— Беги, Гвоздик, беги, спасайся! — крикнул Пилукка. — Обо мне не беспокойся!
Хотя Гвоздику и тяжело было расставаться с папой Пилуккой, но он не заставил просить себя дважды.
— До свиданья, папа! Я вернусь с деньгами! — воскликнул он, целуя Пилукку. — До скорой встречи!
И в тот самый момент, когда дверь подалась под напором полицейских, Гвоздик пробил головой стенку и удрал.
ГЛАВА IX
ГВОЗДИК ЗНАКОМИТСЯ С ПЕРЛИНОЙ
Гвоздик покинул родной город и зашагал по автостраде. Он шёл и шёл, его ноги-утюги до того накалились, что ступни жгло, как огнём. Но вот показался маленький автомобиль; он ехал медленно, потому что в нём сидел толстый-претолстый синьор. Недолго думая, одним прыжком Гвоздик прицепился сзади. Машина, потеряв равновесие от неожиданного груза, подняла передние колёса и продолжала двигаться только на задних до тех пор, пока разъярённый хозяин не закричал на мальчика:
— Убирайся отсюда, бродяга! Если хочешь путешествовать, поезжай поездом!
Гвоздик решил тотчас же воспользоваться дельным советом. Свернув с автострады, он отправился на железнодорожную станцию и вскочил в товарный поезд. Состав двинулся, и мальчик почувствовал вкусный запах. Гвоздик побежал по крышам от вагона к вагону, пока не добрался до цистерны с бензином.
— Вот это удача! — воскликнул механический мальчик. — Не только бесплатный проезд, но ещё и в вагоне-ресторане!
Поезд мчался, тяжело пыхтя, а Гвоздик сидел верхом на цистерне, как генерал на коне, и во время всего пути с наслаждением потягивал бензин из резинового шланга.
Когда состав подошёл к первой станции, мальчик слез. В дороге он хорошо отдохнул, наелся досыта и теперь отправился искать работу: он не забыл о своём обещании — заработать деньги и расплатиться с долгами.
«Я буду механиком, — подумал он. — Пожалуй, это самая подходящая для меня профессия».
Без особого труда Гвоздику удалось устроиться на небольшом заводе. Ему не терпелось как можно скорее начать работу, но не успел он войти в машинное отделение, как взлетел на воздух, словно кто-то поднял его за шиворот, — механического мальчика притянул к себе огромный магнит. Гвоздик повис на нём, болтая ногами.
— Что это за шутки? — закричал он. — На помощь! Освободите меня! — Пришлось остановить машину; со всех сторон сбежались рабочие, чтобы общими усилиями оторвать железного мальчика от магнита.
Тогда Гвоздик попробовал работать продавцом в посудной лавке, но через четверть часа за прилавком не осталось ни одного целого стакана: как только он брал что-нибудь в руки, всё моментально разбивалось. Из посудной лавки его тоже уволили.
Гвоздик не падал духом; он пустился на поиски другой работы и вскоре нашёл себе место лифтёра, но и здесь ему не повезло: под тяжестью механического мальчика лифт не двигался с места, если даже нажимали на все кнопки сразу. Гвоздика снова уволили, и больше он уже не нашёл себе работы.
Прошло несколько дней. Голодный и усталый, Гвоздик не знал, что дальше делать. Однажды вечером он бродил по городу и думал о том, какой он несчастный. Вдруг мальчик нечаянно наступил на что-то и услышал пронзительный крик:
— Ой! Что за безобразие?! Разве вы не видите, куда ставите ноги?!
На ступеньке сидела девочка и держалась за ногу. Девочка была маленькой, худенькой, с болезненным, но миловидным личиком; две светлые косички спускались ей на грудь.
— Как тебя зовут? — спросил Гвоздик.
— Перлина, — ответила девочка.
— Что ты делаешь так поздно на улице?
— Я не могу вернуться домой без денег, иначе старуха, у которой я живу с тех пор, как стала сиротой, побьёт меня. А просить милостыню мне надоело.
Тут по её прелестному личику, точно из двух невидимых краников, полились слезы.
— Ах, какая я несчастная!.. Со вчерашнего дня я ничего не ела.
Гвоздику нечего было дать Перлине поесть, но тяжёлые вздохи и слезы девочки его так взволновали, что он постарался её утешить.
— Я тебя понимаю, — сказал он. — У меня, правда, есть папа, но я не могу к нему вернуться. А ты не плачь, посмотри-ка…
Гвоздик сделал весёлое лицо и стал прыгать и вертеться во все стороны. Это было так забавно, что Перлина улыбнулась сквозь слезы:
— Ой, какой ты смешной, совсем как Буратино!..
