Подойдя к стойбищу Аиста, Ворон увидел, что тот жарит на костре рыбу.
— Иди сюда, к костру, — позвал его Аист. — Я приготовил тебе много рыбы.
Ворон сел у костра, взял большущую краснорыбицу и стал ее есть.
— Вкусную я дал тебе рыбу, — сказал Аист. — Вот съешь ее, а потом мы посидим, поговорим.
Ворон уплетал рыбу, а Аист сидел и смотрел на него. И вдруг Аист заметил в волосах у Ворона кусочек сота и пчелу.
— Эге! — воскликнул он. — Да у тебя в волосах застряла пчела и ячейка сотов.
Ворон ничего ему не ответил. Он смаковал, краснорыбицу.
Аист подумал-подумал и говорит:
— Перестань есть мою рыбу, а то ты испортишь мне всю рыбную ловлю. Заброшу я свою сеть в речку, и не попадет в нее ни одной рыбешки. Увидит рыба пчелу и ячейку сотов у тебя в волосах, испугается и уплывет.
Услышав такую речь, Ворон встал и отошел от костра. Он сел на поваленное дерево и ничего не ответил Аисту.
А тот сидел у костра и раздумывал о Вороне.
— Ты чего туда ушел? — спросил он наконец.
— Чтобы не есть твоей рыбы, — сказал Ворон. — Съем я твою рыбу, а она увидит пчелу у меня в волосах, и тогда ты не поймаешь своей сетью ни одной рыбины.
— Не надо так говорить, — сказал Аист. — Это ведь твоя страна, ты волен делать что хочешь. Иди поешь еще рыбы.
— Нет, не пойду, — сказал Ворон. — Не могу я есть твою рыбу, а то испорчу тебе всю рыбную ловлю. Забросишь ты сеть в речку, а рыба-то вся и уплывет. Ничего не поделаешь, Аист, не могу я теперь есть твою рыбу.
Но Аист надеялся уговорить Ворона и все твердил: «Иди поешь еще рыбы», а Ворон отвечал: «Нет, не могу».
Наконец Ворон разозлился. Он встал и сказал:
— Прощай, Аист. Пойду-ка я домой, в те края, откуда пришел.
И ушел, даже не оглянувшись на Аиста.
Ворон жил на склоне горы, и называлась эта гора Аргулуп. Жил он в пещере, а внизу было большое озеро, где гнездилось множество лебедей.
В ту пору лебеди начали кладку яиц. Ворон взял корзину и пошел на озеро собирать яйца.
Яиц было так много, что он быстро набрал полную корзину. Он отнес яйца в пещеру и пошел собирать еще. Когда в пещере набралась большая груда яиц, Ворон послал Аисту приглашение: «Приходи ко мне есть лебединые яйца. У меня много лебединых яиц».
Передали Аисту это приглашение, он подумал и говорит:
— Ладно, пойду. Хочется мне повидать Ворона, поглядеть, как он живет.
И вот он отправился в гости к Ворону.
— Здравствуй, друг! — приветствовал его Ворон.
— Смотри, сколько я тебе яиц набрал.
Разжег Ворон большой костер и испек яйца.
— Иди садись сюда, и я дам тебе яиц, — сказал он Аисту. — Здесь тебе будет удобно.
Аист сел, взял яйцо и стал его есть.
А Ворон не сводил с Аиста глаз, покуда тот ел, и вдруг заметил у него в волосах несколько зеленых муравьев.
— Эге! — воскликнул Ворон. — Да ты лакомился зелеными муравьями! Теперь ты испортишь лебединые яйца! Пропадут они все, ведь ты ел зеленых муравьев. Тому, кто ест лебединые яйца, нельзя есть зеленых муравьев, а кто ест зеленых муравьев, тому нельзя есть лебединые яйца. Первый раз в жизни вижу существо, которое ест лебединые яйца после зеленых муравьев. Вот что я тебе скажу, Аист.
— Ах, так! — сказал Аист. — Тогда прощай!
— Прощай, — ответил Ворон. — Не хочу я больше тебя видеть!
— И я тоже! Уж больше я не приглашу тебя в гости, — сказал Аист и ушел.
Вот почему аиста и ворона теперь никогда не увидишь вместе.
На земле совсем мало осталось теперь животных, и все они маленькие.[1] А когда-то животных было много и попадались огромные — высотой с дерево.
Почти все большие животные ели траву, но Хови ел людей.
Хови был длиннее дерева, поваленного на землю, а когда вставал во весь рост, голова его поднималась над холмом. Когда он бежал, земля дрожала, а напьется из источника — людям ни капли воды не останется.
Хови бродил по равнинам в поисках еды, и, если попадалось ему на пути какое-нибудь племя, он съедал всех людей до последнего, и это племя навсегда исчезало с лица земли.
