После двух сумасшедших месяцев поиска, хождения по выставкам, клубам заводчиков, вечерних прогулок с любителями собак, поездок на соревнования жених на «Д» действительно нашёлся.
Однажды на площадке клуба заводчиков чау-чау появился новый гость — двухмесячный, но уже толстый и важный малыш Фридрих. Фридрих приехал на большой машине с тонированными стёклами, за рулем которой сидел голубоглазый блондин в дорогом галстуке. Олеся, к тому времени устроившаяся на полставки в клуб секретаршей, подошла к машине и, ослепительно улыбнувшись, обратилась к блондину:
— Здравствуйте. Ваше имя, пожалуйста, — при этом она бросила на блондина свой фирменный взгляд из-под опущенных ресниц, который назывался «удар в челюсть».
В элитный клуб, окружённый со всех сторон каменным забором с видеокамерами, въезд разрешён был только по пропускам.
— Коровин. Дэвид Коровин, — отозвался молодой человек и засиял, как полуденное солнце.
Олесино сердце ёкнуло, подсказывая: это он! Мужчина её мечты!
— Проезжайте, пожалуйста, — сладкозвучно пропела она, сверившись со списком, а глаза засветились, как звёзды в сумерках.
Ворота плавно открылись, и машина въехала во двор.
Блондин вышел из салона, продемонстрировав не менее дорогие ботинки, и открыл заднюю дверь. С оглушительным лаем оттуда выскочил малыш Фридрих, а за ним, грузно отдуваясь, вылез… его хозяин.
Олеся смотрела одним глазом, опасаясь глядеть двумя. Толстый, с рыжими волосами, красным, оспой изъеденным лицом и бриллиантовыми кольцами на коротких пальцах, он важно прошествовал мимо, развязно подмигнул Олесе и скрылся в стенах клуба.
— Разве вы не Дэвид? — разочарованно обратилась она к блондину, паркующему автомобиль.
— Нет, я Вася — водитель Дэвида. А ты здесь работаешь? Тебя как зовут? — он не скрывал от Олеси симпатии.
— Не важно, — резко оборвала Олеся, потерявшая к человеку по имени Вася всякий интерес.
— Этот Д. Коровин просто отвратителен! Если бы ты его видела! — жаловалась она Алёне на следующий день. — Он всё время что-то жуёт! У него рот постоянно леденцами набит, как у карапуза! Не хочу с ним встречаться!
— Ты случайно белены не объелась? Девочка моя, это судьба, от неё не убежишь, — с мудростью, свойственной многим великим провидцам, сказала Алёна. — Смотри-ка, Земфира не обманула — все приметы сходятся. Перст подозрений указывает на него, как на посланца судьбы. Это так же ясно, как и то, что банан растёт книзу. И к тому же, насколько мне известно, этот Дэвид господин с весом. Его имя не раз мелькало на страницах светской хроники. Уж поверь моему опыту, это деловой, толковый человек.
В скором времени Олеся и Дэвид стали встречаться. После занятий нагаданный Земфирой жених заезжал за Олесей в университет. Сначала они отправлялись по магазинам, потом — в ресторан. Дэвид оказался человеком щедрым, он завалил Олесю подарками. Та принимала их скрепя сердце — перспектива стать женой краснолицего Дэвида её не радовала. Олесю раздражало в ухажёре всё: начиная от манеры есть, разевая рот и оглушительно чавкая, и заканчивая плоскими шутками и густо смазанными гелем блестящими волосами. Своими костюмами от «Армани» Дэвид гордился, как папуас новым кольцом в носу, а цвет его физиономии напоминал Олесе картину «На закате», висевшую в её спальне для прикрытия дырки на обоях. Однако под влиянием Алёны Олеся становилась фаталисткой и начинала верить в то, что судьбу не обманешь.
Через два месяца Дэвид подарил ей кольцо с брильянтом и позвал замуж. Олеся согласилась.
Когда после праздничного ужина новоиспечённый жених проводил её до дома, Олеся вошла в подъезд и дала волю чувствам. Как же так? Она так стремилась выйти замуж, но теперь, став невестой краснолицего обладателя чау-чау, не чувствовала себя счастливой. Почему судьба к ней так несправедлива?! Олеся сидела на подоконнике и горько плакала. Дверь напротив отворилась, из неё выглянул Димка.