Гвоздик погладил её по щеке, но Перлина вскрикнула от боли — железная ладошка чуть не содрала кожу с её лица.
— Я не хотел тебя обидеть, — испуганно пробормотал Гвоздик. — Я тебе друг; ты меня не бойся. Хочешь, я провожу тебя домой?
Девочка согласилась. Гвоздик взял её за руку, и они пошли.
ГЛАВА X
БЕДНЯКИ ТОЖЕ ДОЛЖНЫ ЕСТЬ
Перлина жила на окраине города в деревянной лачужке, крохотной, словно ореховая скорлупа.
Едва дети переступили порог, как старуха набросилась на девочку:
— Как ты смеешь, негодница, в такой поздний час возвращаться домой? Сдаётся мне, что ты не принесла ни гроша.
И не успела Перлина ответить, как старая ведьма дала ей такую пощёчину, что слезы ручьём полились из глаз девочки. Гвоздик, остановившийся было у порога, бросился защищать Перлину.
— Стыдно должно быть вам, синьора; так не поступают с голодной девочкой, да ещё круглой сиротой!
— А ты откуда взялся? — закричала старуха. — Мне не нужны советчики в моём доме. Вот я тебе покажу!..
И, довольная тем, что может избить двоих вместо одного, она залепила Гвоздику пощёчину, но — о ужас! — от боли чуть не лишилась сознания: вся рука у неё превратилась в сплошной синяк. Только тогда старуха заметила, что Гвоздик был железный. От испуга она пробормотала что-то и не решилась больше бить Перлину.
Гвоздик остался ночевать в лачужке. Он послушно улёгся у кровати Перлины. Девочка сняла с постели одеяло и заставила Гвоздика хорошенько укрыться.
Наутро старуха, впервые в жизни вежливо, попросила Перлину пойти достать чего-нибудь поесть.
Дети, взявшись за руки, вышли из дому. По дороге девочка объяснила Гвоздику, что им надо делать.
— Город наш очень бедный. Те, у кого нет денег, вынуждены искать пищу на свалках среди отбросов, но я самая маленькая и самая слабая, и мне никогда ничего не достаётся.
— Ведь сегодня ты не одна, — сказал Гвоздик. — Вместе мы обязательно достанем какую-нибудь еду или вещь, которую можно будет продать и получить за неё деньги.
Свалка была оцеплена полицейскими, а бедняки, стоя в очереди, с нетерпением ждали, когда им позволят туда пройти. Наконец сержант протрубил сигнал, полицейские отошли в сторону, и люди, как голодная саранча, бросились на свалку.
Перлина и Гвоздик не отставали от других; но напрасно они в четыре руки шарили среди отбросов — ничего съестного там не оказалось. Бедняки возмущались: ни одной обглоданной косточки! Ни одной пустой банки из-под мясных консервов, которую можно было бы вытереть корочкой хлеба! Это возмутительно!
Начальник охраны пожимал плечами, как бы говоря: «Ничего не поделаешь, город бедный…»
Вдруг Гвоздик шепнул на ухо Перлине:
— Смотри, какая чудесная железная балка! Что ты скажешь, если я её вырву? Ведь мы сможем её продать!
Балка торчала из стены небольшого особняка. Гвоздик ощупал своими железными пальцами стену, затем ухватился и — раз! — одним рывком выдернул балку. Но не успел он засмеяться от радости, как стена, лишённая опоры, рухнула.
И вот случилось нечто необыкновенное: вместе с кирпичами на бедняков посыпались булки, пачки печенья, банки с мясом, кильками и даже с куриными консервами. Никто из бедняков никогда не видел сразу столько продуктов. В мгновенье ока, несмотря на протесты охраны, бедняки расхватали булки, печенье и банки с консервами.
— Это же склад! Сколько вкусных вещей лежало тут зря, а мы ничего не знали! Какое безобразие! — возмущались бедняки.
— Да здравствует Гвоздик! Это он помог нам обнаружить такую массу продуктов.
Так в один миг Гвоздик стал лучшим другом бедняков и настоящим героем; двадцать человек подняли его на руки и торжественно понесли домой.
ГЛАВА XI
СТАРУХА ХОРОНИТ ГВОЗДИКА
Перлина и Гвоздик вернулись домой с большим запасом еды. Но, несмотря на это, старуха ненавидела железного мальчика, — ведь в его присутствии она не могла бить Перлину.
Однако дети не обращали внимания на старую ведьму, они подружились и теперь целые дни проводили вместе.
Рано утром Перлина заплетала себе косички и умывалась холодной водой. Гвоздик каждый раз беспокоился за неё:
— Перлина, что ты делаешь? От воды тебе будет плохо, ты заржавеешь и не сможешь больше двигаться; не мойся, я тебя очень прошу!
