Пока Лия завтракала, старушка занималась устройством постели для сына, не спавшего всю ночь. И вдруг среди листьев, на которых спала гостья, заметила жемчужину.
— Возьми, детка, — сказала она, вручив находку Лие. — Ты, наверно, потеряла ее. Это очень дорогая вещь.
— Ах! — вскрикнула девушка. — Это жемчужина ангела.
И, встав на колени, возблагодарила Бога.
Закончив молитву, Лия попросила проводить ее, что Франц и сделал, как было обещано. А на следующий день графская дочь уже стучалась в дверь родного дома.
На пороге ее встретила заплаканная старая кормилица отца.
— Боже! Что случилось?.. Отец жив?
— Жив, но одной ногой уже в могиле. Он ждал вас вчера, госпожа, но вы не пришли, и он решил, что либо на вас напали дикие звери, либо вы свалились в пропасть. Страдания его ужасны. А поскольку плакать ваш батюшка не может, слезы задушат его.
— Где он?
— У себя. Как видно, Богу было угодно, чтобы вы как раз успели получить благословение и последний поцелуй!
Не дослушав кормилицы, девушка взбежала в покои отца.
— Батюшка! Я здесь! — крикнула она с радостью и тревогой.
Умирающий граф Балдрик с трудом протянул к ней руку и прошептал:
— Ради Бога, прости меня, доченька… Я умираю…
Но в тот же миг Лия положила ему на сердце принесенную жемчужину.
Отец вскрикнул, и поток слез хлынул из его глаз. С невыразимой радостью в голосе он произнес:
— Ах, слезы… Какое счастье! Благодарю Господа Бога нашего и тебя, доченька!..
Граф Балдрик прожил еще немало лет, проливая слезы как в горести, так и в радости.
Тини была самым крошечным существом, какое только можно себе представить. Даже обыкновенная восковая кукла могла бы пожалеть ее. Потому-то эту девочку и назвали Тини, желая подчеркнуть ее необычайную миниатюрность. Большого труда стоило бы вам всунуть в ее башмачок даже мизинец! И матери Тини приходилось вязать чулки для дочери самой, потому что никто не хотел за это браться.
Как видите, дорогие дети, прозвище «Тини» девочке было дано совершенно справедливо. Со временем ее настоящее имя забылось. Я, например, его не знал никогда. Впрочем, для нашего рассказа это не имеет никакого значения, поскольку речь пойдет не об имени, а о характере Тини. Дело в том, что если имя этой девочки было маленьким, то тщеславие ее было огромным. Надо сказать, этим недостатком Тини была обязана своей матери, слишком увлекавшейся украшением дочери.
Нарядившись, Тини прохаживалась под окнами соседей, чтобы услышать их похвалы, а те по доброте душевной всякий раз восклицали:
— Ах, какая красавица! Ах, какие у нее глазки! А что за волосы — просто чудо!..
Тини принимала все это за чистую монету, и ее тщеславие со временем достигло ужасных размеров.
Не довольствуясь уже восхищением посторонних, девочка решила, что будет много лучше, если она станет любоваться собой сама.
В доме ее матери зеркала не имелось, и Тини ходила к пруду, поверхность которого была чиста и гладка, как стекло.
И вот, однажды, когда девочка с упоением глядела на свое отражение, до ее слуха долетели такие слова:
— Здравствуйте, Ваше Великое Тщеславие!
Тини подняла глаза и на противоположном берегу увидела красивую женщину с блестящими крыльями, а рядом с ней — уродливого карлика. Они весело смеялись и указывали пальцами в ее сторону.
— Вы, верно, находите себя истинным совершенством… не так ли? — сквозь смех спросила дама. — Вы в восхищении от себя!.. Но, малое создание, своей ножкой вы попираете вещи более прекрасные и совершенные, чем вы. Если станете и дальше так гордиться собой, то никогда не будете счастливы и сделаетесь всеобщим посмешищем…
Что ж, попробуем помочь вам исцелиться от чрезмерного самолюбия. Я дам вам пару крыльев. Всего на несколько часов. Но с их помощью — и на чужом примере — вы сможете убедиться, насколько это чувство пагубно.
Едва фея кончила говорить, как пораженная Тини почувствовала, что у нее за плечами начали расти крылья и поднимать ее над землей. И вот она полетела! Да так быстро, что даже сделалось страшно. Однако вскоре это новое ощущение ей стало нравиться.
Полетав в свое удовольствие, Тини сложила крылья и опустилась посреди диких цветов рядом с совой, по всей вероятности, прятавшейся от дневного света.
— Вы кто? — спросила та хриплым голосом, пытаясь разглядеть Тини и щурясь от яркого солнца.
