Несколько разбойников Виски встали, лапы их потянулись к оружию.
— Сидеть! — рявкнул Виска. — Не мешать! Я мыслю.
— Но они нас оскорбляют, кэп! Нельзя им этого разрешать.
Виска пригнулся к Ферти и отвесил ему оплеуху:
— Тебя, дурака, ничем не оскорбишь. Заткнись!
Нечисть опустилась на место, мрачно вслушиваясь в буйные выкрики пленников.
Приободрившийся Орквил подключился к двоим своим друзьям:
— О-го-го! Я ростом невелик, но норовом ужасен! Налетай все разом, раскр-р-рошу!
Взбешенный Виска схватил кусок веревки и затянул на конце узел.
— Они мне нужны живыми, но шкуру-то им можно и попортить. Сейчас они заговорят по-другому.
Тут к Виске подскочил горностай Пятая Нога. Он как раз стоял в карауле.
— Капитан, с тобой там говорить желают.
— Кто еще? — Лис продолжал заниматься веревкой, украшать ее узлами.
— Маггер, — прошептал горностай.
Виска сжал веревку, глаза его сузились. Он тут же снова расслабился, помахал веревкой.
— Старый приятель Маггер. Я-то полагал, что он давно покойник. Что ж, давай его сюда, коль он жив и здоров.
Пятая Нога понесся за Маггером, а Виска сидел и улыбался от уха до уха.
Пленники угомонились. Никто, казалось, не обращал на них внимания. Да и шайка притихла в ожидании нового развлечения.
— Во-во-во-во-во! — вдруг забеспокоилась Моди. — Посмотрите, что творится!
На поляну нерешительно ступил Маггер. Все взгляды сразу же направились на волшебный меч в его лапах. Он приблизился к Виске, кивнул ему:
— Привет, кэп.
Златолис поднялся, оставив кистень на земле; небрежно помахивая веревкой, приблизился к своему бывшему помощнику и радушно его приветствовал:
— Привет, Маггер, привет. Рад тебя видеть. Присядь, перекуси. У нас немного угощения, но чем богаты, тем и рады.
Маггер неуверенно косился по сторонам, не садясь, про угощение как будто не слышал. Лапы его ни на мгновение не выпускали меч.
— Ты на меня не злишься, кэп?
Виска изумился:
— Злиться на тебя? Да за что, друг?
— Когда бурые напали, меня в лагере не было, я в лесу жратву собирал, — соврал Маггер. — Вернулся — все пусто, вас нет. — Он избегал встречаться взглядом с капитаном, глядел в землю, постоянно шаркая то одной лапой, то другой.
Виска наслаждался неуверенностью Маггера. Он спросил легким, непринужденным тоном:
— Ну и что ты потом делал, где ты добыл этот прекрасный ножик?
Одна ложь влечет другую, и Маггер продолжил вранье:
— Я его добыл у большой бурой крысы.
Команда молча наблюдала. Виска прищелкнул языком:
— Прямо так взял и отнял?
— Нет, кэп. Случилось это так: я увидел четырех крыс, спящих вокруг костра. Меч торчал рядом, воткнутый в землю. Ну, они спали, а я подкрался, меч схватил и всех четырех порубил. И пошел вас искать.
Виска медленно двинулся к Маггеру, не сводя взгляда с меча. Маггер почуял опасность, опустил лапу и положил ее на рукоять. Виска остановился в шаге от него и печально покачал головой:
— Нехорошо, Маггер, нехорошо. Я оставил кистень, вон он лежит, на земле. Что я могу против меча, невооруженный, вот, только веревки кусок. Оставь себе меч, ты его заслужил. Ты убил им четырех бурых крыс! Правда, ребята? Заслужил?
Все послушно закивали, не совсем понимая игру капитана, да и не стараясь в ней разобраться.
Маггер снял лапу с рукояти, оглянулся на команду. Тут же из глаз его брызнули искры. Веревка хлестнула по глазам, Маггер с воплем свалился, а Виска снова и снова изо всех сил хлестал его по глазам, по носу, по щекам, пока не понял, что с Маггером покончено.
Меч, вытащенный Виской из-за пояса Маггера, разрезал пояс и рубаху несчастного. Тяжело дыша, лис стоял над поверженной куницей.
— Предатель! Оборотень! Ты удрал, как только почуял опасность! Бросил меня, бросил команду. А теперь вернулся и врешь напропалую. Виска такой дурак, чтобы поверить твоей брехне! Кто теперь дурак?
Виска схватил Маггера за ухо, вздернул его голову, занес меч. Команда затаила дыхание. Мгновение — и капитан уже поднял отрубленную голову. Очередное предупреждение всем.
— Видите? Маггер больше не будет врать. Мне дезертиры и предатели не нужны. Все запомнили?
Рангвал и Моди молча наблюдали этот кровавый спектакль. Моди зашептала:
— Главное, пусть Орквил молчит, что это за меч. Незачем им знать, во.
