— Ну, их же убили, верно?
— И почему ты так считаешь?
— В моих книгах написано: если кого-то убивают, он умирает.
— Но не всех людей убивают. Некоторые просто умирают.
Это мысль оказалась настолько неожиданной, что Рапунцель тут же отмела ее прочь.
— Нельзя вот так просто взять и умереть, — пренебрежительно фыркнула она. — Ты должен утонуть, или тебе отрубят голову, или еще что-нибудь.
— Нет, — возразил Джек. — Если повезет, ты состаришься и умрешь во сне.
— Состаришься?
— Лет до восьмидесяти или девяноста. Люди, имевшие в роду фей, живут подольше, но обычно где-то так. Родители моей мамы умерли в возрасте шестидесяти трех и семидесяти одного года.
— Почему? Их что-то раздавило?
— Нет! — рассмеялся Джек. — Они просто состарились.
— Да что это значит?
— Полагаю, когда ты становишься старым, твое тело дряхлеет. Ты легче заболеваешь. И однажды просто умираешь.
Они миновали еще один холм. Солнце начало садиться, и деревья вокруг них резко выделялись на фоне неба.
— И что, однажды и я умру? — подхватила эту мысль Рапунцель. — Откуда ты знаешь?
— Потому что все смертны.
— Но не Ведьма. Она очень старая, а не умирает.
— Ну, она ведьма, — сказал Джек.
— Что ж, если Ведьма не умирает, тогда и я не буду, — решила Рапунцель. — Если меня не убьют.
— Да что вообще для тебя значит это слово? — раздраженно спросил Джек.
— Когда человека убивают, ему очень больно, — пояснила Рапунцель. — Похоже на то, когда я чуть не утонула. И это очень, очень плохо.
— Ну да, это плохо, — хмыкнув, согласился Джек. — Это значит, что твое тело прекращает работать.
— Как принц Порыв! — воскликнула Рапунцель. — Будто замершая статуя!
— Это не то же самое. — Джек остановился, чтобы подобрать с земли длинную палку. — Я пытаюсь вспомнить, как объяснял это Тесс. Но не уверен, что мне когда-нибудь приходилось говорить об этом. Да и мне никто не объяснял тоже — я видел мертвых животных на ферме и, думаю, спустя какое-то время смекнул, что к чему.
— Что к чему?
— Смерть, — ответил Джек. — Смотри. Когда ты умираешь, это значит, хм, ну что ты уходишь навсегда. Твое тело закапывают в землю, а все оставшееся от тебя отправляется в Запределье.
— Оставшееся от меня?
— То, что нельзя потрогать.
— Ой, — Рапунцель немного подумала. — Ты имеешь в виду мои чувства?
— Что-то вроде того, ага. Одни люди называют это душой. Другие — осколком Тьмы. Третьи не верят, что Запределье вообще существует, и считают, что мы лишь сгниваем, и все.
— И они правы?
— Не думаю. Но кто знает?
— Неужели никто не знает?
Джек пожал плечами:
— Некоторые утверждают, что они-то знают, — сказал он. — Моя мама верит в Запределье. Говорит, что может его почувствовать. Отец же говорил, что пусть это лучше останется тайной, и я с ним согласен.
— А как думает Тесс?
Джек посмотрел на нее удивленно и с благодарностью.
— Тесс считает, что в Запределье все счастливы, — ответил он. — Там мирно. И каждый встречает тех, кого любит.
А вот эта мысль пришлась Рапунцель по душе. И хотя вероятность такого по-прежнему казалась сомнительной, Рапунцель спросила:
— Как ты думаешь, когда я умру, я смогу встретить в Запределье родителей?
— Может быть. Если Запределье действительно существует. — Джек искоса посмотрел на Рапунцель. — Я думал, тебе и дела нет до твоих родителей.
— Мне и нет. Просто...
— Да?
— Ну, не знаю. Мне бы хотелось хоть разок с ними встретиться.
Джек как будто испытал облегчение при этих словах.
Путники поднялись на следующий холм. Он оказался очень крутым, но мысли Рапунцель были столь глубокими, странными и новыми, что она едва почувствовала подъем. У нее были мама и папа, но она не может их встретить. Тела ее родителей погребены в земле, а то, что от них осталось, ушло в Запределье, куда ей не попасть. Может быть, там они счастливы.
Рапунцель задумалась, как же они умерли. Что случилось перед этим, когда родители еще были живы? Правитель Калабаса упоминал, что ее мать обращалась к нему за помощью после Сделки. Но почему? Ведь мама ее не хотела, так? Серж ясно дал понять, что родители продали ее Ведьме честно и справедливо.
Оказалось, что Рапунцель даже не может представить, на что похожа была бы ее жизнь, не случись Сделки. Она могла бы вырасти в Желтой стране — что за странная мысль! И ей пришлось бы искать способы доставать деньги на еду и одежду. Рапунцель могла бы научиться плавать. Могла бы жить рядом с Изобилией, соревноваться в игре в бабки и играть с другими детьми.
