Недаром говорится: приходят смех и веселье — уходят печаль и болезнь. К вечеру мальчик был почти здоров, а вдова смотала в этот день вдвое больше шёлка, чем всегда.
Вдова рассказала соседям, как слепой юноша вылечил её сына. Соседям тоже захотелось послушать забавные истории о лесных жителях. С тех пор крестьяне каждый вечер собирались послушать юношу. Рассказы его разгоняли тяжёлые думы, а тяжёлых дум и забот у бедняка всегда хватает.
Когда юноша умолкал и откладывал в сторону свою лютню, кто-нибудь из крестьян принимался рассказывать о том, что случилось с ним самим или его соседом.
Не успел молодой месяц стать луной на ущербе, как весть о слепом юноше разнеслась по всему уезду. Скоро за ним пришли пастухи из дальнего селения за горным перевалом, и юноша ушёл с ними.
В этой новой деревне он уже рассказывал не только про зверей, а и про то, что слышал от крестьян. Но эти рассказы были так же похожи на то, что он слышал, как драгоценная яшмовая шкатулка, вышедшая из рук искусного мастера, похожа на кусок яшмы, найденный в горах.
Из деревни в горной долине его увели рыбаки в своё селение на берегу большого озера. Так юноша переходил из одного места в другое, повсюду рассказывал, повсюду слушал.
Река становится рекой, когда в неё впадает тысяча маленьких ручейков. Слепой юноша стал сказочником-шошуды, когда тысяча людей рассказали ему тысячу историй. Среди его сказок были сказки и о давних временах и о том, что случилось только вчера; были сказки о делах Срединного царства и о заморских краях, были печальные и весёлые сказки. А были и такие: слушаешь — смеёшься, а кончится сказка, — задумаешься.
Вот зашёл как-то шошуды в одну деревню. Была это обыкновенная бедная деревня, каких в Поднебесной великое множество. Только в других деревнях люди не лили попусту слёз — они боролись с нуждой, как могли. А в этой деревне жаловались и плакали все от мала до велика. Соберут хороший урожай, тут бы радоваться, а они плачут — ведь за урожайным годом может прийти неурожайный. Продадут женщины на базаре домотканное полотно за хорошую цену, а по дороге домой раздумаются и заплачут — вдруг к следующему базару цены упадут.
И столько слёз проливали здесь каждый день, что брать воду из реки приходилось выше селения, потому что, когда река добегала до деревни, она становилась горько-соленой, как воды Жёлтого моря.
День прожил слепой шошуды среди этих людей, рассказал им весёлую сказку про тигра, думал — они будут смеяться, а они плачут: вдруг к ним тигр придёт!
На второй день шошуды молчал, а на третий позвал всех жителей на деревенскую площадь и рассказал им такую сказку.
У одной женщины было два сына. Оба обучились ремеслу и поселились в городе неподалёку от деревни, где жила мать.
Старший красил в яркие цвета шёлковые материи, младший делал из этих материй красивые зонтики.
Мать так любила сыновей, что только о них и думала. Никогда её сердце не знало покоя.
Зачастит дождь, она печалится:
— Ай-я, не высохнут у старшего крашеные шелка! Как станет жить, что будет есть!
Прояснится небо, выглянет солнце, мать опять горюет:
— Кто же в такую погоду думает о дожде? Не продать младшему ни одного зонтика. Верно, не на что и горсти рису купить. Сидит, бедняга, голодный!
Так вот и лила она каждый день слёзы с утра до вечера.
Однажды сидела она на пороге своего дома и по обыкновению горько плакала. Шла мимо старая-престарая старушка. Вся седая, на палочку опирается. Посмотрела старушка на женщину и спросила:
— О чём плачешь?
Мать принялась ей жаловаться. Старушка выслушала её, покачала головой и сказала:
— Бедная ты, бедная! Не знаешь, что горе и радость рядом живут. Ты сквозь слёзы одно только горе видишь. Вытри глаза, улыбнись, тогда и радость тебе улыбнётся, горе в тень уйдёт.
Сказала это старушка и пошла своей дорогой.
А мать и вправду отёрла слёзы, посмотрела кругом. Видит — солнце сияет.
