Николай Гумилев - Дитя Аллаха

О, Сердце Веры, князь Гафиз,
Ты увидишь пери пред собою.
Она сошла из рая вниз,
Стать лучшего из нас женою.
И трое сильных, молодых
Из-за нее лежат в могиле.
Раскаянье и скорбь за них
Ей в сердце когти запустили.
Я твердо знаю, что помочь
Лишь ты, Язык Чудес, ей можешь.
Пускай меня покроет ночь,
Когда и ты ей не поможешь.

Кого же первым увела
Смерть в переходы лабиринта?

Красавца с голосом орла,
С лицом нежнее гиацинта.

Крыло лучей, в стекло ночей
Ударь, ударь, стекло разбейся!
Алмазный свет, сапфирный свет
И свет рубиновый, развейся!
Я фениксом, я птицей Рок,
Я алконостом вещим кличу:
Отдай мне юношу-цветок,
О ночь, отдай свою добычу!

Никто не разлучит нас двух,
Эль-Анка, дева-совершенство!

Напрасно ты мой вырвал дух
Из белоснежных рук блаженства.

Блаженство мыслимо ль в нови?

Такие там пылают светы,
Колеса пламени, лучи,
Каких не ведают поэты.

Быть может, ты теперь в раю?

Не счесть обителей Господних,
И душу радуют мою
Восторги дальних преисподних.

Скажи, о ней жалеешь ты?

Могу ль тебе я не дивиться?
Ведь не сравнятся и цветы
С моею новою царицей.
Эль-Анка, девушка глубин,
Пускай увидят чужестранцы
В лучах сверкающий рубин,
Твои пленительные танцы.

Меня прощаешь ты?

За что?
За то, что мир мой дивно светел?
За то, что из земных никто
Такую девушку не встретил?
Одна есть просьба у меня:
Проси умильно и приятно,
Чтоб в область белого огня
Гафиз пустил меня обратно.

Пусти его.

Иди.

Один,
Сама ты видела, доволен.

Увы!
Свирепый бедуин
В аду и мукой ада болен.

Пади расплавленным свинцом,
Моя отточенная воля,
В страну, забытую Творцом,
На льдистое ночное поле!
Пройди его, иди туда,
Где опрокинулась долина,
Иди и приведи сюда
Неистового бедуина!

Мне душно, обессилен я
Напорам воздуха земного,
Закон иного бытия
Волшебное разбило слово.

Откуда ты, о страх теней?

Я в черной пропасти блуждаю,
Рогатых львов, крылатых змей,
Орлов железных поражаю.
Они спускаются с высот,
Необычайны и ужасны,
И кровь зеленая течет,
Она пьянее крови красной.

Скажи, печальны мертвецы?
Земную радость любит всякий.

И яростней меня бойцы
Скитаются в том страшном мраке.
Я зрел хромца Тимура там,
Немврода в шкуре леопарда,
Масрура, равного царям,
И Сердце Львиное, Ричарда.
Как рок я выбрал бы иной?
Нет, мне мила моя обитель,
И сам Искандер там со мной,
Мой господин и победитель.

А я? Скажи, что делать мне?
Как исцелиться от печали?

Живи, чтобы во всей стране
О подвигах моих узнали.
Прекрасна жизнь моя была,
А смерть светла и величава,
Чтобы моя везде прошла,
Как знамена Омара, слава.

Ты видишь, и второй счастлив,
Он не расстанется с могилой.

А третий, благостный калиф,
Лишенный царства с жизнью милой?

Живое слово, устремись
Туда, где зарожденье слова,
Ни внутрь, ни вглубь, ни вширь, а ввысь,
Ты, сила старая, за новой!
Как молния летит на кедр,
Как гриф бросается на грифа,
Пускай из звездносиних недр
Сойдет на землю дух калифа!

Как! Ангел смерти!

Брат святой!

Земля, простись с твоим поэтом!

Я прихожу не за тобой,
Я – вестник, посланный с ответом.
Ты дух калифа вызвать мнил:
Его ничто не беспокоит,
Источник райский Эльзебил
Забвеньем мира сердце поит.
Он отдыхает на луне,
Вдыхает звезд благоуханье,
Над ним в слепящей вышине
Немолчны клики и бряцанья.
Неслыханное торжество
Вкушает в небе дух-скиталец,
Аллах поставил на него
Своей ноги четвертый палец.
О нет, он не придет на зов,
Его он даже не услышит.
Я рек. Собранье мудрецов
Пускай слова мои запишет.
Сестра, облекшаяся в плоть,
Их распевать заставь поэта,
Чтоб знали люди, как Господь
Взыскал потомка Магомета.

Как кров приветный кипарис
Дарует птице перелетной,
Так и меня, о, князь Гафиз,
Ты снова сделал беззаботной.
Ты петь меня научишь. Пусть
Я новые узнаю песни!
Пленительно взывает грусть,
Но радость говорит чудесней.

Глазами, полными огня,
Я в сердце сладостно ужален.
О пери, пожалей меня,
Я счастлив был, а стал печален.

Твои глаза как два агата, пери!
Твои уста красней граната, пери!
Прекрасней нет от древнего Китая
До западного калифата пери,
Я первый в мире, и в садах Эдема
Меня любила ты когда-то, пери.
Но ты бледна, молчишь, не смотришь, разве
Любовью больше не богата пери?
За мудрость, за стихи его, Гафизу
Ужель дана не будет плата – пери?
Блаженство с нею всех блаженств желанней,
И горше всех утрат утрата пери.
Но я не дерзкий нищий, я влюбленный,
Что скажешь, то исполню свято, пери.

Зачем печально так поет Гафиз?
Иль даром мудрецом слывет Гафиз?
Какую девушку не опьянит
Твоих речей сладчайший мед, Гафиз?
Бледна ли я?
И ангелы бледны,
Когда по струнам лютни бьет Гафиз.
Молчу? Молчат смущенные уста,
А сердце громче бурных вод, Гафиз.
Я не смотрю? Но солнце ли слепит,
Как тайн язык, чудес оплот, Гафиз?
Средь райских радостей, средь мук земли
Я знала – этот час придет, Гафиз.
Перед тобой стоит твоя раба,
Веди ее под твой намет, Гафиз.

Постой, перед моим Творцом
Я нерадивым не предстану.
Единорогом и кольцом
Тебя испытывать я стану.
Тогда лишь я увижу сам,
Что ни единый не сравнится
С тобой…

Какой ужасный гам
Вдруг подняли смешные птицы!

Ты что, Гранатовый Цветок?

Гафиз, в Аллахе просиявший,
Вернулся твой единорог,
Три дня тому назад пропавший.
И он вступает на крыльцо,
Неся на золоченом роге
То Соломоново кольцо,
Что ты хранил в своем чертоге.

Я рад, я все о нем скучал.
Пусть не боится он расплаты.
К тому же он кольцо достал,
Потерянное мной когда-то.
Но тише, будет торжества!

Ты говорил об испытанье,
Отец?

Забудь мои слова,
Целую след твой на прощанье.

Ты словно слиток золотой,
Расплавленный в шумящих горнах,
И грудь под легкой пеленой
Свежее пены речек горных.
Твои глаза блестят, губя,
Твое дыханье слаще нарда…

Ты телу, ждущему тебя,
Страшнее льва и леопарда.
Для бледных губ ужасен ты,
Ты весь, как меч, разящий с силой,
Ты пламя, жгущее цветы,
И ты возьмешь меня, о милый!