Все затаили дыхание. А у здоровенных рваных башмаков из кожезаменителя от изумления отвисли, как челюсти, наполовину оторванные подошвы.
— Армия — превыше всего! — прокричали Хромовые Сапоги. — Вся мировая история — это история войн!
И молодцевато щёлкнули каблуками.
— Ах вон оно что… — насмешливо протянули Брезентовые Сапоги.
— Где служили? — яростно вскричали Хромовые.
— Там, где холодно. Хватит.
— Дезертир, предатель! Взять его! — приказали Хромовые Сапоги.
Испуганная обувь растерянно затопталась на месте.
— Взять!
Многие, осмелев, послушно хлынули выполнять приказание. Брезентовые Сапоги резко обернулись. Волна сразу же откатилась, топча неповоротливые клетчатые Шлёпанцы.
— Мы ещё до вас доберёмся! — пообещали Хромовые Сапоги, привстали на цыпочки и проскрипели: — Наше время придёт! Вступайте в наш маршевый батальон! Мы ещё пригодимся!
Поднялся страшный шум.
— Это несовместимо с нашими взглядами! — кричали левые башмаки, ботинки и туфли.
— Вперёд! Вперёд! — воинственно орали правые.
— Мы тоже хотим пригодиться, — шамкали клетчатые Шлёпанцы.
— Долой! — орало несколько больших мужских башмаков.
— Мы созданы повелевать! — шумели маленькие порванные сандалии.
— А мне всё равно, — изрекла своё мнение растоптанная Галоша.
Споры продолжались несколько ночей подряд. Брезентовые Сапоги не вмешивались. Хромовые выжидали. Страсти бурлили!..
Когда спор дошёл до высшей точки, Хромовые Сапоги начали действовать.
— Мужская обувь, два шага — вперёд! — гаркнули они.
Все сразу зашевелились, засуетились, заёрзали.
— Мы за мир! — возмутились левые башмаки.
Но тем не менее первыми выскочили вперёд при грозном окрике: «Н-ну!»
Потом дружно пошли правые. Так был создан добровольный маршевый батальон. Штатскими остались только Брезентовые Сапоги, Звонок и несколько пар мужских башмаков, если не считать дамское сословие.
— В три шеренги стано-вись! — приказали Хромовые Сапоги. — По цвету!
В первую шеренгу встала чёрная обувь, во вторую — коричневая, а в третью — серая, бурая, малиновая и неизвестно какая. Шеренги застыли неровными линиями.
— Равняйсь!
Башмаки, ботинки, туфли начали равняться, наступая на пятки друг другу.
— Мои мозоли! — вскричал кто-то.
— Рразговорчики в строю! — прикрикнули Хромовые Сапоги. — Зашнуроваться и застегнуться на пряжки!
Все поспешно затянули обрывки шнурков и застегнули пряжки. Лыжные Ботинки даже переусердствовали и разорвали ветхие тесёмки.
Хромовые Сапоги прохаживались перед строем, восклицая:
— Нас ждут знамена, музыка, ордена, трофеи, слава! Нас всех починят! Нам не придётся нигде спотыкаться — ходят слухи, что вскоре заасфальтируют всю землю. Смиррно!
Шеренги отупело замерли.
Ротозейная женская обувь запрыгала от восторга.
— P-раз, раз, раз-два-три! — командовали Хромовые Сапоги, обучая подержанных новобранцев ходить строем.
Из-под стоптанных каблуков со свистом летела пыль. Шеренги взад и вперёд маршировали по подвалу.
— Попробуйте — свиным клином! — истерично выкрикнули женские Туфли из свиной кожи.
— Как ходят! — восхищались зеваки.
— Не знаю, а мне больше всего нравится ходить по строительным лесам, — мечтательно сказали Брезентовые Сапоги.
— А по настоящим лесам? — спросила Галоша. Недаром она была деревенская.
— И по настоящим — нравится. Милое дело!
А батальон маршировал. Обувь с непривычки всё время ходила не в ногу.
— Шлёпайте поживей! — презрительно покрикивали Хромовые Сапоги на Шлёпанцы, которые отставали и шаркали позади всех.
В ту же ночь их привязали шнурками к гвоздю в самом сыром и холодном углу подвала — за отсталость.
— У нас ревматизм, — хныкали Шлёпанцы. — И вообще нас нельзя ставить в угол. Мы уже давно не маленькие!
Их никто не слушал. Не до них было.
Неделя прошла в усиленной маршировке. Хромовые Сапоги гоняли всех до треска в стельках.
Лыжные Ботинки не выдержали:
— Мы не хотим: раз-два-три! Мы не можем, мы не резиновые!
— Молчать! К Шлёпанцам захотелось, на пару?!
И Лыжные Ботинки сразу притихли.
В короткие минуты отдыха Хромовые Сапоги делились своими воспоминаниями:
— …А как мы ловко сидели на офицерских ногах! На войне нас наградили рыцарским крестом!
