— Мы спасены! — закричал Чайник.
— Ура! — подхватила Кастрюля.
Тут все стали благодарить Форточку и восхищаться Суповой Ложкой. Но Форточка только смущённо вертелась из стороны в сторону и уверяла, что это пустяки, а Суповая Ложка на радостях залезла прямо в суп. Здесь она чувствовала себя как дома… Сковородка продолжала мирно жарить котлеты. Одна только Мясорубка была как будто не совсем довольна.
— Считайте, что нам повезло, — сердито пролязгала она. — Ведь не во всякой кухне такая толковая Форточка и такая находчивая Суповая Ложка.
Молоко ужасно любило, когда его наливали в стакан. Оно так и булькало от удовольствия.
— Ай да я! — говорило оно. — Посмотрите, какие у меня сливки! Я несу людям здоровье! И каждый мальчик или девочка, которые будут меня регулярно пить, станут самыми сильными мальчиками и девочками на свете!
И все, кто только находился на столе: и Хлеб, и Масло, и Сахар соглашались с тем, что Молоко говорит чистую правду.
Одна только Папироса была не согласна. Неизвестно, как она попала на стол, — наверное, кто-то из взрослых положил ее в пепельницу и забыл потушить. Поэтому она дымила вовсю! Так что Чайник, который стоял рядом, все время чихал.
— Молоко пьют грудные дети! — солидно сказала Папироса. — А взрослые мальчики курят папиросы «Беломор» или «Казбек». Кому что нравится!
— Фу! — сказал Чайник и опять чихнул. — Обычно дым из печки выводят через трубу на улицу! А вы дымите в комнате и еще хотите, чтобы этот дым вдыхали!
— Зато какой солидный вид у малыша, когда он курит! — заявила Папироса.
— Если ты в очках, то это еще не значит, что ты профессор! — съязвила Сахарница.
— Молчи, сластена! — проворчала Папироса. — Тебе бы только конфетки да сахар!
— Скажите, вы никогда не заглядывали в дымовую трубу? — спросила у Папиросы Кочерга, стоявшая в углу.
— Нет, ответила Папироса. — А что?
— А то, что она вся закопченная! Вы что же, хотите, чтоб и ваш мальчик так закоптился? Он же не дымовая труба!
— Что вы понимаете! — презрительно процедила Папироса и задымила еще сильнее. — Вот придет сейчас Вася, посмотрим, кого он возьмет: Стакан с молоком для грудных детей или меня, «Беломор»!
— Какой ужас! — заахало Молоко. — Эта Папироса хочет, чтобы наш Вася стал хилым, слабым и закопченным, как дымовая труба.
Но в этот момент дверь отворилась и в комнату вошел сам Вася. Он подошел к столу и взял… Папиросу!
— Видали? — хвастливо сказана Папироса. — Что я говорила? Мальчик знает, кого выбрать. Мальчик понимает…
Она, наверное, долго бы еще пыхтела, дымила и разглагольствовала, если бы Вася… не открыл печку и не бросил туда дымящийся окурок. Папироса мгновенно превратилась в пепел и вместе с дымом вылетела в трубу. По дороге она успела заметить, что труба действительно очень закопченная.
А Вася принялся за Молоко, и все на столе были очень довольны.
— Молодец! — сказал Чайник. — Этот мальчик отлично понимает, что ему нужно выбрать. Он непременно будет самым здоровым и сильным человеком на свете.
БОТИНОК, КОТОРЫЙ ПРОСИЛ КАШИ
Он уже давно просил каши. Неизвестно, правда, какую он имел в виду: гречневую или пшённую. Но все равно клянчил: «Дайте каши, дайте каши!..» Впрочем, его хозяин, мальчик Толя, каши ему не давал.
— Вот ещё! Кормить какой-то Ботинок! — И Толя сам уплетал кашу за обе щеки.
Ах, так! — обиделся Ботинок. — Не даешь каши? Ну, погоди! — Он нарочно наскочил на камень. Гвоздь из каблука выскочил и пребольно уколол Толю прямо в пятку.
— Ой-ой-ой! завопил Толя. — Еще колется! — Он запрыгал на одной ноге, схватил старую тетрадку, выдрал оттуда два листа, сложил вчетверо и подложил под пятку. Гвоздь продолжал давить, но это было уже терпимо. Прихрамывая, Толя отправился в кино на детский сеанс. По дороге Ботинок просил каши у всех встречных прохожих, но никто ему каши не давал, — наверное, потому, что никто с собой каши не носил. И наш Ботинок нахлебался воды. Разумеется, это не шло ни в какое сравнение с кашей, но что было делать? Он похлюпывал и урчал на каждом шагу:
— Не дали каши, ну и не надо! Я водички напился.
А бедный Толя сидел в кино и беспрерывно чихал. Ботинок же весь сеанс просидел под скамейкой. Но он совсем не был этим огорчён, потому что познакомился с другим Ботинком. Для начала, по привычке, он попросил у своего нового приятеля каши. Но тот только поморщился.
