И с берега моря День перешагнул сразу на луга, позолотив цветы и траву.
Из горного озера высунула голову красная Рыбка и спросила:
— Ты говоришь, у неё голубые глаза?
— Голубые, как небо! — ответила Ласточка.
С утёса свесила голову Ромашка.
— И золотые волосы? — спросила она.
— Как лучи Солнца, — ответила Ласточка.
Чайка застыла в вышине, чтобы спросить:
— И розовые щёчки!
— Розовые, как рассвет! — ответила Ласточка.
— Значит, она нам сестра! — громко крикнула Чайка и нырнула вниз с высоты. — И если она просит Луну, надо дать ей Луну. День не прав, что не хочет отдать ей Луну. Долой День!
— Долой День! — подхватила Ромашка.
— Долой День! — повторила за ней красная Рыбка.
А Ветер отнёс их слова к морю, и волны подхватили их и унесли к другим берегам. И все дети Света стали повторять за ним:
— Долой День!
— Долой День!
— Долой День!
И попугаи, и обезьяны, и даже слоны и шакалы. А Жаворонок выводил такие голосистые трели, что Солнце спросило его:
— О чём ты?
— Долой День! Долой День! Долой День! — звенел Жаворонок.
— Только не сегодня, — сказало Солнце. — С этим спешить никогда не стоит, надо всё обдумать и обсудить. Подождём до Первого Апреля, а там решим, прогнать День или простить.
Тем временем королевские сыщики пустились по городу на розыски принцессы. Кто выбрал главные улицы, а кто закоулки, кто рыскал по паркам, а кто заглядывал в кабачки и таверны. И всюду они находили подозрительные следы и подозрительных личностей и спешили с ними во дворец к Королю.
Сыщик Первый переоделся ночным сторожем и не успел выйти на улицу, как тут же увидел Бродягу в лохмотьях, который крепко спал на траве под деревом.
«Подозрительный тип», — подумал Сыщик и, склонившись над спящим, крикнул ему прямо в ухо:
— Где королевская Дочка, признавайся!
Бродяга приоткрыл один глаз и пробормотал:
— Первый переулок направо, второй налево, — и захрапел снова.
Сыщик бросился в переулок направо, затем повернул налево и очутился перед кабачком «Свиная голова». В кабачке на деревянных лавках за длинным столом сидели девятнадцать весёлых моряков. Они только-только вернулись из дальнего плавания к Гаванским островам, и тощий Хозяин и толстая Хозяйка угощали их добрым элем.
Сыщик отвёл Хозяйку с Хозяином в Сторону и строго спросил:
— Где королевская Дочка?
— Какая такая Дочка? — спросил Хозяин.
— Где-нибудь да есть, только не здесь, — ответила Хозяйка.
— Ах, вы ещё будете отпираться! — рассердился Сыщик. — Руки вверх!
И он арестовал Хозяйку с Хозяином, а потом, для большего спокойствия, и девятнадцать весёлых моряков и велел всем следовать за ним во дворец. А по дороге, для ещё большего спокойствия, арестовал и Бродягу, спавшего на траве под деревом. И привёл всех к Королю.
— Кто такие? — спросил Король.
— Подозрительные личности, ваше величество, — сказал Сыщик. — Вот он, — и Сыщик указал на Бродягу, — сказал, что ваша Дочка у них. — И он указал на Хозяйку с Хозяином. — А они отпираются. Значит, кто-то из них говорит неправду.
— Тем хуже для них! — сказал Король. — Всех подозрительных личностей — в тюрьму! И если до Первого Апреля они не докажут, что ни в чём не виноваты, мы их строго накажем. А вы получите награду!
Следом за Сыщиком Первым к Королю явился Сыщик Второй, переодетый покупателем, а с ним продавец тканей, сорок три продавщицы, Няня и ребёнок в коляске, да ещё сто восемнадцать покупателей.
— Кто текие? — спросил Король.
— Подозрительные личности, ваше величество, — сказал Сыщик Второй. — Я заметил коляску с ребёнком перед магазином тканей и полчаса наблюдал за ним. И все полчаса ребёнок в коляске хныкал самым подозрительным образом, а когда я строго спросил его, где королевская Дочка, он расплакался ещё пуще и не дал мне никаких объяснений. Тогда я вошёл в магазин и увидел перед прилавком Няню. Продавец отмеривал ей кусок какой-то материи. «Чем это вы тут занимаетесь?» — спросил я. «А какое вам дело?» — сказала Няня. Тогда я выхватил у неё кусок этой вот материи. Вот, смотрите! — И Сыщик вытащил из кармана кусок ситца в цветочек.
— А для чего он? — спросил Король.
