И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят девятая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб спросил одну из невольниц: «Кто эта девушка?» И ему сказали: «Это Каукаб-ас-Сабах, дочь Синего царя». И Гариб обратился к царю Муришу и сказал ему: «О царь джиннов, я хочу жениться на этой девушке». И Муриш ответил: «И дворец и то, что есть в нем из богатств и детей, – нажива твоих рук, и если бы ты не сделал хитрости и не погубил бы Баракана и Синего царя с их людьми, они бы погубили нас до последнего. Деньги – твои деньги, и обитатели дворца – твои рабы».
И Гариб поблагодарил Муриша за его хорошие слова и, подойдя к девушке, посмотрел на неё и как следует в неё вгляделся и полюбил её сильной любовью и забыл Фахр-Тадж, дочь царя Сабура, царя персов, турок и дейлемитов, и забыл Махдию. А матерью этой девушки была дочь царя Китая, которую Синий царь похитил из её дворца и лишил девственности, и она зачала от него и принесла ему девочку, и из-за её красоты и прелести царь назвал её Каукаб-ас-Сабах, и была она владычицей красавиц. И мать умерла, когда младенцу было сорок дней, и воспитывали её повитухи и евнухи, пока не стало ей семнадцать лет от роду. И случилось тогда это дело, и убили её отца, и полюбил её Гариб сильной любовью, и он вложил её руку в свою и вошёл к ней в тот же вечер и нашёл её девственной.
А эта девушка ненавидела своего отца, и она обрадовалась его убиению. И Гариб приказал разрушить Пёстрый дворец, и его разрушили, и Гариб разделил его богатства между джиннами, и досталась Гарибу двадцать одна тысяча кирпичей, золотых и серебряных, а из богатств и дорогих металлов ему досталось столько, что не счесть и не перечислить. Потом царь Муриш взял Гариба и стал ему показывать гору Каф и её диковины, и они направились к крепости Баракана и, достигнув этой крепости, разрушили её и поделили её богатства, и потом они направились к крепости Муриша и оставались там пять дней, И Гариб пожелал отправиться в свою страну, и Муриш сказал ему: «О царь людей, я пойду у твоего стремени и доставлю тебя в твою страну». – «Нет, клянусь другом Аллаха Ибрахимом, – воскликнул Гариб, – я не позволю тебе утомлять себя и не возьму из твоих людей никого, кроме аль-Кайладжана и аль-Кураджана». – «О царь, – сказал Муриш, – возьми десять тысяч всадников из джиннов, которые будут с тобою, чтобы служить тебе». – «Я возьму только тех, о ком я тебе сказал», – ответил Гариб. И тогда Муриш приказал тысяче маридов нести то, что досталось Гарибу из добычи, и сопровождать его до его царства, а двум маридам – альКайладжану и аль-Кураджану – он велел быть с Гарибом и слушаться его. И ифриты ответили: «Слушаем и повинуемся!» И Гариб сказал маридам: «Несите богатства и Каукаб-ас-Сабах». И хотел трогаться и сесть на своего летающего коня, но Муриш сказал ему: «Этот конь, о брат мой, живёт только в нашей земле, а когда он достигнет земли людей, он умрёт. Но у меня есть морской конь, которому не найти подобного в земле иракской и во всех странах».
И он велел привести этого коня, и его привели, и когда Гариб увидал его, конь стал преградой между» ним и его разумом. Потом коня спутали, и аль-Кайладжан понёс его, а аль-Кураджан взвалил на себя сколько мог, и затем Муриш обнял Гариба и заплакал из-за разлуки с ним и сказал: «О брат мой, если выпадет тебе что-нибудь, что будет тебе не под силу, пришли за мной, и я приду к тебе с войском, которое разрушит землю и то, что на ней есть».
И Гариб поблагодарил его за милости и за самоотверженную преданность. И мариды с Гарибом и конём прошли два дня и ночь, покрыв расстояние в пятьдесят лет пути, и приблизились к городу Оману. И они расположились близ города, чтобы отдохнуть, и Гариб обратился к аль-Кайладжану и сказал ему: «Пойди и добудь мне сведения о моих людях». И марид отправился и вернулся и сказал: «О царь, у твоего города войско неверных, подобное переполненному морю, и твои люди с ним сражаются. Они ударили в барабан войны, и аль-Джамракан выступил в поле».
И когда Гариб услышал эта слова, он воскликнул: «Аллах велик! – И сказал: – О Кайладжан, оседлай мне коня и подай мне доспехи и копьё! Сегодня можно будет отличить витязя от труса на месте боя в сражения».
И аль-Кайладжан поднялся и принёс Гарибу то, что он требовал, и Гариб взял военные доспехи и повязался мечом Яфиса, сына Нуха, и, сев на морского коня» направился к войскам и отрядам. И аль-Кайладжан б альКураджаном сказали ему: «Дай себе отдых и позволь нам пойти к неверным и рассеять их по степям и пустыням, чтобы не осталось у них никого из людей и раздувающего огонь, с помощью Аллаха, высокого и всевластного». – «Клянусь другом Аллаха Ибрахимом, – воскликнул Гариб, – я позволю вам сражаться, только если буду на спине моего коня!»