— Откуда у меня каша? Терпеть не могу каши! То ли дело сапожная вакса! Обожаю! Хочешь попробовать? — И он протянул Толиному Ботинку кусочек черного крема. Откровенно говоря, наш Ботинок давно не пробовал ваксы, и она ему ужасно понравилась. Он уже собрался было основательно закусить, но, к сожалению, кино кончилось, и ботинки расстались.
— Постой! Где же мне достать ваксу? — закричал Ботинок вслед уходящему приятелю.
— Это ты спроси у своего хозяина! — насмешливо ответил блестящий Ботинок и, подпрыгивая, удалился.
А Толин Ботинок, прихрамывая, поплелся домой. По дороге он так больно колол Толе пятку, что мальчик не выдержал и зашел в сапожную мастерскую. Сапожник взял в руки Ботинок и только ахнул. А Ботинок по обыкновению стал просить каши.
— Я тебе дам кашу! — сурово сказал Сапожник и так хлопнул его кривым молотком по макушке, что Ботинок просто опешил.
— Где это видано, чтобы ботинки ели кашу? Непорядок! — И Сапожник ловко пришил оторвавшийся носок к подошве. И тут наш Ботинок вдруг почувствовал, что ему совершенно не хочется каши. «Я ведь не мальчик! — подумал он. — Зачем же мне каша? То ли дело сапожный крем!» И он завопил во всю мочь:
Дайте мне ваксу! Хочу ваксы-ы!
— Ну вот, — недовольно поморщился Толя, — какой попрошайка! Раньше просил каши, теперь просит ваксы!
— Кому каша, а кому вакса! — наставительно сказал Сапожник и вдоволь накормил Ботинок густым черным кремом. Потом он провел по коже Ботинка бархатной тряпочкой, и Ботинок так и засиял от удовольствия! Больше он уже ничего не просил, он был так доволен… Поэтому он не возражал, когда мастер забил гвоздь обратно в каблук.
А когда Толя вприпрыжку спешил домой, то вся без исключения публика на улицах — и деловито поскрипывающие сапоги, и менее деловитые туфельки, и толстые солидные галоши — все восхищались его ботинками: та кие они были красивые.
И больше Ботинок никогда не просил каши, он ведь был не мальчик. Зато уж сапожный крем он требовал каждый день. И если Толя забывал его накормить, он становился мрачнее тучи, обиженно дулся, кривился и ворчал…
Того и гляди снова запросит каши.
Веник осторожно открыл дверь и заглянул в комнату. — Ну и натоптали же!.. — сказал он, оглядев пыльный пол, и, не теряя времени, тут же принялся за дело. И, надо сказать, что он трудился не менее старательно, чем его дальняя родственница — Платяная Щётка, которая каждый день чистила короткие штанишки мальчика Пети.
Веник мёл, мёл и… вдруг заметил, что в одном месте пол совершенно чистый и даже блестит…
— М-да… — протянул Веник. — Видимо, тут уже побывали короткие штанишки мальчика Пети и собрали всю пыль. Бедная, бедная Щетка!..
И он еще старательнее заерзал по полу.
— Фу! — вдруг раздался чей-то голос сверху. — Опять напылили тут!
Это была тонкая фарфоровая Вазочка. Она целый день стояла на шкафу и абсолютно ничего не делала. Однажды, правда, в нее хотели поставить цветы, но она их не пустила, сославшись на то, что у нее очень узкое горлышко. Так она и красовалась на шкафу без всякой пользы, а над другими между тем издевалась.
— Грязнуля! — ворчала она, свысока поглядывая на Веник. — Целый день возится в пыли!
— Подмела бы ты комнату и коридор, тоже бы запылилась! — оправдывался Веник.
— Вот еще! Буду я пачкаться! — ухмыльнулась Вазочка. — Это только ты, неряха, на это способен!
— Некогда мне тут с тобой пререкаться! — отмахнулся Веник и полез под кровать. Там он растолкал все туфли и ботинки, на что они, впрочем, нисколько не обиделись, потому что после этой веселой толкотни пол становился чистым и блестящим.
А Веник между тем вылез из-под кровати и полез под шкаф.
— Ах! Ах! — заохала Вазочка. — Он опрокинет шкаф! Я упаду и разобьюсь!
Но Веник не обращал на нее никакого внимания и уже орудовал в углу, где было особенно много пыли.
Он старательно ерзал туда и сюда… И вдруг за что-то зацепился. Это был маленький, кривой и очень вредный Гвоздь. Он страшно завидовал Венику, который путешествовал по всей квартире и даже иногда выходил на лестницу, в то время как он,
Гвоздь, безвыездно торчал в половице. В свое время Гвоздю предлагали место в заборе, тогда он мог бы видеть еще побольше Веника! Но Гвоздь наотрез отказался от такой перспективы. Его пугали превратности стихии дождь, снег, мороз, и он предпочел всему этому тепло и домашний уют.