И нигде нельзя было спрятаться от Хови, потому что он рыскал повсюду.
Тогда люди отыскали небольшую долину, куда можно было пройти только через узкое ущелье, и стали там жить. Хови не мог пролезть в это ущелье, потому что был очень толстый.
Когда Хови напал на племя Водяной Крысы, нескольким человекам удалось спастись. Укрылись они в долине и стали думать, как им покончить с чудовищем.
Они разложили дымные костры, чтобы подать знак всем племенам. Люди увидели дым и сошлись в долину на совет.
Племена шли как на битву. Впереди шагали самые храбрые воины, за ними шли старики, а следом за стариками с воинственными криками и плясками двигались все остальные их сородичи.
Когда люди собрались в долине,[2] племя Водяной Крысы заявило, что Хови должен умереть. Если Хови будет жить, не станет на земле людей, и вместе с ними исчезнут все знания.
И решили племена отобрать самых отважных воинов, чтобы они сражались с Хови до тех пор, пока не покончат с ним.
Храбрецы попрощались со своими сородичами и вышли из долины через узкое ущелье.
Много дней бродили они по земле, отыскивая следы Хови. И вот напали на них. Каждый след Хови был величиной с человека и впечатался в землю на глубину вытянутой руки.
Воины знали, что, насытившись, Хови обычно скрывается в пещере и спит там до тех пор, пока снова не проголодается.
Правда, они не знали, где находится эта пещера, но они пошли по следам чудовища, и следы привели их в горы, к его логовищу.
Воины подошли к входу в логовище и заглянули внутрь, но темнота в пещере была чернее ночи, и они никак не могли разглядеть Хови.
Но вот Хови зашевелился в темноте, и стало слышно, как он трется о камень и как скрежещет его чешуя. Смерть дохнула на воинов из пещеры, и они в страхе отпрянули назад.
Тогда воины посовещались между собой и решили разложить у входа в пещеру огромный костер, чтобы жар и дым выгнали Хови наружу.
Наложили они много деревьев и веток, а между ними насовали сухих листьев. Когда воины подожгли этот костер, пламя взметнулось так высоко, что совсем закрыло вход в пещеру. Потом они полили костер водой, и пещера заполнилась дымом и гарью.
И тут все услышали рев Хови и грохот его шагов. Он ринулся к выходу прямо через костер, и огонь и дым скрыли его из виду.
Но Хови вырвался из огня на поляну, где его ждали воины. Дым ослепил его, и он ничего не видел.
Воины налетели на чудовище со своими копьями и налла-налла.[3] Они карабкались на него и кололи его копьями сверху; они подползали под Хови и кололи его копьями снизу.
Наконец Хови упал и умер.
А воины вернулись в долину и рассказали племенам, что Хови никогда больше не придет. Люди стали плясать и петь от радости, а потом покинули долину и вернулись в свои стойбища.
И с той поры никто не встречал животных, которые едят людей.
Когда мир был совсем юным, огня у людей не было. Дичи было полным-полно, но ели ее сырой, и она не доставляла людям особого удовольствия.
Однажды человек Водяная Крыса глодал твердую ветку, и вдруг изо рта у него вылетела искра и упала на сухую траву. Трава вспыхнула ярким пламенем.
Человек Водяная Крыса удивился. Он стал бросать ветки в огонь, чтобы потушить его, но ветки загорелись и запылали жарким костром. А в ветках пряталась змея. Она зажарилась в огне, и запах жареного мяса так понравился человеку, что он съел змею, и это было вкусно.
Человек Водяная Крыса подбрасывал сучья в костер, чтобы он не потух, и скоро все племена прослышали об этом чуде и пришли поглядеть на огонь.
Люди догадались, что можно унести с собой горящие ветки и зажечь новые костры. И вот повсюду люди разнесли горящие ветки, и теперь в каждом стойбище был свой огонь.
Много лет горели эти костры, люди уже не дрожали от холода по ночам и не ели сырого мяса после охоты. Люди обленились и стали много спать, гораздо больше, чем в те времена, когда они мерзли по ночам.
Однажды пронесся над землей сильный ураган. Дождь лил как из тыквенной бутыли. Он потушил все костры, а обленившиеся люди забыли, как зажигают огонь, теперь они опять дрожали от холода по ночам и ели сырое мясо.
Жил в одном племени человек Ястреб, и было у него две сестры — женщины Змеи. Они были тоненькие-претоненькие, и глаза у них будто смотрели все время в одну точку. Они любили горячее солнце и страшились холода.
Когда человек Ястреб уходил на охоту, женщины Змеи ложились на песок и, не шевелясь, грелись на солнышке до самого его возвращения.