Как же сильно от остального мира отличалась ее башня! Внутри все было так просто и понятно. И принадлежало только ей одной. Не было нужды волноваться по поводу денег, одежды или голода, не требовалось учиться плавать. Сколько себя помнила Рапунцель, все было идеально.
Хотя недавно стало понятно, что ее память не особо надежна.
Рапунцель потерла лоб. Она пыталась вспомнить свой четырнадцатый день рождения год назад и не сильно удивилась, что память оказалась слишком коротка. Рапунцель совсем не понимала, пропали ли какие-то конкретные дни, но глубоко сомневалась, что воспоминаний хватило бы на год.
Но ведь быть такого не может, чтобы Ведьма стерла ей память и не сказала об этом. Так ведь? Да, у Ведьмы могут быть от нее секреты, но это не отменяет любви Ведьмы. И значит, это феи стерли память Рапунцель. Но если так, то почему они не сделали это еще раз, на Красной поляне? Рун даже спросил об этом: если бы мог, то почему не стер? Может, он просто пытался сбить ее с толку? Обманом заставить сомневаться по поводу Ведьмы?
Рапунцель битый час об этом размышляла. И когда пришло время остановиться и разбить лагерь, ей, несмотря на усталость, стало даже жаль — хотелось продолжать идти дальше, пока мысли не выветрились бы из головы.
— Посмотри, как тебе? — сказал Джек.
Рапунцель замерла, глядя, как солнце уходит за горизонт. Небо впечатляюще потемнело, а потом порозовело. Этот закат был так же прекрасен, как все те, что она видела из своей башни, и ей очень понравилось наблюдать картину с земли, на пронизывающем холодном ветру, слушая шелест деревьев, что росли в небольших рощах на холмах.
— Люблю такую погоду, — сказал Джек. — Ясно и холодно.
Рапунцель подумала, что такая погода и ей по вкусу, но произнести подобное вслух показалось предательством. Дома ведь такой погоды никогда не было.
— Значит, это дорога к Синему царству? — спросила она, указывая в сторону заката. — И к морю?
— Ага, — ответил Джек. — Когда я попаду туда, устроюсь работать на один из кораблей, что курсируют между Оливковыми островами.
— Кораблей? — спросила Рапунцель.
И Джек принялся рассказывать о кораблях и плаваниях, одновременно помогая Рапунцель раскалывать желуди-для-всего и обустраивать удобный ночлег. Сначала они раскрыли небольшую зеленую палатку и разложили в ней подушки и шерстяные одеяла. Джек из своего рюкзака вытащил крохотный фонарь и подвесил на крючок внутри палатки, а Рапунцель, оставив тележку снаружи, отмотала достаточно волос с колеса, чтобы можно было лечь спать.
Путники разулись, расстегнули жилеты и устроились поужинать сосисками и сыром, запивая горячим шоколадом, над чашками с которым поднимался пар. Когда Джек и Рапунцель наконец забрались в палатку, их зубы уже стучали от холода. Укрывшись одеялом, Джек рассказывал о том, что видел, читал или слышал, истории, которые, по его словам, всегда любила слушать Тесс; и Рапунцель по большей части не перебивала его. Джек казался довольным, по ходу повествования разъясняя всякие вещи, так что не возражал против молчания слушательницы, а ей много что надо было обдумать и мало что сказать.
Рапунцель лежала на спине, уставившись на фонарь, и гладила Принца-лягушонка, примостившегося у нее на животе. Думала о Ведьме и всем, что случилось с тех пор, как Джек пришел к башне. А потом вспомнила о Серже, просившем больше не соглашаться на стирание памяти.
— Не буду, — пробормотала себе под нос Рапунцель.
— Не будешь что? — спросил Джек. — Ты вообще меня слушаешь?
— Да, — ответила Рапунцель. — Продолжай рассказывать о русалках.
И она отбросила тревожные мысли, погрузившись в рассказы Джека о женщинах с рыбьими хвостами, которые могут дышать под водой и носят украшения на чешуйках. Рапунцель внимала его голосу, пока не заснула.
Утром они достали карту. Последняя пройденная ими деревня называлась Бейберри. Если сегодня направиться прямо на северо-запад, то завтра можно будет выйти к основному тракту на север вдоль Напористой реки. Воздух был морозный, но когда Рапунцель потянулась за своим плащом, Джек предостерег:
— Ты быстро согреешься во время ходьбы.
И он оказался прав. Они шли весь день по зеленым холмам и мимо двух деревенек, пока туника Рапунцель не промокла от пота, и на закате спустились в широкое ущелье с такими крутыми склонами, каких прежде в Зеленом содружестве видеть не приходилось. Каменистая дорога змеилась то туда, то сюда, и когда они добрались до самой глубокой точки ущелья, Рапунцель не знала, чего ей хочется меньше — прямо сейчас забираться вверх на другую сторону или оставить это первым делом на завтрашнее утро.