— А миллионы — могильными, — подали голос Брезентовые Сапоги.
Хромовые напыщенно промолчали, не найдя, что ответить. Несколько пар штатских башмаков невольно усмехнулись.
— Ах, так! — разъярились Хромовые Сапоги. — За мной, мои верные солдаты! Зададим им жару!
Военные кинулись на штатских. Завязалось настоящее сражение.
Брезентовые Сапоги пинками швыряли нападавших от стены к стене так, что у тех от натуги лопались шнурки и отлетали пряжки.
Штатские башмаки, отбиваясь, держались дружно, каблук к каблуку.
Звонок звонил во всю мочь. Дамская обувь пронзительно визжала.
— Подкаблучники! — весело сражались с вояками Брезентовые Сапоги, — Ага, драпаете? Смотрите, подмётки не потеряйте!
Хромовые Сапоги бегали где-то в тылу отступающих войск и кричали:
— Мы с вами! Не бойтесь!
Но те продолжали пятиться.
— Перегруппируемся, и снова в атаку! Вот увидите, враг ещё покажет и нам свои пятки! Впереди пойдут коричневые и чёрные! — проскрипели Хромовые Сапоги, подготавливая новое нападение.
Внезапно дверь в подвал открылась, и вошёл человек с фонарём. К его ногам тут же подвернулись Хромовые Сапоги. Человек нагнулся и поднял их.
— Наше время пришло! — ликовали они. — Смирно, солдаты!
Что же случилось дальше?..
Весь батальон, да и не только батальон, попал в утиль. Немцы — народ экономный. После переработки из доморощенных вояк получились разные полезные вещи.
А Брезентовые Сапоги, Звонок?.. Одну минутку.
Однажды вечером каменщик заботливо почистил свои грубые Брезентовые Сапоги и поставил в коридоре. Они покряхтели и важно расправили голенища.
— Эгей! — донёсся чей-то звонкий голосок.
Сапоги увидели над дверью блестящую чашку электрического Звонка.
— Это же я! — затараторил Звонок. — Помните медный колокольчик? Меня переплавили. Я родился заново!
— Вас и не узнать, — добродушно пробасили Брезентовые Сапоги. — Такой сияющий, нарядный!
Звонок даже покраснел от смущения и гордости.
— А нам вместо протёртых подошв поставили толстенные подмётки, — весело продолжали Сапоги. — И прибили прекрасные каблуки. Снова в жизнь!
— Наше время ещё придёт! — неожиданно прошипели из-под вешалки Шлёпанцы из чёрной хромовой кожи.
— Оно уже пришло. Шлёпайте себе поживей! — Брезентовые Сапоги рассмеялись, так что разгладились все морщины, и кивнули на Шлёпанцы. — Узнаёшь? Опять за своё! Их даже ножницы не исправили!
— А вы слышали, — прозвенел Звонок, — что теперь только у Галоши боевая специальность? Из неё сделали — мухобойку!
Сапоги слушали и улыбались. Каждый день они ходили по строительным лесам, а иногда — и по настоящим лесам. Милое дело.
Почему бы им и не улыбаться?..
Молоток сильно ударил по Гвоздю, и шляпка отлетела.
— Ой-ёй! — закричал Гвоздь. — Какое безобразие — сбивать головные уборы, да ещё без спросу! Ваше счастье, что я не какая-нибудь там канцелярская кнопка, для которой шляпка дороже головы!
Но его никто не слушал. Такие гвозди обычно выбрасывают, и его выбросили.
На своё счастье, он упал в ящик для инструмента, большой, как город.
Первое время Гвоздь без шляпки лежал неподвижно, осваиваясь, а затем огляделся по сторонам.
— Извините, куда я попал? — вежливо спросил он у блестящего Шурупа.
Тот с удивлением посмотрел на гостя.
— Ого! — воскликнул он. — Да здесь новенький!
И так как незнакомец был без шляпки, Шуруп не понял, что это гвоздь, и спросил:
— А вы кто?
— Я — Гвоздь!
— Без шляпки-то? — рассмеялся лежащий рядом Гвоздь со шляпкой.
— Сейчас так модно ходить.
— Ходить-то, может, и модно, а работать — нет!
В этом инструментальном ящике-городе все трудились. Один за другим покидали его, уходя на работу, клещи и плоскогубцы, молотки и зубила, гвозди и шурупы.
Гвоздь без шляпки оказался совсем ненужным. Его всегда раздражённо отодвигали в сторону, когда искали что-то нужное.
В городе насмехались над ним. Ещё бы, единственный бездельник.
— Инвалид! Калека! Урод!
Не все, конечно, его обижали. Но уж, во всяком случае, никто не собирался ему хоть как-то помочь. Один только Напильник, которого все считали грубым, жестоким, пожалел его.
