Но едва товарищи скрылись из виду, он вернулся к камню, съел рис и слегка подрумяненную свинину с приправами, выпил доброе пальмовое вино. Наелся, напился Ла Дана и побежал домой, надрываясь от смеха.
Откуда взялись морская корова и дельфин
В давние времена жил-был один крестьянин. У него была жена и двое детей, дочь звали И Саянг Мулли, а сына — И Лайлара, он был еще маленьким. Однажды их отец пошел на базар и купил свежего моллюска. Он принес его домой, отдал жене и велел изжарить, а сам отправился на реку за водой. Когда он вернулся, еда была уже готова, и жена тотчас подала ему жаркое. Крестьянин видит, что моллюск стал куда меньше прежнего, и спрашивает у жены:
— А где же остальное мясо?
Жена отвечает:
— Все, что есть, — на сковородке, больше ничего не осталось.
Крестьянин не поверил: он не знал, что моллюски сильно ужариваются. Рассердился он, стал бранить жену:
— Ты жадина и обжора, потихоньку от меня припрятала себе кусок побольше!
У жены совесть чиста, она и говорит мужу, что не виновата. А у того от злости в глазах потемнело, схватил он стойку от ткацкого станка и ударил жену так, что разбил ей голову. Женщине и больно, и обидно. Побежала она на реку промыть рану, вошла в воду. Когда улеглась боль, поднялась она на берег, хотела идти домой. Но как вспомнила слова мужа и побои его, решила остаться в реке, пока муж сам не попросит ее вернуться домой.
Дети плачут, зовут свою мать — малыша кормить пора, — а ее все нет. Муж увидел, что дети плачут, и крикнул так, чтобы на реке было слышно:
— Пусть себе посидит в воде, там рыбы вдосталь!
Жена услыхала эти слова, огорчилась и расстроилась еще больше, а И Саянг Мулли посадила брата за спину и пошла искать мать. Женщина вышла на берег, дала сыну грудь, Стали дети ее уговаривать вернуться домой, а она никак не соглашается. Ушли они, мать нырнула в воду и спряталась в корнях нипы — болотной пальмы.
День ночью сменился, а крестьянину и горя мало, он и не думает жену искать. Она твердо решила: «Навсегда останусь в реке!» Каждый день приходят к ней дети, она с ними разговаривает, советы дает, сына кормит и домой отсылает. Раз она им говорит:
— Если я отсюда уйду, ты, дочка, не горюй, а иди домой и береги братца, чтобы он не знал горя.
Долго уже жила она в реке, и стала ее кожа обрастать рыбьей чешуей. Дальше — больше, она уже не могла и сына кормить: грудь у нее тоже покрылась чешуйками.
Вот однажды пришли дети на реку, а матери нету. Видят только — большая рыба снует у берега, то нырнет, то снова из воды выглянет. Долго они ждали, мать так и не показалась. Заплакали брат с сестрой и пошли домой.
А крестьянин зашел как-то к соседу в гости. Хозяин как раз жарил моллюска, а гость сидел и смотрел, как тот стряпает. Видит — моллюск на сковородке так ужарился, что его и не узнаешь! Ему сразу и есть расхотелось, ушел он от соседа, даже слова не сказал.
Дома видит: дети опять плачут, мать зовут. Жаль ему стало детей, начал он упрекать себя. Словом, решил он разыскать жену, прощения попросить, домой позвать. Заткнул он за пояс кинжал, пошел к реке, прыгнул в омут. Плавал там, плавал — так и не нашел жены. Долго он пробыл в воде, и облик его изменился: превратился он в дельфина. До сих пор дельфин носится взад-вперед — всюду свою жену ищет.
А дети остались без отца и без матери. Соседи звали их к себе, но И Саянг Мулли не хотела покидать родного дома. Такая уж выпала им доля — жить одним! Сестра очень любила брата, заботилась о нем. Она немного разбиралась в хозяйстве, стала готовить на двоих, а брата утром и вечером посылала за топливом: недалеко от дома на берегу реки строили прау,[47] щепок там было много.
Прау делали для одного яванского раджи. У него не было детей, хотя он и был давно женат. Полюбил раджа мальчика И Лайлару, не мешал ему собирать щепу и сучья и всегда давал гостинцев.
Вот матросы построили прау, спустили ее на воду и поплыли на Яву. А мальчик заигрался на палубе и не заметил, как прау отчалила. Увидели его только в открытом море. Везти его обратно — расчета нет, к тому же все знали, что он сирота. А раджа давно хотел взять на воспитание мальчика. Он усыновил И Лайлару, привез его на Яву и воспитывал как собственного сына — думал сделать его своим наследником.
И Саянг Мулли долго ждала брата, а не дождавшись, пошла за ним на реку. Видит: там нет ни брата, ни прау. Сжала ей сердце тоска, слезы из глаз потекли. От горя стала она, как безумная: ходит из села в село, у всех спрашивает, не видел ли кто ее братца. А если не отвечают ей — просит спеть песенку в утешение.
