца разве может любить?
Все пролетело так быстро и мимо,
Трудно все это сердцем забыть.
Милый мой, вот моя верная гибель,
ты мне простишь, я надеюсь, вину:
Лучше спокойная пропасть могилы,
лучше навеки с любовью усну.
Невеста закончила свой рассказ и спросила пахаря:
– Ну, как ты считаешь, есть ли горе у этой несчастной девушки?
Пахарь покачал головой, тяжело вздохнул и ответил:
– Да, это страшное горе, и не только для самой девушки, но и для жениха, за которого насильно ее выдали. И еще большее горе возлюбленному, который отправился ради великой любви на заработки. Как он узнает, что любимая девушка вышла за другого и обманула его, он отдаст себя на вечное истязание или покончит с собой. Горе их родителям и близким... Да, дочь моя, этому горю нет равных.
Когда невеста услышала слова пахаря, вдруг заплакала навзрыд и сказала:
– Так знай же, человек правды, все то, о чем я поведала тебе, это случилось со мной... Но я в вашем присутствии заявляю моему нареченному жениху, что все равно убегу от него или покончу с собой.
Пахарю до слез стало жалко и несчастную девушку, и ее возлюбленного и нареченного жениха, и их родителей, и он сказал:
– Все во власти судьбы! Да пусть все кончится хорошо, и каждый добьется желаемого.
Сказал так пахарь, поклонился, попросил прощения и вышел во двор. А во дворе по-прежнему играла музыка и сыпались дробные звуки барабанов. Гости пели, плясали, ели заморские блюда, произносили тосты за счастье молодых и их родителей...
Пахарь усмехнулся всему этому зрелищу и заспешил скорее удалиться. Но его заметили и стали звать к столу. Тогда пахарь сказал им:
– Нет, не стану я пить за горе, нависшее над женихом и невестой, над их родителями и близкими.
Собравшиеся подняли на смех слова пахаря, а пахарь, не обращая внимания на эти усмешки, спросил присутствующих:
– Люди добрые, скажите, есть ли кто-нибудь из вас без горя?
И все ответили:
– Нет! У каждого из нас свое горе. У одного оно больше, у другого поменьше!
Пахарь между тем взвалил на плечи свой хурджун, окинул взглядом гостей и заспешил за ворота. За городской стеной в роднике он помыл лицо, руки, ноги, намочил головной убор и надел его на голову.
«И все-таки я должен найти на свете человека без горя», – сказал он в сердцах и пошел дальше, опираясь на свой посох.
Много ли дней он был в дороге – это ему знать, но нам ведомо, что, наконец, ранним утром он добрался до одного небольшого белокаменного города.
В начале он решил отправиться на рынок. Здесь пахарь подошел к мясной лавке и, поклонившись старому мяснику, сказал:
– Доброе утро! Да будет удачной твоя торговля!
Мясник посмотрел на пахаря и понял, что перед ним чужестранец.
– Да пусть и твое утро будет добрым, чужестранец! – ответил он. -Вижу издалека к нам пожаловал. Какая дорога к нам привела?
Посмотрел пахарь на мясника доверительно и поведал ему, кто он, откуда и по какому делу в этих местах. Рассказал также обо всем, что увидел и узнал.
Выслушал мясник рассказ чужестранца и прослезился:
– Ты рассказал мне о своем горе и горе тех людей, которых тебе довелось встретить в пути! Да, все это действительно горе. Но мое горе во много раз сильнее. Человек правды, пойдем со мной в дом, и я поведаю тебе о своем горе!
Мясник закрыл свою лавку, повел пахаря к себе домой, накормил его, и начал свой рассказ.
