— Поднимайтесь, поднимайтесь, ленивые вонючки! — кричал мастер каким-то странным голосом. Казалось, он прикрывает рот руками. — Пора на работу! Новая партия бревен ждет, чтобы из них сделали доски!
Дети сели и протерли глаза. Вокруг них рабочие «Счастливых Запахов», потянувшись, затыкали уши, чтобы не слышать грохота кастрюль. Фил был уже на ногах и аккуратно застилал свою койку. Он устало улыбнулся Бодлерам.
— Доброе утро, Бодлеры, — сказал Фил. — Доброе утро, Мастер Флакутоно. Разрешите представить вас трем новичкам, Мастер Флакутоно. Это Вайолет, Клаус и Солнышко Бодлер.
— Я слышал, что к нам должны поступить несколько новых рабочих, — сказал мастер, с грохотом роняя кастрюли на пол, — но мне никто не говорил, что это лилипуты.
— Мы не лилипуты, — объяснила Вайолет. — Мы дети.
— Дети, лилипуты, какая разница, — подходя к койкам сирот, сказал Мастер Флакутоно. — Немедленно вылезайте из кровати и отправляйтесь на работу, остальное меня не касается.
Бодлеры выскочили из коек: им вовсе не хотелось сердить человека, который, вместо того чтобы сказать «Доброе утро», гремит кастрюлями. Но когда они хорошенько рассмотрели Мастера Флакутоно, им захотелось запрыгнуть обратно и с головой накрыться одеялом.
Я уверен, вам приходилось слышать, как при вас говорят, что не так уж важно, какая у человека внешность, главное то, каков он внутри. Разумеется, это полнейший вздор, потому что если бы это было так, то люди, хорошие внутри, могли бы и не причесываться, и не принимать ванну, и во всем мире стоял бы запах еще хуже, чем сейчас. Внешность очень важна, потому что очень многое в человеке определяется тем, как он выглядит. А Мастер Флакутоно выглядел так, что как только бодлеровские сироты хорошенько его рассмотрели, им тут же захотелось прыгнуть обратно в койки. Его комбинезон был весь покрыт пятнами, что никогда не производит хорошего впечатления, и башмаки были на липучках, а не со шнурками. Но неприятнее всего была голова мастера. Мастер Флакутоно был лысым, лысым как колено, но вместо того, чтобы это признать, как поступают люди благоразумные, он купил кудрявый седой парик, отчего казалось, будто вся его голова облеплена гроздьями дохлых белых червей. Некоторые черви-волосы стояли торчком, некоторые закручивались вбок или падали на лоб и уши, а несколько тянулись прямо вперед, словно хотели сбежать с черепа Мастера Флакутоно. Из-под парика выглядывала пара темных глаз-бусинок, которые самым неприятным образом мигали Бодлерам.
Что касается остального лица, то определить, как оно выглядит, было невозможно, поскольку его скрывала матерчатая маска вроде тех, какие в больницах носят врачи. Под маской нос Мастера Флакутоно загибался вверх, словно аллигатор, который прячется в иле, а когда мастер говорил, дети видели, как под тканью открывается и закрывается его рот. Разумеется, абсолютно уместно носить такие маски в больницах, чтобы не допустить распространения микробов, но совершенно бессмысленно, если ты мастер лесопилки «Счастливые Запахи». Единственной причиной, по которой Мастер Флакутоно носил хирургическую маску, могло быть желание пугать людей, и когда он впился взглядом в бодлеровских сирот, они действительно испугались.
— Первое, что вы можете сделать, Бодврали, — сказал Мастер Флакутоно, — так это поднять мои кастрюли. И больше никогда не вынуждайте меня ронять их. — Но мы не вынуждали вас ронять их, — сказал Клаус.
— Брам! — добавила Солнышко, что, пожалуй, означало нечто вроде: «И наша фамилия Бодлеры».
— Если вы сию же минуту не поднимете кастрюли, — сказал Мастер Флакутоно, — то не получите жевательной резинки на ланч.
Жевательную резинку бодлеровские сироты не слишком любили, особенно мятную, на которую у них была аллергия, но все-таки они нагнулись за кастрюлями. Вайолет подняла одну, Солнышко другую, а Клаус тем временем заправлял койки.
— Дайте мне, — гаркнул Мастер Флакутоно и выхватил кастрюли из рук девочек. — Так вот, рабочие, мы уже и так потеряли много времени. Вперед! Вас ждут бревна!
— Ненавижу бревновые дни, — проворчал один рабочий, но все вышли из общежития следом за Мастером Флакутоно и через земляной двор направились к лесопилке — унылому серому зданию, из крыши которого, как иглы дикобраза, торчало множество труб. Трое детей беспокойно переглянулись. Если не считать одного летнего дня еще при жизни родителей, когда Бодлеры открыли перед своим домом лимонадный киоск, сироты никогда нигде не работали и поэтому волновались.
