«Только бы лодка не перевернулась, – думала Алиса, пытаясь дотянуться до самых дальних цветов. – Вон ту ещё, и ту, и ту, она чудная. Как бы её достать? Противная! Она нарочно от меня уплывает!»
– Ну почему, почему чем красивее, тем труднее дотянуться? – с досадой воскликнула Алиса, отчаявшись сорвать все-все речные лилии.
Алиса откинулась в лодку. Щеки её горели от возбуждения. С кончиков волос струилась вода. Она с увлечением перебирала свое хрупкое богатство. Алиса старалась не замечать, как цветы уже в её руках никнут и бледнеют. Даже настоящие речные лилии, стоит их сорвать, тут же увядают, словно спугнутый сон. А здесь, в Зазеркалье, они таяли мгновенно, будто снежинки на теплой ладони. Но Алисе было не до того. От всяких чудес у нее просто глаза разбегались.
А лодка, проплыв немного вперёд, вдруг резко остановилась. Весло прочно увязло в воде. Алиса попыталась вытащить его. Но это противное весло не желало слушаться, как потом рассказывала Алиса. Оно вырвалось из рук и пребольно ударило её рукояткой прямо в подбородок. И Алиса, заойкав, повалилась навзничь на дно лодки. Но она даже не ушиблась и быстро поднялась. Овца как ни в чём не бывало продолжала вязать.
– Увидела, где раки зимуют? – насмешливо спросила она.
– Где? Я их не разглядела, – наивно сказала Алиса и перегнулась через борт лодки, вглядываясь в темную речную глубину. – Мне бы маленького рачонка, – мечтательно произнесла Алиса. – Я бы его поймала и держала крепко-крепко. И так бы додержала до дому.
Овца в ответ хмыкнула и продолжала свое несносное вязание.
– А много здесь раков? – не отставала Алиса.
– Есть и раки, и другой товар всякий, – вдруг затараторила Овца. – Выбор свободный. Что вам угодно?
Алиса опешила, потом изумилась, а потом даже чуточку испугалась – исчезли вёсла, лодка, река. Они снова оказались в тесной темной комнатёнке, увешанной полками. Овца со своим вязаньем торчала за прилавком.
– Что вам угодно? – повторила она.
– Мне угодно… мне угодно, – раздумывала Алиса. – Могу я купить у вас с десяток яиц? – робко пролепетала она. – Сколько это стоит?
– Одному грош цена. Десяток не стоит ни гроша, – равнодушно ответила Овца.
– Одно яйцо дороже, чем десяток? – удивлённо переспросила Алиса, доставая кошелек.
– Но с одним условием. Покупаешь десяток – обязана съесть их тут же на месте! – отрезала Овца.
– Тогда лучше дайте одно, – поспешно сказала Алиса, кидая на прилавок монетку.
«Одно яйцо лучше, чем десяток, – рассудила Алиса, – если оно окажется несвежим, то огорчений будет в десять раз меньше».
Овца ловко смахнула монетку с прилавка в ящик и отчеканила:
– Яйцо твое. Можешь подойти и взять его. Сама. Подавать не полагается.
Сказав это, она отправилась в дальний угол комнаты и поставила проданное яйцо на самую верхнюю полку. Причём яйцо стояло на полке острой головкой вверх и не падало!
«Интересно, почему подавать не полагается? – недоумевала Алиса, направляясь к полкам и натыкаясь в полумраке на стулья и столы. – Что за ерунда? С каждым шагом яйцо удаляется и удаляется от меня! А это что? Кажется, стул! Но почему из него растут ветки? Он ветвится, как дерево. Да тут сплошь деревья!
Ой!.. …Ручеёк!
Вот так магазин!»
Она шла и ощупывала всё вокруг. И это всё мгновенно превращалось в деревья. Алиса опасалась, что стоит ей дотронуться до яйца, как оно тоже одеревенеет.
Глава шестая
Желток-Белток
Однако с яйцом случилось другое превращение. Оно росло и росло и становилось похожим на человечка. Когда Алиса наконец сумела подойти к нему совсем близко, она увидела, что у яйца прорезались рот и глазки и округлился нос. И тут Алиса догадалась, что перед ней не кто иной, как сам ЖЕЛТОК-БЕЛТОК.
«Ну конечно, это он! – обрадовалась Алиса. – Он так похож на самого себя, будто имя его написано на лбу!»
На таком обширном лбу, как у Желтка-Белтка, можно было написать его имя хоть сто раз. Желток-Белток, сложив ноги по-турецки, сидел на самом краешке стола. Удивительно, как ему удавалось удержаться и не грохнуться на пол! Но Желток-Белток застыл в неподвижности. Он не мигая смотрел вдаль поверх головы Алисы. Она даже стала сомневаться: не кукольный ли он?
– Как похоже сделан! Вылитое яйцо! – воскликнула Алиса и на всякий случай подставила руки, чтобы поймать падающего кукольного Желтка-Белтка.