«Хороший сегодня день! — подумала она. — Быстро высохнут крашеные шелка у старшего. Много денег он заработает!»
К вечеру собрался дождь. Смотрит мать, как пузыри по лужам прыгают, и думает:
«Вот и младшему моему повезло. Все зонтики распродаст!»
С тех пор так и пошло. Обложат небо тёмные тучи, а старая мать за ними солнце видит. Палит зноем летний день, мать наперёд угадывает — скоро быть дождю.
Теперь у неё всегда на сердце весело.
Так-то правильней! Верно ведь?
Подождал шошуды ответа, но никто ему не ответил. Люди задумались — сколько же в их жизни горя и сколько радости? Может, и вправду, не стоит так много плакать? Но смеяться они еще не научились. Поэтому шошуды услышал только шаги расходившихся людей.
Тогда горько заплакал сам юноша. Что толку в его сказках, если они никому не помогают! Плача пошёл он в фанзу, плача лёг и заснул лишь под утро.
Разбудил его шум и громкие голоса.
— Вы что же это, смеётесь над нами! — кричали какие-то люди.
— Смеёмся, — отвечали другие люди. Их голоса шошуды знал: это был хозяин фанзы и два его соседа с востока и запада. — Смеёмся! Теперь от нас и слезинки не дождётесь. Всей деревней решили больше не плакать.
— Так что же, нам суп есть несолёный, что ли? Ведь столько лет вода в реке добегала до нашего селения крепко посолённой вашими слезами. Ну да ладно! Раз уж вы перестали плакать, так одолжите хоть мешок соли, пока мы сами соберёмся в город на базар.
Шошуды понял, что этой ночью во всей деревне лил слёзы только он один. И так легко стало у него на сердце, что он громко засмеялся. А с ним вместе засмеялись и все жители деревни.
Много ещё селений обошёл шошуды, пока не встретился ему на пути главный город княжества. Такого многолюдного базара не найти было ни в каком другом городе. На этом-то базаре и начал рассказывать свои сказки слепой шошуды. Народ заслушался, люди даже продавать и покупать перестали. Совсем тихо стало на базарной площади; так тихо на ней бывало только ночью.
Шошуды рассказал уже три сказки и начал четвёртую — о бедном пастухе и прекрасной Хуан-э. Юноша говорил, а струны лютни звонко пели под его пальцами.
Вдруг сквозь толпу протолкался толстый человек в богатой одежде. Это был владелец большого табуна лошадей. Он подошёл к слепому и закричал:
— Плохой ты продавец, если бесплатно раздаёшь свой товар зевакам. Я покупаю твои сказки вместе с этим поющим бамбуком, хотя толку от него мало. Идём со мной.
И он потянул шошуды за рукав.
— Куда ты лезешь, старая черепаха! — завопил другой человек, тоже толстый и тоже богато одетый. Это был владелец большого стада баранов. Он схватил шошуды за второй рукав. — Когда этот слепой еще и рта не раскрыл, я уже пересчитывал деньги, чтобы купить все его слова и весь звон его бамбуковой палки.
— Отойди прочь, бараний начальник! Я уже сторговался! — крикнул первый богач и потащил шошуды к себе.
— Верно, одна из твоих лошадей зашибла тебя копытом, — отвечал второй богач. — Разве ты не видишь, что я уже купил его? — И он потянул шошуды к себе.
Так они препирались, угощая друг друга пинками. При этом оба крепко держали растерявшегося шошуды.
Когда богачи увидели, что ни один из них не может перекричать другого, они подхватили шошуды под локти и потащили к князю, чтобы тот рассудил их.
Старый князь долго не мог понять, о чём идёт спор.
Богачи так кричали, что если бы разом ржали все лошади владельца табуна лошадей и блеяли все бараны владельца стада баранов, и то, наверно, было бы тише.
Наконец, князю надоел их крик и он приказал слугам прогнать обоих богачей. А юношу подозвал к себе и спросил:
— Почему эти люди спорят из-за тебя?
— Не знаю, — ответил шошуды, — я рассказывал на базаре сказки, а они схватили меня, долго кричали, потом привели к тебе.
— Расскажи и мне сказку, — повелел князь.