— Я — маленькая девочка, мадам.
— О боже! Всего-навсего маленькая девочка! А я думала — птица… Ведь у вас, кажется, имеются крылья?
— Да, мадам. У меня есть крылья. Мне их дала одна добрая фея, чтобы я могла посмотреть белый свет.
— Ха-ха! — засмеялась сова. — «Посмотреть белый свет»!.. Зачем? Я, например, постоянно сижу в дупле дерева и, тем не менее, самой мудрой птицей считают именно меня!
— Да? — с любопытством спросила Тини. — Не могли бы вы, в таком случае, поделиться со мной своими знаниями?
— Ну что ж, — проговорила сова, прикрыв глаза, как бы силясь обнаружить собственную мудрость у себя в голове. — Я знаю не слишком много, и у меня вовсе нет желания стать учительницей, но одно мне известно точно. Это то, что я умна… ибо все с этим согласны. И я верю в это. Да и как не верить, если самые толковые люди на земле объявили меня символом мудрости?.. Так что будьте, как все остальные! Уверуйте в это и спокойно продолжайте путешествие! А я тем временем поищу свое дупло.
Сказав это и приняв умный вид, сова рассмеялась своей шутке.
— Какое глупое и надутое создание, — сказала Тини, глядя вслед удалявшейся скачками сове. — Ничего дельного я от нее не узнала…
Залетев в ближний лес, девочка увидела кенгуру, скакавшую с помощью своего громадного хвоста.
Неожиданно из заросшей камышом болотины появилась цапля и подошла к кенгуру.
Ха-ха!.. Это вы, госпожа прыгунья!.. Какой большой у вас хвост. Почему бы вам не носить его, кокетливо перекинув через плечо, вместо того чтобы пользоваться им, как третьей ногой? И какие у вас жалкие лапки!.. Я говорю о тех, что болтаются впереди.
— Глупая птица! — презрительно ответила кенгуру. — Как вы смеете критиковать совершенство и красоту моих форм, с которыми не сравнятся формы ни одного другого животного? Уже только мой хвост — образец совершенства! А мои передние лапки, так прекрасно мне служащие, настоящее чудо! Самая глупая из всех глупых птиц, ступайте к себе в болото и больше не показывайтесь мне на глаза со своими ходулями, которые вы называете ногами и на которых так смешно ходите! Они лишь подчеркивают ваше уродство! Если вы найдете достаточно воды, полюбуйтесь на свои тощие и немыслимые лапы, краснеющие сквозь перья, и признайте наконец неизмеримую разницу, существующую между вами и таким совершенным созданием, как я!
И, не дожидаясь ответа, кенгуру испустила какой-то странный крик и, сделав огромный скачок, скрылась за деревьями.
— Они стоят друг друга, — заметила Тини, когда улетела цапля. — Обеим ума хватает только на то, чтобы восхвалять себя и обзывать другого.
Тини вспорхнула и, немного полетав, села на раскидистое дерево, на одной из веток которого увидела великолепную малабарскую белку, гревшуюся на солнышке и грызшую орехи.
— Любопытно, — подумала Тини, — умеет ли она говорить? Скорее всего да… уж очень у нее смышленный вид.
Но тут из кустов вышла морская свинка. Она семенила своими маленькими лапками и принюхивалась, продвигаясь вперед с большой осторожностью.
Белка перестала грызть орехи и, желая привлечь к себе ее внимание, бросила вниз несколько скорлупок.
— Эй вы, смешное создание! — крикнула она свинке. — Куда держите путь? Как вас зовут?.. Не обижайтесь, но мне страшно интересно знать, что стало с вашим хвостом?
Морская свинка остановилась в полном недоумении, озираясь и пытаясь понять, где находится тот, кто так «вежливо» интересуется ее судьбой. Увидев наконец белку, она скромно проговорила:
— Ах, милочка, к счастью, — насколько я помню — у меня никогда не было такой гадости.
— Что вы хотите этим сказать? — заносчиво воскликнула белка, спрыгнув на землю.
— Я просто хочу сказать, — хладнокровно произнесла морская свинка, — что, если бы, как у вас, у меня имелась такая длинная и неудобная щетка, я бы просто умерла от горя. К этому мне хотелось бы добавить, что я, как мне кажется, находила бы ее очень опасной. В самом деле, вы, глупые орехоежки, были бы в гораздо большей безопасности, если бы, усмирив свое несносное тщеславие, перестали размахивать хвостами, выдавая тем самым себя охотникам!.. Так что ваши хвосты — ваша беда. Если бы они были короче, ваша жизнь была бы длиннее. Желаю вам, милочка, здравствовать и поменьше заноситься.
