Глава 3. Мышиные перемены
И верно, в мышином обществе произошли большие перемены. Властью в мышином королевстве обладал король – Величайший Кусатель Светлейший Красивый. На его мундире было вышито золотом УОВ. То есть Убивающий Одним Взглядом.
Вторым человеком во власти был его сын Великий Откусыватель – тоже Красивый. Он был «КОРОДЕНТ». Что означало, что он был наполовину король, наполовину президент. То есть от президентов он ушёл, а королем ещё не стал. На его мундире было вышито серебром – УОУ. То есть Убивающий Одним Укусом. Оба они были генералиссимусы, оба при сверкающих шпагах и лентах, и их мышиная армия была явно мала для двух генералиссимусов и трёх генералов, её срочно следовало увеличить.
Сам великий Величайший Кусатель уже был достаточно стар. Он с трудом держался на задних лапах. И тяжёлые ордена из пивных крышек ему уже приходилось прикреплять к спине, чтобы он мог сохранять равновесие.
Но зато Великий Откусыватель был полон сил и перспектив. Поэтому он созвал военный совет.
– Какие будут мнения?
– Какие нужны, такие и будут, – сказал высокий длинноусый мыш по кличке Чапаев. – Все, как один.
– Значит, готовим армию к выступлению?
– Готовим, великий кормчий.
– Кормчий – это тот, кто на корме сидит, – недовольно сказал Кусатель.
– Кормчий – это тот, кто корм добывает, – смело возразил Чапаев.
– Задача у нас такая, – сказал Откусыватель, – сначала мы захватим гарантийных и заставим их на нас работать. Потом завоюем людей.
– Я всегда думал, что людям и мышам лучше дружить, – сказал упитанный седой мыше-генерал.
– Я вижу, у нас появились противники, – сурово сказал Великий Откусыватель. – Если хотите с нами говорить, молчите.
– Я ему разрешаю. Пусть говорит, – настоял на своём Величайший Кусатель.
– А чего тут говорить, – упёрся генерал, – у них есть всё: и мышеловки, и мышеклей, и кошки. А у нас ничего, кроме шума и лозунгов.
– Взять! – приказал Великий.
– Отпустить! – сказал Величайший. Видно, взаимопонимание между ними было ещё не очень хорошо налажено.
Глава 4. Перемены у гарантийных
По радио шла «Гарантийная передача». Точно, изменения в гарантийном мире шли полным ходом. Новости сыпались одна за другой:
«Руководство гарантийным движением предлагает в корне изменить систему обслуживания изделий. В дальнейшем предлагается в одну семью направлять одного мастера широкого профиля. Чтобы он обслуживал и холодильники, и швейные машинки, и пылесосы. Специализацию стоит оставить только в области электрики и радиотехники».
– Ничего себе! – сказал Холодилин. – Столько лет оттачивали мастерство, а теперь – широкий профиль.
– Один мастер на всю семью – так от скуки и сдохнуть можно, – сказала Шпулька.
– Надо не о веселье думать, – возразил Говорит Москва, – а об изделиях, о прогрессивных методах.
– А кто будет думать о мастерах? – спросил Буре.
– О мастерах надо думать во вторую очередь.
– Я смотрю, дискуссия «Кто главнее – человек или производство?» вернулась.
А радиопрограмма продолжала:
«В целях экономии производственных расходов количество вертолётиков, обслуживающих мастеров, сокращается. Многим мастерам теперь придётся возвращаться на базы на попутных, машинах, в которых будут оборудованы специальные комнаты в районе поддона картера».
– А я даже не знаю, где этот картер находится, – сказала Шпулька.
– И я не знаю, – сказал Пылесосин.
Радио как будто услышало их и добавило:
«На днищах машин специальной краской будет обозначен путь к комнатам. Гарантийные мастера автомобилей предупреждены.
А сейчас послушайте старинную гарантийную песню, чтобы вспомнить о тех тяжёлых временах, когда ещё не было гарантийной службы и правительственной заботы о гарантийных человечках».
Грустный пожилой голос запел:
В гарантийных хлебах затерялося
Гарантийное наше село.
Горе нтийное по свету шлялося
И на нас невзначай набрело.
В этом месте Иван Иванович Буре даже всплакнул. А песня дальше становилась всё грустнее и грустнее.
Здесь беда приключилась стихийная,
Мы такой не видали вовек –
У дороги, башка гарантийная,
В пыль свалился чужой человек.