— Верно, верно, — сразу согласился Рангвал. — Но, знаешь, хорошо, что у лиса этого меча не было, когда мы затеяли игру в дразнилки. У него бы лапы зачесались меч на нас испробовать.
— Похоже, еще не все потеряно, — вразумила его Моди. — Он, похоже, к нам направился и меч не забыл, во.
— Вижу. Черт, а я так привязался к своей голове…
Виска остановился рядом, поднял меч до уровня глаз пленников:
— Это не бурых оружие. Скажите-ка мне, где вы видели эту штуку.
Моди открыла рот, и клинок приблизился к ее горлу.
— Где видели? Боюсь, нигде не видели, сэр. Но, позвольте заметить, оно как раз для вас создано. Прекрасно смотритесь с этим мечом, сезонами клянусь, во.
Виска оглядел пленников, занес меч над головой — и ударил.
— Ы-ыххх!
Мягкие облака окутали зарю, и новый день засиял нежным, матовым жемчужным светом. Табура сидел в саду, наедине с утром. В воздухе ни движения, замерли листья на деревьях, травинки… К барсуку подлетел птенец малиновки, уселся на складку домотканого одеяния Табуры.
Тут, однако, невдалеке раздались голоса, и малиновка улетела. По просьбе Табуры Саликса пригласила в сад Гораса, аббата Даукуса, Лог-а-Лога Осбила, Командора Рорка, Барбаулу, Кротоначальника Верфа и Бенджо Типпса. Пришедшие расселись вокруг опрокинутой тачки, на которой восседал старый барсук. Брат Хондрус с двумя помощниками притащили тележку с завтраком.
Табура отказался от предложенной овсянки:
— Спасибо, пока не нужно. Я позавтракаю после того, как выскажусь. А вы подкрепляйтесь, пожалуйста. Прекрасно кашка выглядит, оставьте мне немного.
Все получили свои миски, и Табура заговорил:
— Горас, начнем с тебя. По справедливости убийцы твоей родни должны поплатиться за свои преступления. Значит, ты должен искать лиса. Я знаю, что ты будешь преследовать его, если понадобится, вплоть до Темных Лесов. Но, друг мой, главной твоей заботой должен оставаться не лис, а ты сам. Ты должен себя бояться, ибо Жажда Крови может стать твоей смертью. Иди, но прежде пообещай мне исполнить одно мое желание.
Молодой барсук сжал вилы, нахмурился. Шрам на лбу его запылал ярче огня.
— Табура, я должен повиноваться такому мудрецу, как ты. Каково твое желание?
Мудрец повернулся к молодой барсучихе:
— Если Саликса тоже желает того, возьми ее с собой. Пусть она сопровождает тебя.
Горас растерялся.
— Но… Как? — только и смог вымолвить он.
Табура все еще смотрел на Саликсу.
— Саликса, если я попрошу тебя сопровождать Гораса, ты согласишься?
Саликса подошла к Горасу:
— Да, ибо мы оба желаем этого.
Табура улыбнулся им и закрыл глаза.
— Идите, и да будет судьба к вам благосклонна. С согласия отца настоятеля я пока останусь в аббатстве. Ведь Рэдволл лишился целительницы.
Аббат Даукус сжал лапы Гораса и Саликсы:
— Восхвалим мудрость Табуры. Брат Хондрус, прошу, позаботьтесь о припасах в дорогу. Жаль, вы провели в аббатстве так мало времени! Мы желаем вам всего наилучшего. Будьте добры друг к другу, помните, дружба — самый ценный дар, который одно существо может предложить другому.
Барсуки безмолвно удалились в сопровождении брата Хондруса. Когда они ушли, Табура открыл глаза. После краткой паузы Командор озабоченно покачал головой:
— Горас парень хороший, но вот Жажда Крови… Опасная это штука. Не хотел бы я, чтобы моя дочь пустилась в путь вместе с таким одержимым.
Старый барсук смотрел туда, где только что стояла ушедшая пара.
— Саликса мне не дочь, но я заботился о ней так же, как отец заботится о дочери. А эти двое нужны друг другу.
Бенджо Типпс поскреб иголки на голове:
— А вдруг на Гораса найдет его боевое бешенство, что тогда сможет сделать Саликса?
Табура сунул лапу в поясной кошель и достал из него мелкий гладкий камушек.
— Скажи мне, друг, что это?
Бенджо не успел ничего ответить, как Кротоначальник уже объяснил присутствующим:
— Хурр, галечка, камушек гладенький, гранитный. Так?
Все закивали. Старый барсук внимательно посмотрел на гальку.
— Верно. Простой камушек из ручья. Много-много сезонов назад, может быть, когда еще живых существ на свете не было, от какой-то гранитной скалы откололся острый, бесформенный кусок. Без резца и молота он превратился в гладкий, закругленный камушек. Вода ручья сделала это.
