Мальчики эти очень любили сахарный тростник и однажды нашли большое поле, где он рос в изобилии. Они пришли туда ночью и наломали себе тростника сколько хотели, а потом стали ходить туда за ним каждую ночь. Поле это принадлежало Дуллияу, и он очень рассердился, когда заметил, что сахарный тростник воруют. Дуллияу решил поймать воров. Он затаился на поле и, когда мальчики снова туда пришли, выскочил из тростника и поймал их. Он хотел их побить, но тут из зарослей вышла Магсалипа и сказала:
— Теперь я поняла, почему ты бросил своих детей — тебе жалко для них еды!
Дуллияу очень удивился, и Магсалипа рассказала ему обо всем. Тогда Дуллияу повел детей домой, к их матери. Велика была радость Кивады, когда она увидела сыновей. Мать дала каждому сыну по котенку, и те очень этому обрадовались. А Икаваян стало еще обидней: дети не только нашли родителей, но еще получили котят, которыми она сама их подменила.
Жили когда-то у подножия горы вдова с сыном. Вдову звали Баллигокан, а ее сына — Агкон. Однажды утром Агкона разбудил своим криком дикий петух. Петух кричал:
— Кукареку, Агкон, ну-ка поймай меня!
Агкон ответил:
— Подожди, достану пеньки для силка.
На другое утро петух снова прыгнул на окно к Агкону и закричал:
— Кукареку, Агкон, ну-ка поймай меня!
Агкон ответил:
— Подожди, достану бечевки для силка.
На третий день петух громко захлопал крыльями и закричал:
— Кукареку, Агкон, когда же ты придешь?
Агкон выскочил из хижины и крикнул:
— Я уже иду!
Он поставил силок и не успел отойти и спрятаться, как в силке забился жирный дикий петух. Агкон принес его домой и с гордостью показал матери.
— Какой хороший, жирный петух, Агкон! Теперь у нас будет вкусная еда! — обрадовалась мать.
Агкон опалил петуха, выпотрошил, разрезал на куски и поставил вариться. Когда петух уже почти сварился, Агкон выронил из рук половник. Половник провалился в щель пола и упал на землю.
— Ничего, Агкон, — сказала мать, быстро спускаясь вниз по лестнице, — я его подберу.
Как только мать спустилась, Агкон втащил лестницу наверх и попросил, чтобы мать снизу подала ему половник. Когда она подала, Агкон сказал, что сначала поест сам, а потом позовет ее. После этого он начал есть.
Через некоторое время мать попросила:
— Агкон, оставь мне, пожалуйста, крылышки.
— Уж очень они вкусные, матушка, — сказал Агкон и начал их есть.
— Ну тогда ножки, — попросила она его.
— Их я особенно люблю, матушка, — ответил Агкон.
— Ну уж шейку, сынок, ты мне оставишь?
— А я как раз ем ее, матушка, — сказал Агкон.
Оставалась только голова.
— Агкон, сынок, неужели ты не дашь своей матери хотя бы голову?
— Ведь ты же знаешь, матушка, — ответил Агкон, — мне обязательно надо съесть мозг.
Когда от петуха ничего не осталось, Агкон поставил лестницу на место, и мать устало вскарабкалась по ступенькам. Она заглянула в горшок и увидела на дне остатки куриного супа. Мать положила туда немного вареного риса, съела, заливаясь слезами, и стала думать, как бы отомстить сыну. Она спустилась по лестнице на землю и сказала:
— Я пойду поищу спелых бананов, Агкон.
Однако сын ее крепко спал после сытного обеда и не услышал.
Мать пошла вверх по течению реки. Долго шла она и наконец услыхала громкие причитания: семья оплакивала человека, который умер за три дня до этого. Мать пошла дальше и увидела людей, оплакивающих человека, который умер пять дней назад; однако глаза у него еще не вылезали из орбит и язык не высовывался изо рта. Она пошла дальше. В третьем селении причитали и плакали еще громче, потому что никто не мог подойти близко к умершему: он почернел и раздулся, язык у него вывалился наружу, а глаза вылезли из орбит.
Мать сказала, что хочет купить мертвеца, но родственники умершего очень обрадовались, что кто-то готов о нем позаботиться, и отдали его задаром.
Баллигокан сказала трупу:
— Мертвец, я понесу тебя на спине.
Мертвец вскарабкался ей на спину, и она отнесла его в свой рисовый амбар и спрятала в необмолоченном рисе. После этого она подошла к хижине и крикнула сыну:
— Агкон, я принесла в амбар спелых бананов!