А причиною прихода этого войска было дивное дело…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот шестидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот шестидесяти, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Гариб сказал аль-Кайладжану: «Пойди я узнай мне сведения о моих людях». Я вернулся и сказал: «У твоего города стоит большое войско».
А причиной его прихода было то, что Аджиб пришёл с войском Яруба ибн Кахтана и осадил мусульман и вышли аль-Джамракан и Садан и пришли к ним аль-Кайладжан с аль-Кураджаном и разбили войско неверных. И Аджиб обратился в бегство и сказал: «О люди, если вы вернётесь к Ярубу ибн Кахтану, когда его войско перебито и убит его сын, он скажет: «О люди, если бы не вы, моих людей и моего сына не убили бы», – и убьёт нас до последнего. Моё мнение, что нам следует отправиться в страны Индии и войти к царю Тарканану, и он отомстит за нас».
И люди Аджиба сказали ему: «Веди нас, да благословит тебя огонь!» И они шли дни и ночи, пока не дошли до города Хинда. И они попросили разрешения войти к царю Тарканану, и тот позволил Аджибу войти, и Аджиб вошёл и поцеловал перед ним землю и пожелал ему того, чего желают царям, а потом сказал: «О царь, защити меня, да защитит тебя огонь, обладатель искр, и да охранит тебя мрак ночи мрачною тьмой».
И царь Индии посмотрел на Аджиба и спросил его: «Кто ты и чего ты хочешь?» И Аджиб сказал: «Я – Аджиб, царь Ирака. Мой брат меня обидел, он последовал вере ислама, и рабы стали ему послушны. Он овладел многими странами и все время гонял меня из одной земли в другую, и вот я пришёл к тебе искать защиты у тебя и у твоей власти».
И когда услышал царь Индии слова Аджиба, он стал вставать и садиться и воскликнул: «Клянусь огнём, я отомщу за тебя и никому не позволю поклоняться не огню, моему владыке!» И потом он кликнул своего сына и сказал ему: «О дитя моё, приготовься и иди в Ирак. Погуби всех, кто там находится, свяжи тех, кто не поклоняется огню, пытай их и уродуй, но не убивай, а приведи ко мне, чтобы я подверг их пыткам всякого рода: дал бы им вкусить унижение и сделал бы их назиданием для тех, кто поучается в наше время».
И затем царь выбрал восемьдесят тысяч бойцов на конях и восемьдесят тысяч бойцов на жирафах и послал со своим сыном десять тысяч слонов, на каждом из которых были носилки из сандала с решётками из золотых тростей, а пластинки и гвозди на этих носилках были золотые и серебряные. И на каждых носилках стоял престол из золота и изумруда, и ещё он послал колесницы с оружием – на каждой колеснице было восемь человек, сражавшихся всевозможным оружием. А сын царя был храбрецом своего времени, и не было ему в доблести соперника, и звали его Рад-Шах. И он собрался в десять дней, и воины ехали, подобные куче облаков, в течение двух месяцев, пока не достигли города Омана и не окружили его. И Аджиб радовался, думая, что он победит. А альДжамракан с Саданом и все богатыри вышли на середину поля, и ударили тогда в барабаны, и заржали кони, а альКайладжан наблюдал все это. И он вернулся и рассказал обо всем царю Гарибу, и тот тоже сел на коня, как мы упомянули, погнал своего скакуна и въехал в войско неверных, ожидая, кто к нему выступит и откроет врата войны. И выехал также Садан-гуль и потребовал поединка, и выступил к нему богатырь из богатырей Индии, и Садан не дал ему времени установиться и, ударив дубиной, раскрошил ему кости, и он растянулся на земле, затем выступил к Садану второй, и он убил его, и третий, и он повергнул его. И Садан до тех пор убивал, пока не убил тридцать богатырей. И выступил тогда к нему богатырь из Индии по имени Батташ-аль-Акран[49], а был это витязь своего времени, стоивший пяти тысяч витязей на поле битвы, в бою и сражении, и он был дядей царя Тарканана. И когда Батташ выступил против Садана, он сказал ему: «О вор из арабов, разве достиг твой сан того, что ты убиваешь царей Индии и её богатырей и берёшь в плен её витязей! Сегодняшний день – последний день твой в земной жизни».
И когда Садан услышал эти слова, его глаза покраснели, и он ринулся на Батташа и ударил его дубиной, но удар не удался, и Садан перевернулся, увлекаемый дубиной, и упал на землю, и не успел он опомниться, как был связан и закован, и нечестивые потащили его к себе в лагерь. И когда аль-Джамракан увидел своего товарища пленником, он воскликнул: «Эй, за веру Ибрахима, друга Аллаха!» И, ударив пяткой своего коня, понёсся на Батташ-аль-Акрана. И они гарцевали некоторое время, а затем Батташ бросился на аль-Джамракана и, потянув его за рукав, сорвал его с седла и бросил на землю. И его связали и потащили в лагерь нечестивых, и к Батташу все время выступал предводитель за предводителем, пока он не взял в плен двадцать четыре предводителя мусульман. И когда мусульмане увидели это, они огорчились великим огорчением, а Гариб, увидев, что постигло его богатырей, вытащил из-под колена золотую дубину весом в сто двадцать ритлей – а это была дубина Баракана, царя джиннов…»
