– Питер! – окликнула Чармейн. – Ты где?
Ответа не последовало. Чармейн вздохнула. Очевидно, Питер совсем заблудился, еще почище, чем она сама, и когда он теперь объявится, не знает никто.
– Запутался в своих разноцветных бечевках! – пробурчала Чармейн, стуча по очагу, чтобы раздобыть корма для Потеряшки. – Дурачок!
Она так устала, что у нее не было сил ничего готовить. Когда Потеряшка съела две мисочки собачьего корма и попила воды, которую Чармейн принесла ей из ванной, Чармейн, шатаясь, побрела в гостиную и попросила себе Послеобеденный чай. После некоторых размышлений она попросила Послеобеденный чай еще раз. Потом она попила Утренний кофе. Потом она задумалась о том, не стоит ли вернуться в кухню и съесть еще и завтрак, но поняла, что ей лень, и решила, что лучше взять книгу.
Прошло довольно много времени, когда Потеряшка вскарабкалась ей под бок на диван и разбудила ее.
– Просто зла не хватает, – пробурчала Чармейн. Она рухнула в постель, даже не попытавшись умыться, и заснула как была, с очками на носу.
Когда она проснулась на следующее утро, было слышно, что Питер вернулся. До нее донеслись всякие звуки из ванной, шаги, скрип и хлопанье открываемых и закрываемых дверей. Просто жуть какой резвый, подумала Чармейн. Мне бы так. Но она понимала, что сегодня надо обязательно сходить в Королевскую резиденцию, поэтому постонала немного и поднялась. Она раскопала последний комплект чистой одежды и так старательно мыла голову и укладывала волосы, что встревоженная Потеряшка прибежала ее поторопить.
– Ага. Завтрак. Хорошо. Я помню, – сказала Чармейн. – Беда в том, – призналась она, подхватывая Потеряшку на руки, – что я боюсь этого бесцветного господина. По-моему, он даже хуже принца. – Она распахнула дверь ногой, повернулась, потом повернулась еще раз налево в кухню – и застыла в изумлении.
За кухонным столом сидела незнакомая женщина и преспокойно завтракала. Она была из тех женщин, по которым сразу видно, какие они предприимчивые. Предприимчивость была ясно написана на ее узком обветренном лице и читалась в движениях узких сильных рук. Эти руки деловито и предприимчиво нарезали огромную стопку блинчиков с сиропом и гору поджаристого бекона рядом с ними.
Чармейн вытаращила глаза – и на блинчики, и на цыганский наряд незнакомой женщины. Она была с головы до ног в ярких выцветших оборках, а выцветшие светло-русые волосы покрывала цветастая шаль. Женщина повернула голову и уставилась на Чармейн.
– Вы кто? – хором спросили обе, причем женщина говорила с набитым ртом.
– Я Чармейн Бейкер, – сказала Чармейн. – Я присматриваю за домом дедушки Вильяма, пока его нет: он лечится у эльфов.
Женщина проглотила то, что было у нее во рту.
– Прекрасно, – сказала она. – Рада видеть, что он оставил вместо себя хоть кого-то. Мне не нравилось, что собака останется одна с Питером. Кстати, я ее покормила. Питер не собачник. А что, Питер еще спит?
– М-м… – замялась Чармейн. – Не уверена. Он вчера не вернулся домой.
Женщина вздохнула.
– Вечно он исчезает, стоит мне отвернуться, – нахмурилась она. – Не сомневалась, что сюда он добрался благополучно. – Она махнула в сторону окна вилкой, нагруженной кусочками блинчика и бекона. – Это белье во дворе – Питер как он есть.
Чармейн почувствовала, как щеки у нее начинают багроветь и пылать.
– Я тоже виновата, – призналась она. – Я случайно прокипятила плащ. Почему вы решили, что это Питер?
– Потому что ему ни разу в жизни так и не удалось правильно наслать чары, – отвечала женщина. – Уж я-то знаю. Я его мать.
Чармейн была несколько огорошена мыслью о том, что она беседует с Монтальбинской Ведьмой. Это было впечатляюще. Конечно, мама Питера должна быть супер-предприимчивой, решила она. Но что она делает здесь?!
– Я думала, вы уехали в Ингарию, – промямлила она.
– Я и уехала, – ответила Ведьма. – И успела добраться до Дальнии, но королева Беатрис сказала, что чародей Хоул отправился в Верхнюю Норландию. Поэтому я перебралась обратно через горы и заглянула к эльфам, а там мне сказали, что чародей Норланд у них. Тогда я сильно встревожилась, так как поняла, что Питер, вероятно, остался здесь совсем один. Понимаете, я ведь отправила его сюда, чтобы уберечь от опасностей. Вот почему я здесь.
– Я думаю, Питеру здесь ничего не грозило, – ответила Чармейн. – То есть пока он вчера не потерялся.
– Теперь он в полной безопасности – ведь здесь я, – объявила Ведьма. – Я чувствую, что он где-то совсем близко. – Она вздохнула. – Пожалуй, придется пойти поискать его. Видите ли, он не различает право и лево.
– Я знаю, – кивнула Чармейн. – Он привязывает себе на руки цветную бечевку. Он очень предприимчивый, правда-правда. – Но не успела она это договорить, как подумала, что такому суперпредприимчивому человеку, как Монтальбинская Ведьма, Питер наверняка казался таким же растяпой, как сама Чармейн – Питеру. Ох уж эти родители, подумала она. Поставив Потеряшку на пол, она вежливо спросила:
– Извините, что спрашиваю, но как вы сумели наколдовать себе эти блинчики?
– Заказала, как положено, – удивилась Ведьма. – Хотите? – Чармейн кивнула. Ведьма предприимчиво щелкнула пальцами в сторону очага. – Завтрак, – скомандовала она, – блинчики, бекон, сок и кофе. – Тут же появился нагруженный поднос с весьма удовлетворительной горой блинчиков, щедро облитых сиропом, посередине. – Видите? – сказала Ведьма.
– Благодарю вас, – сказала Чармейн и грациозно взяла поднос.
Потеряшка повела носом на запах и забегала маленькими кругами, тоненько повизгивая. Было ясно, что Потеряшке тот корм, который дала ей Ведьма, не показался приличным завтраком. Чармейн поставила поднос на стол и дала Потеряшке самый поджаристый кусочек бекона.
– У вас чудесная собака, – заметила Ведьма, возвращаясь к завтраку.
– Да, она милая, – признала Чармейн, садясь и предвкушая блинчики.
– Нет, я не это имела в виду, – раздраженно отозвалась Ведьма. – Не люблю сантиментов. Я хотела сказать, что она на самом деле чудесная собака. – Она съела еще кусок блинчика и добавила с набитым ртом: – Чудесные, колдовские собаки очень редки и обладают сильнейшими магическими способностями. Эта собака оказала вам великую честь тем, что выбрала вас своей хозяйкой. Подозреваю, что она даже сменила пол, чтобы соответствовать вам. Надеюсь, вы цените ее в полной мере.
– Да, – сказала Чармейн. – Ценю.
Лучше уж завтракать в компании принцессы Хильды, подумала она. Неужели обязательно быть такой суровой? Она сосредоточилась на завтраке, размышляя о том, что дедушка Вильям, судя по всему, считал, будто Потеряшка – мальчик. И поначалу Потеряшка и в самом деле казалась мальчиком. А потом Питер взял ее на руки и сказал, что она девочка.
– Вы, конечно, правы, – вежливо произнесла Чармейн. – Только почему вы считаете, что Питеру здесь что-то угрожает, если он будет один? Мы с ним примерно ровесники, а я живу здесь одна – и ничего страшного не происходит.
– Мне представляется, – сухо ответила Ведьма, – что магия слушается вас несколько лучше, чем Питера. – Она доела блинчики и приступила к гренкам. – Питер ни за что не упустит возможности перевернуть чары вверх дном, – заявила она, намазывая гренок маслом. – Только не надо говорить мне, будто и у вас чары всегда делают не совсем то, что нужно, как бы вы их ни насылали, – продолжила она, с хрустом откусив кусок, – потому что я вам все равно не поверю.
Чармейн вспомнила о летательных чарах и о водопроводных чарах, а потом – о Ролло в сумке – и проговорила с набитым блинчиками ртом:
– Да. Но наверное…
– Тогда как с Питером, – перебила ее Ведьма, – все обстоит ровным счетом наоборот. Методы его всегда идеальны, однако чары непременно попадают мимо цели. Одна из причин, по которым я отправила его к чародею Норланду, и была надежда на то, что чародей Норланд сумеет направить магические способности Питера в нужное русло. Видите ли, чародей Норланд владеет «Книгой Палимпсеста»…
Чармейн снова почувствовала, как к лицу приливает жар.
– Э-э… – протянула она, передавая полблинчика Потеряшке, – а что именно делает «Книга Палимпсеста»?
– Если вы будете так закармливать собаку, она разжиреет и не сможет ходить! – сказала Ведьма. – Эта книга дает человеку возможность пользоваться всей магией земли, воды, воздуха и огня. Правда, огонь она вверяет только тем, на кого можно положиться. И естественно, этот человек должен изначально обладать колдовскими способностями. – На ее суровом лице промелькнул намек на обеспокоенность. – Я думаю, способности у Питера есть.
Огонь, подумала Чармейн. Я потушила на Питере огонь. Это что, значит, будто на меня можно положиться?
– Наверняка есть, – заверила она Ведьму. – Нельзя же сделать так, чтобы чары подействовали неправильно, если вообще не можешь колдовать. А каковы были остальные причины, по которым вы отправили Питера сюда?