Агкон спустился по лестнице, подошел к амбару и заглянул внутрь. Мертвец тут же схватил его и начал есть. Агкон стал звать мать и закричал:
— Матушка, здесь мертвец, он ест мои ноги!
— Это за петушиные ножки, которые ты пожалел для своей матери, — ответила Баллигокан.
— Матушка, мертвец грызет мои руки!
— Но ведь ты, сынок, не дал мне и крылышек, — ответила мать.
— Теперь он принялся за мою грудь, матушка!
— Грудкой петуха, сынок, ты со мною тоже не поделился.
— Он уже грызет мою шею, матушка!
— Но разве не съел ты петушиную шейку, Агкон?
— Матушка, неужели ты дашь ему съесть мою голову?
— Ешь его голову, мертвец, — сказала мать.
Наступил вечер, и ей стало одиноко. Больше некому было с ней говорить, некому приносить хворост, некому помогать ей.
На другой день стало еще тоскливей, и она пошла в амбар посмотреть, не осталось ли хоть что-нибудь от ее сына. Только немного крови на полу нашла она там. Мать соскребла ее с пола, понесла на реку и начала колдовать. Она зачерпнула воды и стала мыть в ней кровь, приговаривая:
— Мыть бы мне Агкона! Мыть бы мне его руки!
И сразу появились руки Агкона, и едва она называла ноги, шею, грудь или какую-нибудь другую часть тела, как эта часть появлялась.
Но тут над матерью Агкона стали кружиться вороны и кричать:
— Уак, уак, мабурак! — Карр, карр, рассыпься!
Агкон рассыпался. Тогда мать закричала:
— Вороны, летите в леса, там уже созрели папайи!
Вороны улетели, но скоро вернулись — еще до того как Баллигокан успела соединить все части тела Агкона.
— Вороны, летите вверх по течению реки, бананы там совсем спелые! — закричала она.
Вороны улетели, а когда они вернулись, Агкон уже был живой. Они снова начали кричать, но Агкон поднял камень и швырнул в ворон, и они улетели. После этого мать с сыном помирились и решили любить друг друга, и Агкон сказал:
— Матушка, отныне мы всегда будем есть вместе!
Как появились гром и молния
Кабуниан[32] долго не женился, и луна из-за этого все время над ним смеялась.
Однажды, придя в селение Лутаб, Кабуниан увидел там красивую девушку, женился на ней, и они стали жить в доме ее отца. Но другие женщины селения тоже хотели выйти замуж за Кабуниана и стали ревновать его к жене. Одна из них сказала:
— Давайте привяжем козла под домом, где спит с женой Кабуниан. Он подумает, что зловоние исходит от его жены, бросит ее и женится на одной из нас.
Так они и сделали — стали каждую ночь привязывать под домом козла. Однако вскоре Кабуниан понял их хитрость, очень рассердился и решил уйти из Лутаба домой, на небо, взяв с собой и жену. Вскоре после того как они отправились в путь, у его жены родился сын, и им пришлось на три дня остановиться. Через три дня Кабуниан с женой пошли дальше и пришли к скале, такой большой, что женщина не могла через нее перебраться. Она сказала Кабуниану:
— Давай вернемся, я не могу идти дальше.
Кабуниан на это ей ответил:
— Ты, если хочешь, можешь вернуться в Лутаб, но сына я возьму на небо.
Жена Кабуниана заплакала, потому что хотела оставить сына себе. Кабуниан рассердился, выхватил боло[33] и разрубил ребенка на две части. Одну половину он взял себе, а другую дал жене. Из своей половины он сделал молнию и пошел дальше. Отойдя немного, он обернулся и увидел, что жена, не в силах оживить свою половину ребенка, горько плачет. Кабуниану стало ее жалко, и он превратил другую половину ребенка в гром.
Больше Кабуниан не спускается с неба к людям, но время от времени он посылает молнию посмотреть, что они делают, и гром, чтобы тот бранил их, когда они поступают дурно.
Как звезды стали женами мужчин набалои
В прежние времена звезды приходили купаться в ручье у селения Батан. Женщины Батана часто видели по утрам, что у таро, растущего возле ручья, обломаны верхушки, но они не знали, кто это делает. Они спросили свинью:
— Это ты обломала верхушки таро? Но свинья ответила:
— Нет, это, наверно, сделала собака. Они спросили собаку:
— Это ты оборвала листья таро?
Но собака ответила:
— Нет, это, наверно, сделала обезьяна.
Они спросили обезьяну, но обезьяна им ответила:
