Ознакомительная версия.
– Никаких соседок! Никаких соседок! – строго сказал Детский Доктор. – Я категорически против соседок. Это может только повредить. Я сам прослежу, чтобы ваш сын как следует разжевал конфету «Настоящей храбрости» и проглотил её. И всё будет в порядке.
– Мамочка! – прошептал Петька.
– Не бойся, сыночек, надо слушаться доктора.
– Не уходи! – всхлипнул Петька.
– Но ты же слышал, что сказал Доктор. Всё будет хорошо!
И с этими словами эта хорошая мама крепко поцеловала сына, крепко пожала руку Детскому Доктору и ушла.
Она ушла очень счастливая, и глаза её сияли.
А Детский Доктор взял жёлтый чемоданчик и поставил его на стол.
Потом он потянул замки большими пальцами в разные стороны. Замки громко щёлкнули, и чемодан открылся.
И вдруг Детский Доктор громко вскрикнул и уставился в открытый чемоданчик с таким видом, как будто он уставился в открытую пасть крокодила.
Потом он схватился руками за волосы и замер с открытым ртом. Потом он закрыл рот, опустил руки, схватил чемоданчик и вывалил всё его содержимое на стол.
На стол тяжело упала толстая серая книга и металлический щиток с тёмным стеклом посредине. На книге большими буквами было написано: «ВЕРХОЛАЗ-ЭЛЕКТРОСВАРЩИК».
– Чемодан… – прошептал Детский Доктор белыми дрожащими губами. – Это не мой чемодан…
Петька хрипло заревел от страха.
Детский Доктор посмотрел на Петьку отсутствующими глазами.
– Это чемодан того храброго молодого человека-а!.. – простонал он. – Ну конечно, я не взял свой чемодан, а взял не свой чемодан. То есть я хочу сказать, что он взял мой чемодан, а не взял свой чемодан. А в моём чемодане лежат конфеты «Настоящей храбрости»… О-о-о!..
Детский Доктор снова застонал таким ужасным голосом, как будто у него заболели сразу все зубы.
– Эти конфеты может есть только трус. А этот храбрый молодой человек и так слишком храбрый. Если он съест хоть одну конфету, он станет чересчур храбрым, и тогда… Нет, нет, его надо скорее найти! Вот тут на книжке написано: «Валентин Ведёркин». Я должен бежать! – закричал Детский Доктор, поворачиваясь к Петьке. – А ты подожди тут маму!
Но Петька всей тяжестью повис на рукаве Детского Доктора. Слёзы заливали всё его лицо и, как серьги, болтались на оттопыренных ушах. Рукав затрещал. Ещё немного – и Детский Доктор отправился бы на поиски Валентина Ведёркина в пиджаке с одним рукавом.
– Я один не останусь! Я боюсь! – рыдал Петька.
– Тогда пойдём со мной!
– И с вами не пойду! Я боюсь!
– А чего ты больше боишься: оставаться здесь или идти со мной?
– Одинаково!
– Выбирай!
– Боюсь выбирать!
– Ну, решай, скорее!
– Боюсь решать!
– Ну, скорее!
– Боюсь скорее!
– Ну хочешь, я отведу тебя к соседке? Как её зовут?
– Тётя Катя.
– Где она живёт?
– Не знаю.
– Ну, в какой квартире?
– Не знаю.
– Ну, пойдём её поищем!
– Боюсь искать!..
– Так мы с тобой до вечера проговорим! – закричал Доктор, бросаясь к двери. – А я больше не могу ждать!..
Глава 3
ВАЛЕНТИН ВЕДЁРКИН И ЕГО БАБУШКА
Валентин Ведёркин стоял посреди комнаты и смотрел на потолок. Он был уже не в синем комбинезоне, а в красивом костюме.
Рядом с ним стояла его бабушка, Анна Петровна, и тоже смотрела на потолок.
Две пары голубых глаз смотрели на потолок.
На потолке было жёлтое пятно. Оно было совсем ни к чему на этом белом потолке в этой новой комнате.
– Течёт… – вздохнула Анна Петровна. – Ночью дождик был, и опять протекло.
Анна Петровна была маленькая старушка с тихим, добрым лицом. У неё были добрые глаза, добрый рот и добрые брови. Даже нос и щёки у неё были добрые.
– Ты бы с управдомом поговорила, бабушка! – с досадой сказал Валентин Ведёркин.
Анна Петровна подняла на него кроткие голубые глаза.
– Я бы с ним поговорила, да вот он со мной говорить не хочет, – с огорчением сказала она. – Вон он, на лавочке сидит…
– Давай я с ним поговорю!
– Что ты, что ты, Валечка! Ты человек горячий! – испугалась Анна Петровна. – И голос у тебя такой, слишком громкий. Ещё соседа нашего побеспокоишь. Я вот чай пью, так сахар в чашке не размешиваю. Боюсь, ложечкой звякну – потревожу его. Может, он сейчас отдыхает. Может, ему сегодня лететь… Ты иди, иди, милый, а то в кино опоздаешь…
Анна Петровна проводила внука в переднюю и закрыла за ним дверь.
«Надо же, какой отчаянный! – подумала она, на цыпочках возвращаясь в комнату. – Даже управдома не боится».
Анна Петровна села на стул и стала смотреть на жёлтое пятно.
Она смотрела на него и смотрела, как будто это пятно могло прибавить ей силы для разговора с управдомом.
Наконец она подошла к окну.
Управдом сидел на скамейке, смотрел на клумбу и о чём-то думал. У него было красное лицо и красная шея. Посреди красного лица торчал не очень красивый нос, похожий на большую грушу.
Анна Петровна долго откашливалась и даже сама себе улыбалась от смущения, а потом робко крикнула:
– Пожалуйста, будьте так любезны! Я вас очень прошу…
Домоуправ поднял голову и что-то зарычал. Анна Петровна поскорее ушла с балкона, хотя балкон был на пятом этаже.
«Ну что ж, пятно – это только пятно… Не упадёт же оно мне на голову, – подумала она. – Правда, вот осенью, когда пойдут дожди…»
Анна Петровна вздохнула и принялась за уборку. Она повесила в шкаф синий комбинезон. Потом она открыла жёлтый чемоданчик. Она всегда в нём тоже наводила порядок.
«Конфеты! – умилилась она, заглянув в небольшой бумажный кулёк. – Ну совсем ещё дитя, совсем дитя! Не может без сладенького. А конфеты какие-то интересные. Никогда таких и не видала… Надо попробовать…»
И тут эта милая, добрая старушка развернула конфетку и сунула её в рот. Конфета была приятная, немного мятная, немного сладкая, а немного какая-то не поймешь какая. После неё во рту стало прохладно и даже весело.
«Очень хорошие конфеты! – решила Анна Петровна и съела ещё одну. – Даже лучше «Мишки». И недорогие, наверное. Только вот надо мне будет с управдомом ещё раз поговорить, и посерьёзнее…»
Вторая конфета ей показалась вкуснее, чем первая, и она съела ещё одну конфету.
– И правда, какое безобразие! – сама себе сказала Анна Петровна. – На скамейке сидеть у него всегда времени хватает, а вот о жильцах подумать – на это времени у него нет. Ну, я до этого управдома ещё доберусь!
В коридоре послышались шаги.
Анна Петровна подскочила к двери, распахнула её и втащила в комнату высокого лётчика.
У лётчика было очень смелое лицо. У него были смелые глаза, высокий, смелый лоб и твёрдые, смелые губы.
Наверное, он ни разу в жизни ничего не пугался. Но сейчас он смотрел на Анну Петровну с изумлением и даже некоторым страхом.
– А ну-ка голубчик, сейчас же садись пить чай! – закричала Анна Петровна и стукнула кулаком по столу. (Старенький стол испуганно покачнулся. За всю его долгую жизнь в этой семье по нему никто не стучал кулаком.) – Как это так получилось, что мы живём в одной квартире, а я тебя, голубчик, ещё ни разу не напоила чаем?
– Спасибо, Анна Петровна, – растерянно сказал лётчик. – Я только что…
– Тогда хоть конфеты эти возьми, горе моё! – продолжала кричать Анна Петровна. – Знаю я вас!.. Небось в воздухе захочется сладенького! Вот и скушаешь!..
И с этими словами Анна Петровна высыпала весь кулёк конфет в карман лётчику.
– Ну, а как твоя грустная дочка Тома? Ещё ни разу не улыбнулась? Надо будет ей тоже купить конфет!
Смелое лицо лётчика потемнело. Наверное, когда его самолёт шёл в сплошных грозовых тучах, у него было такое лицо.
– Спасибо вам, Анна Петровна, но здесь конфетами не поможешь, – тихо сказал лётчик, и его смелые губы дрогнули. – Тома перестала улыбаться с тех пор, как заболела её мама. Вы знаете, её мама две недели была тяжело больна. Сейчас она здорова. Но Тома с тех пор никак не может улыбнуться. Она разучилась. Я обратился к самому лучшему Детскому Доктору в нашем районе… Может быть, он заставит её улыбнуться…
– Ничего, не отчаивайся, голубчик! – закричала Анна Петровна. – В её-то возрасте!.. Это вот если в моём возрасте разучиться улыбаться! Ну, выпей-ка чаю! Я его сейчас подогрею.
И она так сильно толкнула лётчика на диван, что все пружины квакнули, как лягушки.
– К сожалению, я должен идти, – сказал лётчик, поднимаясь и потирая ушибленный локоть. – У меня сегодня полёт, а я ещё до полёта хотел зайти к своему старому приятелю. Он работает в цирке укротителем. Там у них, знаете, разные дрессированные медведи, собачки, клоуны. Может быть, они рассмешат мою грустную девочку… И спасибо вам за конфеты…
Едва только за смелым лётчиком закрылась дверь, Анна Петровна бегом бросилась к окну.
Управдом по-прежнему сидел во дворе на скамейке, по-прежнему смотрел на клумбу и по-прежнему о чём-то думал.
– Эй, голубчик! – так громко крикнула Анна Петровна, что воробьи с писком посыпались во двор. – Что за безобразие? А ну-ка сейчас же полезай на крышу!
Ознакомительная версия.