Вот встретила она однажды буйвола, попросила и его спеть ей. Запел буйвол: «Нгуаак».
И Саянг Мулли пошла дальше, говорит:
— Не такой песни мне хочется, дедушка!
Потом она повстречала козла. Попросила спеть песню и его. Козел начал петь: «Мбееек!»
— От такой песни веселей не станет, дедушка! — сказала И Саянг Мулли и снова отправилась в путь.
Долго она шла, выбилась из сил и остановилась у развесистого дерева. Села в тени, стала думать о своей горькой доле да нечаянно заснула.
Вот спит И Саянг Мулли, а на ветку дерева села птица чангеак — перья красноватые, шейка белая. Села и запела сладко. Кончила одну песенку — другую начала, голос у нее все громче и приятней становится, а ветка опускается все ниже. Проснулась И Саянг Мулли, заслушалась. Встрепенулось у нее сердце — в песне говорилось про нее и про ее брата! Смотрит: уж не человек ли на дереве спрятался. А чангеак попела и перестала. И Саянг Мулли просит ее:
— Спой еще, бабушка, порадуй мое сердце — тоска меня одолела!
Чангеак прыг-прыг с ветки на ветку, спустилась еще ниже и запела, как прежде. Потом уселась у девушки над самой головой и спрашивает:
— Отчего ты, внучка, горюешь и плачешь?
И Саянг Мулли рассказала ей обо всем, стала просить птичку чангеак:
— Помоги мне, бабушка, найти братца.
Птичка превратилась в старуху, дала ей красную кофту и белый сленданг и сказала:
— Наденешь эту кофту, повяжешь на шею сленданг — станешь птицей чангеак, куда захочешь, туда и полетишь. Сбросишь их — снова станешь человеком. Смотри, береги мой подарок! Теперь слушай: твой брат сейчас на Яве и живет во дворце у раджи. Хочешь с ним увидеться — лети на Яву. Приметишь высокий тамаринд, под ним большой дом, а в доме мальчик сидит за книгами, это и будет И Лайлара. Тогда садись на дерево и пой, что я пела.
С этими словами старуха исчезла, а И Саянг Мулли поскорее надела кофточку, накинула на шею сленданг и полетела на Яву. Скоро она увидела тамаринд, села на него и запела.
А И Лайлара за учением сидит — не слышит ее. Кончил он читать — снова запела чангеак. Мальчик услышал, что в песне поется о нем и о сестре его, вспомнил их сиротскую долю И заплакал. Увидел это учитель, спрашивает:
— Что ты плачешь, И Лайлара?
Он не ответил, только сильнее заплакал. Пришел раджа с женой, все наперебой утешают его. А мальчик еще сильнее плачет, ничего им не говорит. Тут прибежали служанки: на тамариндовом дереве сидит чангеак, она имя царевича поминала.
Раджа приказал поймать эту птицу. Как его люди ни старались, ничего у них не выходило! Только влезет человек на дерево — птичка перескочит на ветку повыше. Совсем с виду ручная, а в руки не дается. А раджа твердит свое:
— Поймать птицу живьем!
Понравилась она ему и опереньем, и голосом, да и говорить умеет, как человек. Тому, кто поймает, обещал он в награду новую одежду и кошелек с деньгами. Охотников еще больше прибавилось, а толку мало.
Тогда велел раджа приставить к дереву лестницу, чтобы сам И Лайлара поднялся по ней и попытал счастья: может, чангеак пойдет к нему в руки. Принесли лестницу, приставили ее к дереву, слуга лестницу поддерживает, а И Лайлара по ней взбирается. Чем выше он поднимается, тем ниже спускается чангеак. Вот царевич протянул к птице руку, та прыгнула ему на голову, и они вместе спустились вниз. Понравилась И Лай-ларе птица, и он ей, видно, тоже: только за ним и летает, ни на миг разлучиться не хочет.
Раджа приказал золотых дел мастеру сделать для нее клетку. Посадили птицу чангеак в золотую клетку, стали ухаживать, как за важной особой.
Живет И Саянг Мулли в золотой клетке. Однажды ночью во дворце все заснули, а она сняла свою волшебную кофту и пошла мыться в царскую купальню. Наутро раджа пришел туда, а в его купальне воды нет. Стал он бранить своих слуг. Они говорят:
— Мы с вечера воды наносили.
Раджа подумал, что они поленились, а теперь не сознаются, и приказал дать им палок. С тех пор каждую ночь плескалась в царской купальне И Саянг Мулли, а наутро раджа сердился на своих слуг.
Как-то ночью раджа решил посмотреть, кто же это выливает его воду. Видит — а из его купальни выходит красавица. Подошла она к клетке и исчезла неизвестно куда. Удивился раджа, запомнил это.