– Очень грустная песня, – сказал Иван Иванович. – Так всё и было. Вы такого даже не помните.
– Ничего, ничего, – хмуро возразил Холодилин, – скоро вспомним, судя по всему.
И тут грустная осенняя тьма окутала квартиру. На улице, правда, была весна, но тьма всё равно опустилась осенняя, потому что всем было очень грустно.
Глава 5. Дачная девочка Таня
Утром в районе десяти к даче подъехала легковая машина. Приехали дачники – мама и девочка Таня.
Они приехали вымыть полы, загрузить продукты в холодильник и повесить занавески.
Дачная девочка Таня каждое лето проводила на этой даче. Она была не из тех девочек, которые кутают куколок в платочки и с утра до вечера делают куличики. Она была из тех девочек, которые «нынче здесь, а завтра там».
Она совсем не умела сидеть на одном месте. Её можно было видеть на чердаке, в подвале, в сенях и в сарае для инструментов. Причём во всех местах сразу.
Первое, что сделала девочка Таня, войдя в знакомую комнату, – достала бумагу и карандаш и написала такую записку:
«Дорогие человечки, живите спокойно. Я не буду вас ловить».
Дело в том, что всё прошлое лето она только тем и занималась, что ловила гарантийных. Она им просто не давала житья – всё заглядывала внутрь гарантийных изделий, посыпала пол мукой, чтобы они оставили следы, неожиданно вскакивала и зажигала свет.
Она твёрдо знала, что человечки есть, она заметила их однажды ночью на освещенном луной подоконнике. И ей очень хотелось сделать из них игрушки: закутывать в носовой платок, катать на колясочке, купать в селёдочнице.
Ясно, что гарантийные бежали от неё, как мыши от кошки. И старались не показываться на глаза даже ночью. Это было неудобно человечкам, они привыкли общаться, обмениваться новостями, играть. Но приходилось терпеть.
Так вот за год девочка серьёзно выросла и решила человечков не ловить, не мучить, а по возможности дружить с ними.
Таня подсунула бумагу под холодильник и занялась дачными делами. Она помогла маме перенести вещи в дом, подмела пол, заправила свою постель и стёрла пыль с подоконников и полок.
Но вдруг она подумала, что зря это делает. Потому что гарантийные могут оставить там свои следы.
Нет, она не собиралась купать их в селёдочнице, но немного поиграть с ними и поговорить ей очень хотелось.
В этот день мама и Таня не успели навести полный порядок. Они работали до позднего вечера и улеглись спать в не совсем ещё подготовленной даче.
Глава 6. Подпольная жизнь
Когда вечерняя тьма окутала квартиру, наступило самое мышиное время. Вдруг с середины мышиной площади раздался звук трубы, сделанной из пипетки.
И сразу по краям площади выстроились факельщики. Они несли светящиеся гнилушки. На гнилушки потащился народ. Скора вся площадь была заполнена.
– Зачем нас собрали? – спрашивали мыши друг у друга.
– Сейчас узнаем, – отвечали мыши друг другу.
– Может, опять война?
– Может, опять война.
– Смотрите, смотрите, сам Величайший Кусатель выехал.
– А с ним и сам Великий Откусыватель.
– Да здравствуют король и кородент!
– Привет их сверкающим величествам!
– Пусть славятся эти два луча в тёмном царстве! – закричал молодой мыш в чёрном галстуке.
– Ты что! – одёрнул его пожилой мыш. – Так нельзя говорить. Надо говорить: два луча в светлом царстве.
Оба властителя выехали на игрушечном грузовичке, запряжённом двумя сильными мышами. Они твёрдо стояли в кузове грузовика и буквально сверкали, опоясанные ремнями и портупеями, сделанными из новогодней мишуры. Приехавшие с ними генералы быстро растворились в мышиной массе по краям площади.
– Дети мои! – тихо сказал Величайший Кусатель.
Тотчас же один из лошадиных мышей во всю мощь проревел эту фразу, так что слышно было во всех уголках площади:
– Дети мои…
– …нас ждут большие перемены, – продолжил Кусатель.
– Нас ждут большие перемены, – проревел мышелошадь.
– Какие? – спросил из толпы кто-то из диссидентствующей молодёжи.
– Большие, – зло проговорил король. – Мы все, как один, добровольно, должны вступить в ряды нашей освободительной армии, самой любящей мир армии.