Вслед за Мастером Флакутоно Бодлеры вошли в здание лесопилки и увидели, что это одно огромное помещение с множеством огромных станков. Вайолет смотрела на блестящий стальной станок с двумя стальными клещами, похожими на клешни краба, и пыталась сообразить, как он работает. Клаус осматривал станок, похожий на большую клетку с огромным клубком веревки внутри, и старался вспомнить, что он читал про лесопильные заводы. Солнышко во все глаза разглядывала ржавый, скрипучий на вид станок, из которого торчали зубья циркулярной пилы, такие неровные и страшные, что она невольно подумала, а не острее ли они ее собственных зубов. И все трое с любопытством разглядывали станок, покрытый крошечными выхлопными трубками, над которым висел громадный плоский камень, и недоумевали, что бы он тут мог делать.
Однако на любопытство у Бодлеров было всего несколько секунд, после чего Мастер Флакутоно снова громыхнул кастрюлями.
— Бревна! — проорал он. — Включите погрузчик и принимайтесь за бревна!
Фил подбежал к погрузчику и нажал кнопку. Клещи раскрылись и протянулись к дальней стене лесопилки. Сироты были так увлечены станками, что не заметили огромную кучу деревьев, вместе с листьями и корнями сваленных у дальней стены, словно какой-то великан вырвал из земли небольшой лес и впопыхах бросил его здесь. Клещи ухватили самое верхнее дерево и стали медленно опускать его на пол, а Мастер Флакутоно громыхнул кастрюлями и закричал:
— Скребки! Скребки!
Другой рабочий пошел в задний угол помещения, где высилась гора маленьких зеленых пачек и лежала куча плоских прямоугольных железок, таких же длинных и тонких, как взрослый угорь. Он молча поднял охапку этих железок и стал раздавать их рабочим.
— Возьмите скребки, — шепнул он детям. — По одному на каждого.
Голодные дети взяли по скребку и в нерешительности застыли на месте. Тем временем дерево уже коснулось земли. Мастер Флакутоно снова громыхнул кастрюлями, и рабочие, подойдя к дереву, принялись скоблить его, спиливая кору, как мы с вами могли бы подпиливать ногти.
— Вы тоже, лилипуты! — закричал мастер. Дети нашли место между взрослыми и стали снимать с дерева кору.
Фил уже описал тяготы работы на лесопильном заводе, и по его описанию, она действительно была не из легких. Но, как вы помните, Фил был оптимистом, так что в действительности работа эта оказалась гораздо, гораздо труднее. Во-первых, размер скребков был рассчитан на взрослых, и детям было трудно ими пользоваться. Солнышко вообще едва могла поднять скребок и поэтому вместо него пользовалась своими зубами, но у Вайолет и Клауса зубы были умеренной остроты, и им волей-неволей приходилось учиться работать скребками. Трое детей скребли и скребли, но с дерева падали лишь крохотные кусочки коры. Во-вторых, дети не завтракали, и, по мере того как утро подходило к концу, им все больше и больше хотелось есть, поднять скребки и то было выше их сил, а уж скрести ими по дереву и подавно. И еще, когда одно дерево наконец освобождалось от коры, клещи роняли на землю другое, и приходилось начинать все сначала, что было очень неинтересно. Но хуже всего было то, что на лесопилке «Счастливые Запахи» стоял оглушительный шум. Скребки, обдирая кору, производили неприятные скрежещущие звуки. Клещи, подхватывая бревна, производили резкие гудящие звуки. А Мастер Флакутоно, ударяя кастрюлями друг о друга, производил ужасающие лязгающие звуки. Сироты окончательно выбились из сил и пали духом. В животе у них бурчало, в ушах звенело. К тому же это занятие им невыносимо наскучило. Наконец, когда рабочие закончили четырнадцатое бревно, Мастер Флакутоно звякнул кастрюлями и закричал:
— Перерыв на ланч!
Рабочие перестали скрести, клещи перестали гудеть, и все в полном изнеможении сели на пол. Мастер Флакутоно кинул кастрюли на землю, подошел к маленьким зеленым пачкам и схватил одну из них. Рывком открыл ее и стал швырять рабочим крохотные розовые квадратики, каждому по одному.
— На ланч у вас пять минут! — крикнул он, бросая детям три розовых квадратика. Бодлеры увидели, что от слюны, вылетавшей изо рта мастера, на его хирургической маске появилось влажное пятно. — Ровно пять минут!
Вайолет перевела взгляд с влажного пятна на розовый квадратик и не поверила своим глазам.