– Надоело! – вдруг заговорил Желток-Белток, продолжая глядеть мимо Алисы. – Все меня обзывают яйцом. А теперь ещё и вылитое! Ты бы уж добавила – выеденное!
– Я не хотела вас обидеть! – извинилась Алиса. – Вылитое – это значит очень похожее на яйцо. К тому же я люблю яйца. – Ей так хотелось загладить свою неловкость!
– Встречали мы таких умников, – проворчал Желток-Белток, всё так же не опуская глаз. – Мозгов у них – сколько у младенца в кулачке.
Алиса растерялась, не получался у них разговор. Да и что может получиться, когда на тебя даже не смотрят? Вот и последние слова он произнёс, будто перед ним дерево. Алиса решила помолчать, а чтобы не было скучно, читала про себя стишок:
Жил да был Желток-Белток,
Круглобок, коротконог.
Со стола он скок-поскок,
Кок! – утек Желток-Белток.
Возмущён и безутешен,
шлёт Король свои войска —
Снаряжает конных, пеших —
нет как нет Желтка-Белтка,
Ни Желтка и ни Белтка.
– Последняя строчка, по-моему, лишняя, – неожиданно сказала она вслух.
– Что ты там бормочешь себе под нос? – спросил вдруг Желток-Белток, впервые глянув в упор на Алису. – Лучше скажи, кто ты и что тебе здесь надо.
– Меня зовут Алиса… – начала Алиса.
– Дурацкое имя! – раздражённо перебил Желток-Белток. – Что оно означает?
– Разве имя должно что-нибудь означать? – опешила Алиса.
– Конечно, – сказал Желток-Белток со снисходительной улыбкой. – Моё имя, например, наводит на мысль о моём содержании. И оно, могу тебя уверить, что надо! А под твоим именем может быть кто угодно!
– А почему вы тут сидите совсем один? – спросила Алиса, чтобы не затевать спора.
– А потому что никого нет рядом! – воскликнул Желток-Белток. – Ты думала, я твою загадку не отгадаю? А ну ещё попробуй!
– А не стоит ли вам отодвинуться от края? – спросила Алиса, которая вовсе и не собиралась шутить.
Какие тут шутки, когда он вот-вот скатится на пол! Так и разбиться можно.
– И на это ответить легче легкого! – рассмеялся Желток-Белток. – Во-первых, падать я не собираюсь. А во-вторых, если бы даже я упал, – заметь: не упал, а если бы! – Тут он сделал такое надменное лицо, что Алиса прыснула. – Если бы, повторяю, я упал, – продолжал он, – Король был бы возмущён и безутешен и… Ага, трепещешь! То-то ещё будет! И Король дал своё королевское слово, что…
– Пошлёт свои войска… – не удержалась Алиса.
Она прикусила язычок, но было уже поздно.
– Ага! Я тебя раскусил! – гневно завопил Желток-Белток. – Ты подслушивала! Под дверью? Нет? За деревом? Нет? Тогда ты сидела в камине! Нет? Тогда откуда ты это знаешь?
– Из стишка, – скромно ответила Алиса.
– А, прекрасно! Такое историческое событие и должно быть воспето в стихах! – с достоинством произнес Желток-Белток. – Это и называется Летопись Страны! Смотри на меня и благоговей. Я именно ТОТ, кого Король удостоил беседы. Боюсь, что тебе в жизни второго такого, как я, не увидеть. Так уж и быть, разрешаю пожать мне руку.
Рот его растянулся в улыбке от уха до уха. Он качнулся вперёд так, что чуть было не свалился, и протянул Алисе руку. Она пожала её, с тревогой следя за улыбкой на лице Желтка-Белтка.
«Стоит ему улыбнуться ещё чуть шире, и голова его развалится напополам!» – подумала она.
– Да-да, конных и пеших, – продолжал Желток-Белток. – От них никто не утечёт. Однако мы в нашей беседе забежали несколько вперёд. Давай-ка вернёмся к предпоследнему замечанию.
– Честно говоря, я не очень помню, какое было предпоследним, – осторожно сказала Алиса.
– Раз так, начнём всё сначала, – быстро согласился Желток-Белток. – Но, чур, теперь моя очередь спрашивать.
«Можно подумать, что мы играем в «да и нет не говорите», – отметила про себя Алиса.
– Мой первый вопрос! – кричал Желток-Белток. – Сколько тебе лет? Только точно!
Алиса быстро сосчитала в уме и ответила:
– Семь лет и шесть месяцев.
– А вот и неверно! – торжествовал Желток-Белток.
– Вы же хотели узнать мой возраст, – оправдывалась Алиса, – я и ответила вам точно.
– Я спросил, сколько ЛЕТ, а не МЕСЯЦЕВ! – рассмеялся Желток-Белток.
Возражать было бесполезно, и Алиса снова промолчала.
– Подумать только, семь лет и шесть месяцев, – задумчиво повторил Желток-Белток. – Какой нелепый возраст. Ни то ни сё. Прежде чем расти, спросила бы у меня. И я бы тебе посоветовал остановиться на семи. Но теперь уже поздно – ничем помочь не могу.
