Туве Янссон - Тайна хатифнаттов

У него закололо в ушах, и он начал размахивать лапами. Поднявшись, папа медленно направился к хатифнаттам.

«Их тайна как-то связана с грозой, — подумал он. — Гроза — то, что они ищут и о чем мечтают…»

Тьма опустилась на остров, и молнии заструились прямо вниз, белые, шипящие от опасности, далеко-далеко, там, где ветер бушевал над морем, все приближаясь и приближаясь, а затем загрохотала гроза, самая безудержная грозовая непогода из всех, которые когда-либо пришлось переживать папе.

Казалось, будто тяжелые повозки с камнями, грохоча, катились взад-вперед, взад-вперед по темному небу; примчался ветер и опрокинул папу на траву.

Там он и остался сидеть, держа в лапах шляпу-цилиндр, а буря просто пронизывала его; и он вдруг подумал: «Нет. Что это со мной? Ведь я же не хатифнатт, а папа Муми-тролля… Что мне здесь делать?..»

Он посмотрел на хатифнаттов и молниеносно понял все. Он понял, единственное, что может вселить жизнь в хатифнаттов, — это огромная, колоссальная гроза. Они получают сильный заряд электричества, но сами по себе — беспомощны. Они ничего не чувствуют, ни о чем не думают, они просто ищут. Но когда наконец наэлектризуются, они живут изо всех сил, испытывая большие, сильные чувства.

Видно, это и было то, к чему они стремились и о чем тосковали. Быть может, они притягивают к себе грозу, когда собираются большими толпами.

«Должно быть, это так и есть, — подумал папа. — Бедные хатифнатты. А я-то хорош! Сижу себе в моем заливе и думаю, что они такие замечательные и вольные — только потому, что ничего не говорят, а все плывут и плывут, все дальше и дальше. Им нечего сказать и некуда плыть…» В тот же миг туча разверзлась, и на них хлынул дождь, сверкая и белея при свете молний.

Папа вскочил; глаза его стали еще более синими-пресиними, как никогда, и он закричал:

— Иду домой! Немедленно плыву домой!

Задрав мордочку вверх, он решительно надвинул цилиндр на уши. Потом спустился вниз, к берегу, вскочил в одну из белых лодок, поднял парус и пустился в плавание прямо по бушующему морю.

Он снова был самим собой, снова раздумывал о разных вещах и предметах и тосковал о доме.

«Только подумать! Никогда в жизни не бывать веселым или разочарованным, — думал папа, пока лодка летела вперед сквозь бурю. — Никогда никого не любить и ни на кого не сердиться, никогда никого не прощать… Не спать и не мерзнуть, никогда не ошибаться, не чувствовать боли в животе и не выздоравливать снова, не праздновать день рождения, не пить пиво и не испытывать угрызений совести…»

Все. Все так ужасно.

Он был счастлив. Он промок насквозь и ничуть не боялся грозы. У себя дома муми-тролли никогда не проведут электричество, у них всегда будут керосиновые лампы.

Папа Муми-тролля затосковал по своей семье и по своей веранде. И он вдруг подумал, что только там он по-настоящему вольная птица и только там он истинный искатель приключений, именно такой, каким и должен быть настоящий Муми-папа.

Шв. слово «bjorknaver» — «береста» содержит также слово «naver» — «кулачок».

Канаты от верхней части мачты до носа, удерживающие мачту от падения назад.

Каменные островки.