— Олесь, это ты? — спросил он, близоруко шурясь.
— Привет, — выдавила из себя девушка, отворачивая заплаканное лицо.
— Что случилось? Чем ты расстроена? — Димка вышел на площадку.
— Не твоего ума дело!
— Ну как знаешь… Я думал, может, помочь чем? — привыкший к Олесиной грубости, добродушно ответил Димка.
От этого Олесе стало совсем плохо, и она разрыдалась. Хлюпая носом, неожиданно для себя рассказала Димке про Земфиру, про чау-чау и про Дэвида.
— Олесь, какая же ты глупенькая! Разве можно верить гадалкам? Зачем ломать себе жизнь? Ведь ты его не любишь.
От доброй улыбки Димки, его искреннего сочувствия и правоты на душе стало совсем гадко.
— Ничего ты не понимаешь! Дэвид — моя судьба. Я выйду за него замуж!
В подъезде воцарилась тишина, нарушаемая только мяуканьем кошки и приглушенными звуками ссоры в соседней квартире. Улыбка сползла с лица Димки.
— Уходи, — оттолкнула его девушка. — И не бегай за мной больше, понял?
Свадьба была назначена на конец месяца. Суета закружила, затянула Олесю, как в омут. Нужно было составить список гостей, выбрать платье, заказать ресторан, купить кольца. Все эти, в общем-то, приятные вещи никак не радовали девушку. Даже когда Дэвид сообщил, что медовый месяц они проведут на Канарах, в восторг она не пришла. Разговор с Димкой, то, как грубо она обошлась с ним, не давали покоя. Олеся надеялась увидеть его вновь, столкнуться случайно, но Димка, как в воду канул. Она даже послала ему приглашение на свадьбу, но он не объявился.
Олеся не выдержала и, переступив через свою гордость, постучалась в его квартиру.
— Олеся? — удивилась соседка — мать Димки. Никогда прежде девушка к ним не заглядывала.
— Здравствуйте. Дима дома? — Олеся смутилась под внимательным взглядом женщины.
— Дома, — коротко ответила соседка, но войти не пригласила.
— Можно его увидеть? — Олеся поняла: мать догадывается о безответной любви сына.
— Он неважно себя чувствует.
— Мам, кто там? — услышала Олеся Димкин голос, а затем увидела и его самого.
— Зачем ты встал, сынок? Врач сказал, лежать надо, — засуетилась мать.
Олеся ошеломленно смотрела на Димку — лицо и руки парня были покрыты красными волдырями.
— Дим, что с тобой? — прошептала она, прикрыв рот ладонью.
— Пустяки, пройдёт скоро, — ответил Димка смутившись.
— Ничего у тебя не пройдёт, пока от Дружка своего не избавишься. Вот, полюбуйся, Олеся, кого в дом притащил. У него же на шерсть аллергия страшная, а он собаку купил. Я ему говорю, верни откуда взял, а он ни в какую. Сам пластом лежит, а с Дружком расстаться не хочет, — женщина взяла на руки маленького, но уже толстого и важного чау-чау. Он часто дышал, демонстрируя фиолетовый язык, и с любопытством глядел на Олесю.
— А можно я его себе заберу? — предложила Олеся. — Пусть у меня живёт, всё равно ведь в одном подъезде. Дим, ты не против?
— Ну конечно не против! — обрадовалась соседка, тут же вручая щенка девушке. — Подожди, сейчас миску дам, ошейник там ещё, — она впопыхах убежала на кухню.
— Это ради меня? — Олеся внимательно посмотрела на Димку. Странно, но она пропустила, не заметила: Димка уже не тот долговязый, худосочный подросток, к которому так привыкла за эти годы. И улыбка у него добрая. И глаза…
Димка молчал.
— Знаешь, ты выздоравливай. Я завтра зайду. А на следующей неделе можем в кино сходить.
— А как же свадьба? — поднял наконец глаза Димка.
— Свадьба? Ах да… — по лицу девушки пробежала тень. — До свадьбы заживёт, Дима! — улыбнулась Олеся, крепко прижимая к груди заёрзавшего на руках Дружка.
