Ознакомительная версия.
– Пораньше так пораньше, мне все едино, – согласилась Уморушка. И, увидев, как мерзкое чудовище толкнуло несчастную девушку в толпу перепуганных людей, быстро взмахнула волшебной палочкой и торопливо сказала: – Хочу, чтобы мы оказались в тех краях!
– На день раньше! – добавила Маришка, вставая с дивана.
И в этот роковой момент я как раз вошел в комнату, в которой начинали разворачиваться удивительные события, и стал невольно их самым активным участником.
– Что случилось? – спросил я, останавливаясь на пороге. – О чем вы кричите, девочки?
Но ответа я уже не получил. Какая-то мощная невидимая сила подхватила вдруг нас троих, приподняла над полом, закружила по комнате, выпрямила наши тела словно по струнке и втянула в экран телевизора: сперва Маришку, потом Уморушку и третьим меня самого.
Мы летели по ослепительно-белому, наполненному ярким светом тоннелю, и почти не видели друг друга, хотя расстояние между нами и не превышало двух-трех метров. Наконец этот полет по тоннелю все-таки прервался, и мы оказались вдруг в какой-то незнакомой долине, заросшей высокими травами и полевыми цветами. Неподалеку виднелись горы, а там, где гор не было, синело на горизонте бескрайнее море.
– Неужто мы снова в Америке?! – прошептала Маришка, оглядываясь по сторонам. – Вот это палочка так палочка!..
– На день раньше, как ты просила… – виновато проговорила Уморушка.
Придя немного в себя от пережитого, я набросился на торопыгу-лесовичку, чуя сердцем, что этот «полет» – ее рук дело.
– Что ты наделала, озорница ты эдакая! Мы, кажется, вновь из-за тебя влипли в историю, и на этот раз, вовсе не шуточную!
Уморушка потупила в землю глазки и тихо прошептала:
– Мне девушку стало жалко, Иван Иванович… Такое страшилище бедную сцапало!
– Какое страшилище? Какую девушку? – удивился я. – Ничего не понимаю!
– Фильм такой по телевизору показывали, – принялась объяснять мне Маришка, – американский. «Нападение мизераблей» называется. Про страшилищ четырехруких и четырехглазых, про то, как они в поселок один прилетели и на людей набросились…
– Фильм? Про страшилищ? И мы к ним попали?! – воскликнул я, совсем обескураженный и сбитый с толку.
Уморушка недовольно сморщила носик, сердясь на мою непонятливость:
– Мы не к страшилищам попали, а в ту местность, где этот поселок находится! Как он, Мариш, называется?
– Маусвилл.
– Во-во: Маусвилл!
Я пошатнулся и поспешил присесть на землю.
– Великолепно… Значит, мы там, где за девушками бегают чудовища… четырехрукие…
– И четырехглазые, – добавила Маришка.
– Великолепно… – повторил я навязчивое и вовсе не подходящее к данному моменту слово.
– Мы на день раньше сюда попали, – стала оправдываться Уморушка, – может быть, еще никаких страшилищ здесь нет… Если бы не эта девушка и не эти люди…
– Но они же придуманные!! – закричал я, не выдержав. – Придуманные!! Ты это понимаешь?
– Понимаю… Только мне и придуманных жалко… – пролепетала Уморушка.
А Маришка, видя, что ее подружка вот-вот расплачется, сказала тихо:
– Мне тоже придуманных жалко, Иван Иванович… Сначала я понимаю, что они придуманные, а потом забываю… Если бы не волшебная палочка, то мы на помощь героям фильма и не смогли бы прилететь…
Я укоризненно покачал головой, оперся руками о землю и, покряхтывая, поднялся на ноги.
– Немедленно возвращаемся! Слава Богу, что у нас есть волшебная палочка! Ну-ка, Уморушка, взмахни ею – и живо домой!
Уморушка сунула левую руку в один карман, затем сунула правую руку в другой и, страшно побледнев, проговорила:
– Кажись, тово…
– Что «кажись тово»?! – передразнил я лесовичку и тоже побледнел.
– Кажись… Кажись… – и Уморушка вдруг заплакала чуть ли не навзрыд.
– Ты ее в руках держала, – напомнила Маришка подруге, – ну да: в правой руке!
– Держала!.. А теперь не держу! – прорыдала Уморушка.
– Может быть, выронила? – предположил я. – А где ты ее выронила?
Уморушка пожала плечами: этого она, конечно, не помнила.
– Если в доме обронила, то дедушки ее найдут и нас отсюда вызволят. Если же во время полета выпала – то пиши пропало. А если где-то здесь, то мы ее найдем сами, – стала рассуждать Маришка.
Согласившись с ее мудрыми догадками, я тяжело вздохнул и спросил девочек:
– А откуда мы прилетели? С запада? С востока? С юга? С севера? Где искать нам волшебную палочку, в какой стороне?
– По-моему, мы сверху упали, – неуверенно проговорила Уморушка, перестав плакать. – Бух! – И здесь!