— Именно этот вопрос я и задал Няне. Но она ответила: «Это не мужское дело!» И так и не захотела признаться. Пришлось мне арестовать её, а также всех, кто находился в это время в магазине, а заодно и ребёнка в коляске.
— Вы правильно поступили, — похвалил его Король. — И если до Первого Алрвля они не докажут, что не виноваты, мы их строго накажем, а вас наградим.
И он приказал отвести в тюрьму Няню с ребёнком в коляске, продавца тканей и сорок три продавщицы, а заодно и сто восемнадцать покупателей, которые оказались случайно в магазине.
Только их увели, как явился Сыщик Третий, переодетый почтальоном, а за ним четыреста двадцать три корреспондента.
— Кто такие? — спросил Король.
— Подозрительные личности, ваше величество, — сказал Сыщик Третий. — Не захотели сказать, что они написали в своих письмах, и я арестовал их за сокрытие тайны.
— Прекрасно! — воскликнул Король. — Если до Первого Апреля они не признаются, мы их строго накажем, а вас наградим.
Не прошло и часа, как к Королю явился Сыщик Четвёртый, переодетый билетным контролёром, а с ним девятьсот семьдесят пять пассажиров, которые купили железнодорожные билеты, чтобы зачем-то уехать из города, а вслед за ним Сыщик Пятый, переодетый библиотекарем, а с ним две тысячи триста четырнадцать читателей, которые почему-то спрашивали в библиотеке только романы про разные приключения, похищения и страшные тайны. Конечно, всё это были весьма подозрительные личности и всех их бросили в тюрьму до поры до времени, пока они не придумают себе оправдания. А не придумают, тем хуже для них — Первого Апреля будут строго наказаны.
БАРАБАНЩИК ДЖОННИ ДЖЕНКИНСОН
А солдаты королевской армии спешили по домам на недельный отпуск, чтобы перед ответственной операцией проститься с родной матушкой. Барабанщик Джонни Дженкинсон постучал барабанной палочкой в дверь своей хижины:
Там, та-та-там! Там, та-та-там!..
Услышав знакомый стук, матушка бросилась отворять дверь. Увидев Джонни, она всплеснула руками и кинулась ему на шею.
— Неужели это ты, Джонни? Неужели ты? — словно не могла поверить своим глазам.
— Ясное дело, я, ма, — ответил Джонни. — А что у нас сегодня на ужин?
— Отец, иди-ка сюда! — крикнула миссис Джон Дженкинсон.
Из сада пришёл мистер Джон Дженкинсон и, увидев сына, так и плюхнулся на стул и тут же задымил трубкой, чтобы скрыть своё волнение.
— Какими судьбами ты здесь, Джонни? — спросила матушка. — А мы-то думали, ты в дальних краях.
— У меня недельный отпуск, ма, — сказал Джонни. — Все солдаты получили на неделю отпуск.
— Почему вдруг?
— Гм, — Джонни принял таинственный вид, — об этом нам не сказали. Но догадаться не трудно. Предстоит что-то…
— Неужели война? — прошептал мистер Джон Дженкинсон.
— А что же еще, отец, — ответил Джонни.
— С кем война, Джонни? — спросила миссис Джон Дженкинсон.
— Ну, это держат в строжайшей тайне, ма, — ответил Джонни. — Правда, никто не может запретить нам строить догадки. Некоторые, например, считают, что это будет война с Северным королем, ну а другие — что с Южным. Лично я думаю, что… — Но тут он замолчал, так как не успел еще решить, что же лично он думает.
— Уж не хочешь ли ты сказать, Джонни, что война и с тем и с другим, с двумя сразу? — в страхе проговорила миссис Джон Дженкинсон.
— Гм, отчего же нет, — сказал Джонни и зажмурил один глаз для пущей важности.
— Вот напасть-то! — простонала миссис Джон Дженкинсон. — Обоих вместе нам никогда не одолеть, никогда!
— Положитесь на нас, ма! — гордо Сказал Джонни и дал дробь по барабану. — Нам бы получше набить животы, и тогда любого врага мы разобьём. Так что у нас сегодня на ужин, ма?
Миссис Джон Дженкинсон спрятала лицо в передник и расплакалась.
— Ничего, Джонни, ровным счетом ничего! Все кухарки в королевстве подали в отставку.
— Да ты что, ма? — вскричал Джонни, начиная сердиться. — Когда это мы в доме держали кухарку? Ты же сама всегда стряпала!
— Ну и что! — возразила матушка и, вытирая глаза, гордо посмотрела на сына. — Раз я стряпала, значит, я кухарка и имею право, как и все кухарки, подать в отставку.
— Но зачем, ма?
— А как же иначе! Королевская Кухарка подала третьего дня в отставку, а за ней и все остальные кухарки в королевстве. Не могу же я отстать от них.