– Точно! – поддакнула ей Маришка. – Над долиной мы, кажется, не летели, сразу сюда шмякнулись.
– Тогда палочка где-то здесь лежит, – с сомнением в голосе сказал я. – Если она, конечно, не в другом месте потеряна.
– А мы это сейчас проверим! – бодро воскликнула Маришка и первой кинулась на поиски волшебной палочки.
Часа три, не меньше, рыскали мы по густым травам, облазили всю долину вдоль и поперек, но чудесной палочки так и не нашли. Когда стало темнеть, я приказал прекратить поиски.
– Оставить бесполезное занятие! – грустно произнес я, с трудом распрямляя затекшую спину. – Поищем-ка лучше место для ночлега. Скоро станет совсем темно, и тогда мы окажемся в незавидном положении.
– Сейчас в завидном… – буркнула себе под нос Уморушка, однако мое предложение пришлось ей, как видно, по душе. – Давайте вон в тех кустиках переночуем, – показала она рукой на куст боярышника, росшего неподалеку от того места, где мы находились, – летом тепло, не замерзнем за ночь. А утром пойдем Маусвилл искать. Вы согласны?
– Будет лучше, если мы спрячемся в горах, – возразила ей Маришка, – в горах и деревья большие растут, и пещерка какая-никакая найдется.
– Я пещерками по горло сыта, – угрюмо отозвалась Уморушка, – как туда попаду, так обязательно на приключения нарвусь. Хватит с меня пещер, Мариш, хватит!
– А ты по лампам не лазь, тогда ничего не случится!
Я поспешил прервать разгоравшийся спор юных путешественниц и, показав рукой на небо, произнес примиряющим тоном:
– Не ссорьтесь, друзья мои. Видите эти тучки? Если бы не они, то можно было бы и здесь наш бивуак раскинуть. Но вдруг пойдет дождь посреди ночи? Что тогда? А в горах мы от него живо спрячемся.
Промокнуть, не имея смены одежды, не хотели ни Маришка, ни Уморушка. Оборвав ненужный спор, они зашагали к высокой горе, поросшей по склонам кустарником и редкими деревьями. Прихрамывая, я поплелся следом.
Когда мы добрались до облюбованной нами горы, Маришка радостно сказала:
– Смотрите: и точно пещера есть!
– Стойте на месте, я обследую землю вокруг этого лаза! – предупредил я торопливых девочек и стал тщательно выискивать чьи-нибудь следы на рыхлой почве. Но отпечатков звериных лап или человеческих ног, на наше счастье, у входа в пещеру не было видно. – Входите, друзья мои! – радушно пригласил я своих уставших спутниц, закончив расследование.
Пещера была неглубокая, и солнечный свет проникал в нее почти до самого конца.
– А здесь чисто и уютно, – удивился я, пройдя по всей пещере раза два вперед и назад. – Располагайтесь, а я поищу что-нибудь на ужин.
– Мы тоже поищем, Иван Иванович, – сказала Маришка в ответ на мои слова, – в грибах и ягодах мы с Уморушкой знаем толк!
– По ягодам я профессор! – улыбнулась Уморушка. – Мигом раздобудем пропитание!
Через полчаса у входа в пещеру весело потрескивал небольшой костер, и на нем, нанизанные на деревянные шампуры, жарились грибные шашлыки. На широких листах мать-и-мачехи лежали алые ягоды лесной земляники и ждали, когда их подадут на десерт.
Утолив голод, мы загасили костер, завалили вход в пещеру двумя густыми ветками и улеглись в глубине своего временного пристанища на ложе из трав и листьев.
– Спокойной ночи, друзья мои! – пожелал я своим верным спутницам, укладываясь поудобнее. – Утро вечера мудренее! Мы обязательно спасемся и вернемся домой, хотя и не знаю пока, каким образом!
– А я знаю! – отозвалась мечтательным полусонным голосом Уморушка. – Чудесным образом мы спасемся!
Маришка грустно улыбнулась в ответ на ее слова, вздохнула и тихо сказала:
– Спи, Умор, спокойной ночи…
– Спокойной ночи…
Через минуту мы все трое уже сладко спали.
Увы, спокойной ночи у нас не получилось. Первой проснулась Маришка, которую под самое утро разбудили какие-то странные звуки, похожие на человеческие голоса. Разговаривали, кажется, по-английски, но спросонок Маришка ничего не разобрала и принялась тормошить меня и Уморушку.
– Иван Иванович! Уморушка! Вставайте! Здесь кто-то – есть!
Привычный уже ко всяким неожиданностям и сюрпризам, я быстро проснулся и торопливо сунул руку в карман за спичками.
Лучше бы я не зажигал огонь!.. Странное и нелепое зрелище предстало перед моими глазами: я увидел, что у моей дорогой и любимой Уморушки вырос гигантский нос, похожий на слоновий хобот! А через секунду я почувствовал, что такое же «украшение» появилось и у меня самого. В ужасе я выронил спичку и ухватился обеими руками за чудовищный, мерзкий отросток.
Ознакомительная версия.
